Едва только получив это приглашение, Рашад понял, что Кариаму что-то от него нужно. Вооруженного нападения он не боялся — охраны у него достаточно и сам он вполне тренирован, чтоб справиться почти с любым соперником. Да и репутация Кариама Харши несколько отличалась от репутации разбойника, не чтящего традиций гостеприимства. И он решил проверить, какую головоломную интригу на этот раз проворачивает этот блестящий вельможа. Сначала он всерьез ждал, что соблазнять его пришлют Нафисят, хотя и удивлялся такой щедрости, но пытался понять, что же до такой степени важное он знает или везет в столицу. А потом, за ужином, он увидел эту загадочную девушку.

Ее танец заворожил его, появилось такое чувство, что танцует она исключительно для него. Разумеется, он спросил у хозяина про танцовщицу и получил всю информацию о ней, которую счел нужным выдать этот интриган. Когда все разошлись по предоставленным им комнатам, Рашаду оставалось только ждать ее появления. И она пришла. Либо она хорошо играла, либо сама не знала, что и как делать и зачем собственно пришла. Причем в ее великом мастерстве лицедея он разочаровался сразу же — она вызвала бы все возможные подозрения и у менее искушенного зрителя. Но ее реакция на него, явная неопытность и какая-то беззащитность раззадорили азарт в крови. Рашаду захотелось увлечь эту горе-соблазнительницу и понять насколько далеко она готова зайти. Прекрасное развлечение на пути в столицу.

Она оказалась очень отзывчивой на ласку и совсем потеряла голову в его руках. Но и он сам с удивлением понял, что увлекся, и уже не просто развлекается и наблюдает за ее реакцией, а наслаждается процессом соблазнения. Что если бы позволил себе расслабиться, то мог бы раствориться в этой ее нежности. Подобная мысль испугала его. А потом они оба заснули. Он провел в отключке не больше часа — свеча не успела еще догореть, как привычка всегда быть настороже разбудила его.

Зерейт осторожно попыталась освободиться от его объятий. Рашад не препятствовал. Ему хотелось посмотреть, что будет дальше. Девушка встала, взошедшая луна напрочь забила угасающую свечу, и в ее свете тело лейри отливало серебром. Тревожно озираясь, красавица надела его халат и направилась к бюро, на котором он вечером писал письма. Он окликнул ее, и девушка испуганно заметалась. Когда же стала наливать вино, он неслышно подошел к ней, обратив внимание, как в один из бокалов упал кристалл из ее перстня. Холодное бешенство окатило его, он с трудом сдержался, сжав ее в объятиях очень осторожно. Она все-таки решилась его отравить! Но нет, не может быть. Кариам-бай вряд ли опустится до убийства гостя. Рашад уже не помнил, что он говорил ей на ушко, но, даже зная о ее предательстве, он наслаждался запахом ее тела и прикосновениями к нежной коже. Решение нужно было принимать очень быстро. Первый порыв — заставить Зерейт саму выпить то, что она приготовила для него, мужчина задавил. В конце концов, это ж не ее выбор, а работа. Она снова таяла в его руках и чуть не опрокинула бокалы, но справилась с собой, отстранившись.

Рашад отпустил, внутренне забавляясь тем, что девушка явно перепутала бокалы, протянув ему свой. Лейри выглядела такой растерянной с этой отравой в руках. «Лишь бы не выпила», — вдруг испугался он и позвал ее к себе. Осторожно, как по канату, девушка подошла, а он, пользуясь ее замешательством, притянул к себе на колени, ловко плеснув вина с ядом на свой перстень. Старинный артефакт не подвел, вспыхнув золотом, чем несказанно порадовал владельца. Снотворное. Все-таки не отравить, а усыпить. Если бы в жидкости была отрава, то перстень бы полыхнул красным.

Дальнейшее было делом техники. Пока он поил растерянную красавицу из своего бокала, в тот, что отобрал из ее рук, окунул то же самое кольцо, вдобавок еще и нейтрализующее любой яд. А потом, любуясь ее смятением, демонстративно выпил за «самую честную, бесхитростную и так далее» лейри безопасную теперь жидкость. На Зерейт не было лица, и Рашаду даже стало ее жаль. Он утешал девушку, пока не понял, что расслабиться той не удастся, пока задача, какой бы она ни была, не будет выполнена. Тогда мужчина сделал вид, что вино все-таки сморило его. И вот теперь, башангец лежал и с интересом смотрел на то, что предпримет его шпионка.

