Лика трудилась почти два часа. Когда она закончила, сил совсем не осталось. Руки ужасно ныли, а ладонь вся горела: кожа на ней местами стерлась о ложку, а кое-где даже вздулись пузыри.
— Готово! — победно сказала Лика, отставив в сторону последнюю баночку. — Сейчас я только нарисую тебе мольберт с ватманом, другой, не этот. А то еще мой исчезнет вместе с рисунком. Получится картинка в картинке, и вы вообще никогда не выберетесь, а я вас не увижу больше! Я нарисую мольберт одной девочки. Мы с ней вместе в художку ходим, и она мне не очень нравится. Ужас, какая вредина! Жадина, спасу нет. — Она ехидно хихикнула.
Жанна стояла и хлопала ресницами, слушая свою сестру. Пантелей на ее руках умиротворенно мурлыкал. Лика приступила к исполнению своего плана. Она аккуратно нарисовала возле озера трехногий мольберт, на котором был закреплен большой белый лист, потом изобразила одну из коробок с гуашью и пару своих кисточек.
— Рисуй комнату, а потом книгу. Не будем рисковать вами, — сказала Лика. — Я пойду, посмотрю, как там у бабушки дела с пирогами, а то уже живот урчит от голода. Не скучайте без меня, я скоро вернусь. — Она помахала рукой и скрылась за дверью.
По всему первому этажу видал запах свежей выпечки. Когда Лика спустилась, бабушка пронесла мимо нее противень с румяными, пышущими жаром, пирогами. Девочка сглотнула слюну.
— Ба, а когда мы уже это есть будем?!
— Сейчас, еще одну партию поставлю в печь и сядем. Чайник только-только подоспел. Ты как почувствовала, что все готово. Садись, я быстро.
Лика уселась за стол и в ожидании ужина стала переключать каналы телевизора, пока не наткнулась на мультфильм. Вернее, это была больше песенка: про коробку с карандашами. Ее слова девочка знала наизусть, поэтому тут же стала подпевать. Когда мультик закончился, Лика подумала:
«Вот ведь… Только у меня все в коробке с гуашью и совсем настоящее. У меня круче и я выиграла! Только что сказать ба, если у нас все получится? Нет, она, конечно, будет очень рада, что Жанна нашлась, но если ничего не выйдет, то как ей сказать? Типа, ба, вот твоя внучка Жанна. Да куда ты смотришь?! Вон она, на картинке! Так что ли? Хоть бы все получилось! Тьфу, тьфу, тьфу». — Лика сплюнула через левое плечо и три раза постучала по столу.
В это время бабушка поставила на стол чашки с парящим чаем и тарелку, накрытую полотенцем, под которым лежали долгожданные пирожки.
— Спасибочки, ба, — сказала Лика, наливая чай в блюдце. — А можно я несколько пирожков с собой в комнату возьму? Я их рисовать буду, ну а потом съем.
— Конечно возьми, — ответила бабушка, садясь за стол. — Приятного аппетита.
— Угу, — ответила девочка, жуя пирог. — И фефе фофе…
Съев еще пару пирожков и допив чай, она сказала спасибо и, схватив тарелку, отправилась к себе в комнату, перешагивая через ступеньку.
* * *
Краем глаза глянув на рисунок, Лика поставила пирожки на стол. Одна коробочка с гуашью исчезла, а нарисованная девочка стояла возле мольберта и рисовала.
— Слушай, — спросила она. — Если ты уже такая большая, сколько же лет я просидела в этом доме?
— Не хочу тебя расстраивать, — замялась Лика, — Но прошло, наверное, лет сто! Шучу, конечно же. Мне десять уже, вот и считай.
— Ого! — Жанна почесала голову. — Выходит, лет десять?! Так мне уже двадцать!
Лика звонко засмеялась:
— А вот по тебе не скажешь!
Жанна положила кисть на мольберт.
— А мне казалось, что прошло несколько дней всего… Ты уверена?
— Да чтоб мне двойку по математике за год поставили! — выпалила Лика. — Это случилось очень давно, уж поверь мне. Ты мне лучше подумай, что мы скажем бабушке и папе с мамой, если ты вернешься, а то я уже голову сломала. Ведь они спросят, где ты была и как вернулась.
— Я подумаю об этом завтра, — ответила сестра. — Ты, давай, пироги рисуй. Я отсюда чую, как они пахнут!
