Старик обреченно вздохнул и замотал головой.

— Тихий ужас, — прошептала Лика, — Ясно. Так что это за город?

— Черное царство, стало быть, — дед шмыгнул носом, — Кхе-кхе.

— А я бы вот ни за что не додумалась! — с сарказмом сказала девочка, — Очень оригинальное название. А я еще видела белый город недалеко от этого…

— Дык, это… Белое государство, стало быть…

Лика хмыкнула:

— Могла бы и сама догадаться. Дальше…

— Дальше? — переспросил старик, — Так я дальше и не ходил никогда…

— Да нет! — всплеснула руками девочка, — Про Черное царство дальше расскажите!

— А… Тогда устраивайся поудобнее — я начинаю. — Он уперся руками в колени и прокашлялся.

Лика хотела облокотиться на стол, но вспомнила про слой пыли и передумала. Пламя свечи чуть подрагивало, и серые тени колыхались на трухлявых стенах не очень веселого дома, что делало его еще более мрачным. Эйдед принял очень серьезный вид, будто он профессор на лекции, и стал рассказывать:

— Жили-были в некотором царстве, в некотором государстве, не далеко, не близко, может, где-то рядом, а, может, и не очень, две сестры и правили они вместе.

Жителям той страны жилось привольно и радостно. Всего у них было вдоволь: и воды и хлеба, и зимы и лета, как говорится. Не знали они недостатка ни в чем. Королевы любили свои замки и свой народ, и раз в семь дней устраивали пышные праздники. Весь народ выходил на площади и веселился до упада. Но однажды, как раз перед одним из таких праздников произошло нечто из рук вон плохое… — старик сглотнул.

В доме было очень душно. Эйдед бубнил таким заунывным голосом, что Лика даже начала клевать носом. Свечка растаяла уже наполовину. Струйки расплавленного парафина стекали вниз, образуя небольшую горку на столе. Огонек дрожал, словно замерзший в зимнем лесу путник.

— Так вот, стало быть, — продолжил старичок, — Королевы очень любили наряжаться для карнавала. У них было тысяча разных платьев, туфель и украшений. Но имелись у них и самые-самые любимые наряды. Одна из сестер обожала свое пышное, черное платье, а другая — белое. Они могли часами крутиться возле зеркал, которыми были уставлены все комнаты в их замках. Были у королев еще бусы из жемчуга: у одной сестры из черного, а у другой, стало быть, из белого. И решили они поменяться украшениями на праздник, чтобы белый жемчуг подчеркивал красоту черного платья и наоборот. И по этому поводу даже встретились на мосту, что соединял два королевства в одно. Ведь оба замка разделяла широкая-приширокая река. И вот стоят сестры на мосту, и каждая держит в руках свое ожерелье… Пить чего-то захотелось.

Эйдед нашарил рукой под кроватью деревянный ковшик и зачерпнул им из кадки немного воды. С хлюпаньем сделав несколько глотков, он протянул ковшик Лике. Девочка посмотрела и сморщилась: внутри посудины кругами разбегалась какая-то черная жижа. Лика вежливо отказалась и отстранила ковшик рукой.

— Ага, значит, — старик почесал подбородок, окончательно запутав при этом всклокоченную бороду, — Стоят они, стоят, хвалятся своими нарядами и восхваляют друг друга, сжимая в руках бусы. И только дело дошло до обмена, они даже протянули украшения, как…

Лика от напряжения даже подалась вперед, грозясь упасть с табурета, и выпучила глаза. Блики свечного огонька заиграли на ее щеках.

— Не делай такое страшное лицо! — неожиданно сказал Эйдед, — Мне не по себе. Ты похожа на того, как же его звали-то?!.. А! Вспомнил! Блин. Его звали Блин! Он так и сказал, когда пробежал по мосту: Блин! А потом еще несколько раз повторил.

В общем, короче говоря, только королевы протянули друг другу бусы, только хотели их взять, как этот самый Блин пронесся мимо и задел наших королев. Они выронили украшения, и те скрылись в темных водах бушующей реки. И стали сестры ссориться, мол, это ты косорукая — кричала одна. На себя посмотри — вопила другая. То-сё, пятое-десятое. Стало быть, поругались. И с тех самых пор все в нашем царстве стало черным, в память об утерянных бусах, а на том берегу все белое. Вот такие пироги! — развел руками старик, — Сначала, конечно, пытались они найти украшения. Даже заставляли советника нырять за ними, но он ничего не нашли: во-первых, ничего не видно на дне, а во-вторых, я замерз. Может их вовсе таксорыб унес!