Забрав дорожный несессер с бумагами и письмами, Зерейт вышла из комнаты. Значит дело все-таки в документах. Скучая, мужчина обдумывал свои дальнейшие действия. Все зависело от того, что именно нужно Кариам-баю. У Рашада были некоторые предположения, нужно было только дождаться, подтвердятся они или нет. Если этому интригану нужно то, о чем он думает, то Рашад готов сыграть по его правилам и посмотреть, что выйдет. Упрочение влияния Кариама на халифа ничем не мешало Рашад-баю. Только Харши это обойдется не бесплатно. Удачно проведенная интрига будет стоить тому одной неумелой лейри. Рашад решил, что такое приобретение в его доме будет вполне уместно. Размышляя на эту приятную тему, мужчина задремал.

Проснулся он от легкого стука. Рывком поднявшись, увидел Зерейт, лежащую на ковре возле кровати. Пустой бокал с остатками вина лежал рядом с ней, часть его пролилась на ковер. Пары секунд хватило для того, чтоб понять произошедшее.

— Дурочка, — Рашад подхватил бесчувственное тело и уложил на ложе.

По каким-то непонятным мужчине соображениям, девчонка выпила то же, чем пыталась напоить недавно любовника. Он никогда не понимал женской логики, не стал разбираться с ней и сейчас. Девушка спала. И разбудить ее пока не представлялось возможным. Что ж, самое время разобраться с бумагами и подготовиться к отъезду. Пусть Харши полагает, что перехитрил его, но он все хорошо обдумает, вернется, и тогда…

Выйдя от князя, Виллем мельком, но не без удовольствия взглянул на свое отражение в огромном старинном зеркале. Прошедшие годы ничуть не повредили внешности чародея. Наоборот, несколько серебряных ниточек в иссиня-черных волосах и пара морщинок, пересекших лоб, лишь придавали благородства образу, не говоря о тяжелом золотом знаке княжеского советника, сверкающем на фоне дорогого бархатного камзола.

На аллее, ведущей от дворца в парк, он безошибочно выделил из пестрой толпы прогуливающихся, высокую женщину в сером платье с черным кружевным зонтиком в руке. Это от нее он перенял безупречность манер, аристократичную плавность и отточенность движений, убрав свою нервозность и угловатость, остававшиеся с юности.

Она тоже заметила его издали и слегка кивнула головой. Улыбка… ее неподражаемое умение улыбаться, когда наворачиваются слезы. Когда кажется, что земля уходит из под ног, она улыбается, и зеленые ее глаза излучают манящий свет.

Поравнявшись с Агнией, Виллем учтиво поцеловал протянутую ему руку в ажурной перчатке и подставил локоть, на который дама могла бы опереться.

— Кузина, не ожидал увидеть тебя здесь в столь ранний час. Что-нибудь срочное? — Виллем нахмурил брови.

Агния выразительно посмотрела на чародея и приложила палец к губам. Все также мило улыбаясь и поприветствовав проходящую мимо шумную стайку молодых фрейлин, Агния потянула Виллема к дворцовой ограде, за которой виднелся экипаж. И только укрывшись в коляске и задернув занавески на окнах, Агния заговорила:

— Прибыл гонец из Руазия, письмо от Еугения. Человек ожидает ответного письма от тебя, чтоб тотчас двинуться в обратный путь. Поэтому, я сразу же поехала сюда, нужно как можно быстрее отправить гонца в Руазий. Не дело это — находиться слишком долго в нашем доме, это может вызвать ненужные подозрения.

— Ты уже прочла письмо? Чего хочет Еугений?

Агния кивнула:

— Ему нужно знать точные сроки отъезда принца Кассия в Коэнрий, а кроме того Еугений дает некоторые указания в плане политических отношений с Башангом. Прочтешь сам подробно все и донесешь до князя в качестве собственных измышлений. Ну и еще некоторые вопросы и указания… Виллем, я слишком торопилась к тебе, чтоб вдаваться в подробности письма.