Сердце Агнии замерло в груди от предчувствия. Как давно она хотела вернуться домой, сколько раз представляла этот момент, но сейчас все внутри сжималось от страха перед прошлым. Остаток пути девушка промчалась на одном дыхании, пришпорив и без того уставшую вороную. Спрыгнула перед тяжелыми коваными воротами. Толкнула давно уже не открывавшуюся калитку, заскрипевшую в ответ, и осторожно ступила на каменную дорожку, усыпанную поблекшими осенними листьями.

Листенкинг — родовое имение Сольков, некогда величественный особняк с башнями из серого камня, сейчас заброшенный, утопающих в зарослях вековых деревьев и кустарника, увитый плющом, производил неизгладимое впечатление. Агния прикоснулась к серой холодной стене, провела рукой по кованым решеткам окон. Дом, где прошло ее детство, он ждал ее — последнюю из рода Сольк, маленькую хозяйку Иннатию, бережно храня ее воспоминания.

Дубовая парадная дверь оказалась заколоченной, но для девочки, знавшей в поместье каждый укромный уголок, не было преград. Агния вошла в дом с черного хода, предварительно отыскав в щели между камнями порядком заржавевший ключ и открыв не менее поизносившийся за столько лет навесной замок. Сначала пришлось пройти через кухню, толстый слой пыли покрывал все вокруг — медные котлы, огромную печь. Девушка вздохнула. Когда-то тут кипела жизнь, готовились вкусные блюда, все бурлило, источало манящие ароматы еды. Розовощекая кухарка жарила что-то скворчащее и невероятно вкусное. Ее помощница мелко рубила зелень, дворовый мальчишка, делавший вид, что пришел помочь, на самом деле пытался стянуть горячую оладью за спиной кухарки.

Агния прошла по узкому темному коридору на ощупь, поднялась по винтовой лестнице. Огромная столовая с витражными окнами была светла от лучей полуденного осеннего солнца, причудливо играющих на полу и стенах. Коснулась запыленных картин в золоченых рамах, гобеленов с гербами рода Сольк, грустно улыбнулась. Девушку переполняли чувства и эмоции, странным образом смешивались боль, тоска по навсегда утерянному прошлому и счастье, ликование от долгожданного возвращения в родной дом. Смахнув пыль с зеркала, Агния увидела в отражении не прекрасную холодной красотой расчетливую женщину, а маленькую испуганную девочку с растрепанными волосами и слезинками, сверкающими в широко открытых глазах.

— Иннатия, — мелодичный как колокольчик голос окликнул девушку.

Агния вздрогнула, ощутив пронизывающий ее холод. Она спиной чувствовала присутствие еще кого-то в зале, но зеркало не отражало никого кроме нее самой.

— Иннатия, — вновь зазвенел до боли знакомый голос-колокольчик.

Собравшись с силами, Агния обернулась и едва не вскрикнула. В двух шагах от нее стояла прекрасная русоволосая девушка в длинном темно-синем бархатном платье. Этот пронзительный взгляд голубых глаз, эта ласковая улыбка, так хорошо знакомые с детства.

Агния протянула руку навстречу сестре.

— Солия? Ты? Но как? — шепот отражался от стен мрачным эхом.

Протянутая рука прошла сквозь призрака, Агния ощутила лишь холод. Ответ был не нужен больше. Это всего лишь фантом, на минуту внушивший Агнии надежду.

— Иннатия, — снова знакомый голос, но губы Солии не шевелились при этом, глаза не моргая смотрели на Агнию.

— Солия, зачем ты здесь? Что хочешь сказать мне, сестра?

— Зачем ты здесь? — то ли отозвалось эхо, то ли прошептал призрак.

— Зачем здесь я? — пожала плечами Агния, — а ведь, знаешь, сестричка, я и сама не знаю… Столько всего переплелось, столько всего смешалось. Я запуталась, я чувствовала необходимость приехать сюда в Листенкинг. Солия, помоги мне…

— Чем я могу помочь тебе, Иннатия? — звучал голос призрака, дробясь звоном по залу.

— Скажи мне, что важнее — долг или чувство, обязанность или справедливость?

— Иннатия, если мой ответ поможет тебе, я скажу. Наши чувства, наши представления о справедливости — это личное. Богат тот, кто имеет возможность думать и поступать в соответствии с представлениями о справедливости, по воле чувств. Но прежде чем думать о личном, каждый должен искупить свои долги, выполнить свои обязанности. Иначе нельзя чувствовать себя свободным…

Призрак сестры замолчал.

Молчала и Агния, обдумывая услышанное.

— Да, все верно… Ты права, спасибо…

— Удачи тебе, Иннатия, береги себя, — прозвенел голос.

Агнии даже показалось, что сестра улыбнулась ей как живая, прежде чем призрак ее растворился в воздухе. Девушка быстрыми шагами подошла к двери, отомкнув с трудом запор, вышла в сад. Разноцветные листья шелестели под ногами, но Агния не видела ничего, закрыв лицо руками, она почти бежала к воротам поместья. Теперь-то она понимала, почему ее так тянуло в Листенкинг, ответы на вопросы найдены, все, казалось бы, встало на свои места. Она должна, она обязана Еугению, Темному Господину, и долг этот нужно искупить. Но почему так больно, почему так рвется внутри что-то, и на глазах слезы… или это моросит осенний дождь? Агния покидала Листенкинг, решение было принято.

Виллем сидел в кресле у горящего камина в гостиной и в задумчивости вертел между пальцами бриллиантовую заколку Агнии. Не сказать, чтобы он тосковал по этой самоуверенной брюнетке, но ему очень не хватало ее ежедневного присутствия, мудрых советов и наставлений. Чародей даже поймал себя на мысли, что долго ворочается в постели по ночам, не может заснуть. Ему все время кажется, что вот-вот скрипнет дверь, и в комнату на цыпочках войдет Агния. Почему она до сих пор не вернулась в поместье Орта, хотя обещала? Нет, вряд ли что-то могло случиться, но неужели в таком случае ей трудно написать письмо? Могла бы послать какую-нибудь весточку. Уже конец декабря, сколько еще ждать? И где она? Где? Виллем и сам не заметил, как за размышлениями вошел в транс.

Вот, как и бывало с ним ранее, чародей провалился в темноту, почувствовав, как что-то больно обжигает ладонь и пальцы правой руки. Он разжал кулак и зажмурился от яркого света бриллиантов. Заколка рассыпалась на множество искрящихся кристалликов, которые упав под ноги чародея, сами собой сложились в слово «жди». Очнувшись, Виллем открыл глаза, и удивленно посмотрел на сломанную пополам драгоценную вещицу. Неужели он смог связаться с Агнией на расстоянии с помощью своей силы, и она его услышала и ответила. Или это просто его бесконечные мысли о девушке обернулись таким вот странным сном. Но нет, Агния ответила ему, велела ждать. Чародей грустно улыбнулся, покачал головой и слегка щелкнул пальцами — бриллиантовый цветок вновь засиял как новый — целый и невредимый. Бережно убрав заколку в нагрудный карман жилета, Виллем покинул гостиную.

— Агния, теперь твой ход. Что сделать этому фанту? — принцесса Стасия, смеясь, подтолкнула под локоть сидящую рядом Агнию.

Поправив смоляные кудри, та, очаровательно улыбнулась, сверкнув глазами в сторону принца:

— Этому фанту… нужно станцевать со мной.

— Стасий, это твой фант, приглашай даму на танец, — довольная объявила принцесса, — а я сыграю вам.

И, поднявшись с одной из мягких цветастых подушек, на которых удобно расположилась веселая компания, Стасия направилась к белоснежному инструменту. Стасий тоже мигом встал, и, протянув руку Агнии, помог ей подняться с пола. Галантно поддерживая даму под локоть, принц вывел ее в центр комнаты.

Они снова танцевали вместе, на этот раз под звенящую капель рояля. Принцесса перебирала маленькими пальчиками клавиши, поглядывала на танцующих, и любовалась братом и подругой — оба изящные подтянутые, легкие, прекрасные как герои сказочных историй. Мелодия закончилась, но они, увлекшись танцем, не заметили этого, продолжая двигаться, не отводя друг от друга глаз.

Принцесса старалась не шелохнуться, чтоб не мешать, но дверь в комнату предательски скрипнула, витражное окно распахнулось настежь от ворвавшегося в комнату ледяного ветра, жалобно зазвенели фарфоровые чашечки на покачнувшемся столе. Очнувшись от сказочного мгновения, так некстати разрушенного, все одновременно бросились закрывать окно поплотнее. Мороз, однако, успел пробраться в комнату, заставив девушек зябко поеживаться и кутаться в теплые пледы, заботливо накинутые им на плечи Стасием.