Лика хлопнула глазами и спросила:

— А кто такой этот таксорыб?!

— Так это зверь такой: не то такса, не то рыба. Точно никто не знает, потому как его не видели. Он еще любит домашние тапки воровать и на дне прятать, — дед поднял вверх указательный палец.

— А откуда вы знаете, что этот таксорыб вообще существует и именно он ворует тапки? — поинтересовалась Лика.

— Ну а кому еще они нужны?! — удивился старик, — Как такса — сворует, как рыба на дно утащит. Стало быть, таксорыб!

— Железная логика! — вздохнула девочка, — Эйдед, а что с Блином стало и кто он такой? Вы ведь, насколько я поняла, были советником у этих самых королев и все должны знать, так?

— Как ты узнала?! — встрепенулся дед и ударился головой об утюг, что висел у него над кроватью, — Кто тебе сказал?!

Лика не сдержалась и хихикнула, а старик принялся потирать ушибленную голову и корчить рожи от боли. Немного успокоившись, Эйдед снова отхлебнул воды из ковшика.

— Ну, был и что с того?!

— А скажите, кто такой Блин и что с ним стало?

Старик снова принял деловой вид:

— Пацан какой-то. Пробежал по мосту, толкнул королев, сказал «блин», зовут его так, стало быть, и умчался. Его, конечно, стража потом нашла. Был суд и все-такое. Ведь из-за него сестры перессорились и перекрасили все, что попалось под руку. Наша королева хотела даже свою половину неба покрасить, чтобы оно было черным, но краска на нем не держится и льется вниз, стало быть. Теперь мы не дружим с другим берегом, но и не воюем. Просто соседи.

— А почему вы остались в Черном царстве, а не в Белом государстве, — поинтересовалась Лика, но старик только пожал плечами.

Девочка посмотрела на огарок свечи, еще чуть-чуть и огонек погаснет, и дом снова поглотит тьма. За дверью послышался шорох, но на него никто не обратил внимания. Лику интересовал один вопрос — где ей найти Ваню.

— Эйдед, спросила она, — А вы, часом, не видели тут мальчика?

— Экая ты чудная! — усмехнулся старик, — Да тут, почитай, полцарства ребятни!

Лика призадумалась, и верно, надо по-другому спросить.

— Ну, он, может, похож на сумасшедшего. Он не здешний. Первый раз у вас, и попал случайно.

Девочка яростно жестикулировала, припоминая рассказ Ваниной мамы, и стала описывать мальчика.

— Он вот такого роста, с меня. Светлые волосы. Был одет в футболку и треники… — но увидев вопросительный взгляд Эйдеда, тут же пояснила, — Это штаны такие, как и у меня, только голубого цвета.

— А голубой цвет это какой? — уточнил старик, склонив голову.

— Блин… — Лика снова полезла в рюкзак и извлекла оттуда баночку голубой гуаши, — Вот такой. Вы что, совсем ничего не помните?!

Эйдед внимательно посмотрел на краску, прищурил один глаз, явно что-то вспоминая, потом утвердительно кивнул и уставился на Лику.

— Ну, вспомнили?! — спросила девочка.

— Вспомнил, — ответил старик.

— И где он?! — Лика подалась вперед и табурет затрещал.

— Кто?! — удивился дед.

— Ваня, кто ж еще?! — вспылила девочка.

— А я не знаю… — старик развел руками.

— Ну, как же так?! Вы же только что сказали, что вспомнили! — Лика ударила ладонью по столу.

Эйдед вздрогнул. Огонек свечи едва не потух, а в воздух поднялось облако серой пыли. Девочка закашлялась, слушая бормотание своего собеседника.

— Я цвет вспомнил, а про мальчика и речи не было! Я и Вань-то никаких не видел. Блин видел, на нем такие штаны были, Ваню не знаю, — замотал головой растерянный старичок.

Лика сама окончательно запуталась и почесала затылок.

— Подожди, — сказала она, — Вы говорите, что Блин — это мальчик, так? — дед кивнул. — На нем были голубые штаны, Так?