Жанна потянула носом, а Пантелей, дремавший рядом с ней на песке, мяукнул, словно поддакивал. Рисунок замер, будто и не оживал никогда.
— Конечно!
Лика расставила на табурете краски, непроливайку, кисточки и стала рисовать. Это не заняло у нее много времени, и спустя пару минут возле домика, на ступеньках, красовалась тарелка с пирогами, от которых вверх поднимались струйки пара.
— Еще теплые будут, — довольно произнесла Лика. — Приятного аппетита.
Затем она нарисовала горку корма в миске Пантелея. Рисунок вновь ожил. Жанна продолжила рисовать.
— Я почти закончила, — сказала она. — Ты ложись спать. Все произошло во сне. Значит и обратно случится ночью.
— Ну, краски-то исчезли, пока я внизу была! — ответила Лика, подбоченившись.
— Так то краски! Они ж маленькие, а мы вон какие здоровущие! Один кот чуть ли не пол рисунка занимает.
Пантелей отреагировал на шутку протяжным и хриплым мяуканьем: мол, не правда, я не такой и толстый!
— Только оставь музыку, — попросила Жанна, — Не выключай совсем, пусть играет тихонечко. А, вот что еще хотела спросить: с воронами что делать?
— Нарисуй их потом за окном. Пусть живут дальше… Кто тогда будет гонять этот рыжий комок шерсти? Да, Пантюша?
Кот фыркнул и повернулся к Лике спиной. Сама девочка забралась на кровать и достала дневник.
Мы с моей сестрой кое-что придумали:
она попробует нарисовать нашу комнату,
а потом Пантелея и себя.
Думаю, они вернуться,
ведь мы исчезли ей в рисунок краски,
которые я сделала волшебными.
Жду не дождусь, когда закончится этот день
и настанет ночь! Скорей бы уже!
Если все получится, то Пантюша вернется
И у меня будет настоящая сестра!
Все, пойду спать. Утро вечера мудренее.
Лика закрыла окно, включила проигрыватель, задернула шторы и пошла умываться, оставив Жанну заканчивать рисунок. Приняв душ и пожелав бабушке спокойной ночи, она вернулась в комнату, выключила свет и забралась под одеяло. Лика так устала от переживаний, которые свалились на нее сегодня, что уснула мгновенно, едва натянула одеяло…
* * *
— Сестренка, что же нам теперь делать?!
Лика вздрогнула от прикосновения к ее плечу и резко обернулась. Перед ней стояла Жанна и, о, ужас, они находились внутри дома, в котором не было ни окон, ни дверей. Лишь полоска света пробивалась сквозь узенькую щелку в крыше.
— Что случилось?! — испуганно спросила Лика.
Жанна пожала плечами:
— Не знаю. Возможно, ты во сне все-таки нарисовала себя и очутилась тут.
— Но как?! Я что, лунатик?! Кто же нас теперь спасет? — девочка осмотрела дом. — И куда подевались окно и дверь? Их что, закрасили, что ли?
— Я не знаю! — ответила Жанна. — Все, это конец. Нам отсюда не выбраться! Теперь мы останемся тут навсегда.
Сестры одновременно сели на пол и заплакали. Откуда-то издалека слышалось карканье ворон — они будто смеялись над их горем. Девочки жадно хватали ртом воздух, который был пропитан сыростью и пах плесенью. Дышать становилось все труднее и сестры прижались друг к другу.
— Теперь у папы с мамой вообще никого не осталось, — прошептала Жанна, захлебываясь слезами.
— Бедная бабушка, — рыдала Лика, — Она этого не переживет! Что я натворила!
— Интересно, мы умрем от страха или от голода? — произнес чей-то урчащий голос.
Девочки замерли и перестали плакать, озираясь по сторонам. Перед ними горели два желтых огонька, то и дело скрываемые шторками невидимых век.
— Нет, мне просто интересно. Я не собирался наводить ужас, просто спросил…
Из темного угла вышел рыжий кот и сел напротив девочек.
— Пантелей, это ты?! — удивилась Лика и сильнее прижалась к сестре.
— А разве тут есть кто-то еще? — спросил кот. — По-моему, мы тут одни и… я хочу есть! Мур-р-р… — Его глаза сверкнули.
Теперь пришла очередь бояться Жанне. Она схватила ладони сестры и крепко сжала:
