— Ну, если Вы, леди Агния, такого мнения, — все еще удивленно хлопая ресницами, произнесла графиня Трезоль, то и мы с Летицией обязательно посетим этот салон.

— Я, пожалуй, тоже загляну к Викки Вестрель, — присоединилась баронесса Юнь, потому что леди Агния — вы, несомненно, наиболее всех нас смыслите в веяниях моды.

Агния довольно заулыбалась, с удовольствием отметив, что на фоне нарядов всех присутствующих дам, ее простое по крою бархатное платье песочного цвета с воротничком тончайшего кружева, образец элегантности и стиля.

— Но почему же сегодня нет с нами леди Ежелии? Она в здравии? — спохватившись поинтересовалась хозяйка дома.

— С ней все в порядке, занята с подопечной девочкой, — все тем же тихим, как шуршание листвы, голосом произнесла баронесса Марджия.

— Да, так и есть, — кивнула в подтверждение Эмилия, — приемная дочь графа Линдера начинает в этом году обучение в школе чародеев, вот Ежелия и возится с девчонкой.

— И что этих провинциалок так и тянет в столицу, будто тут медом намазано? Своих столичных замуж выдать не можем, а тут еще деревенские едут, — проворчала графиня, отчего бедная Марджия вновь сжалась как маленький испуганный зверек, а пухлая Летиция стала пунцовой от смущения.

Еще немного поболтав на малозначительные темы, гости, поблагодарив хозяйку за гостеприимство, стали собираться по домам. Уходя последней, уже на пороге, Марджия неожиданно крепко сжала руку Агнии в своей и посмотрела на нее взглядом полным благодарности, от чего нареченной кузине советника Виллемия стало не по себе.

Девушка сидела у изливающегося в бассейн фонтана и задумчиво смотрела, как вода струится сквозь ее тонкие пальцы. Пять лет жизни прошло незаметно и бессмысленно, как эта вода, ни на шаг не приблизив ее к цели. Или приблизив… но уж больно путь был извилист и непонятен. Нафисят говорила, что надо набраться терпения, но девушка, приходила в отчаяние. Она все потеряла, даже имя. Теперь ее звали на восточный лад — башангка сказала, что с переменой имени, изменится суть. И Стасия привыкла отзываться на имя Зерейт — грациозная. Привыкла к танцам до упаду, теперь они стали смыслом ее жизни. Привыкла быть лучшей во всем, что изучала в Картергской школе лейри. Привыкла метать дротики, кинжалы и все, что можно только кинуть в цель, стрелять из арбалета, говорить на чужом языке, как на родном, и улыбаться, улыбаться, улыбаться. К одному только она не могла привыкнуть — мужчины внушали ей отвращение. Нафисят, лучшая лейри Башанга, билась с ней, объясняла, что тело не имеет значения, что женщина управляет мужчиной через телесную близость, но все было зря. Как только Зерейт видела вожделение в глазах мужчины, она теряла всю свою грациозность и легкость и превращалась в скованную и неуклюжую девицу.

Со школой лейри пришлось расстаться год назад. Девушка так и не сумела перебороть себя, раскрепоститься, научиться управлять своими желаниями и страхами.

— Ты говорила мне о мести, Стейси, как ты собираешься кому-то мстить, если не можешь побороть себя? — Нафисят возмущенно воздевала руки вверх. — Я взялась обучить тебя всему, что знаю сама, но ты не хочешь видеть очевидное. Чтобы добиться цели приходится многим жертвовать и твое тело — всего лишь инструмент, с помощью которого ты можешь добиваться всего, что только захочешь.

— Но я не собираюсь делить ложе с истенскими министрами, чтобы добраться до Жардинии! — Стасия умела возмущаться не хуже подруги.

— Почему нет? — удивилась башангка. — Для достижения цели все средства хороши. Оружие женщины — красота и очарование. Умение манипулировать мужчинами. Ты умна. Ты умеешь все. Но когда доходит до дела… как ты сможешь убивать, если боишься такой малости?

— Убивать?! — принцесса пришла в ужас. — Я не собираюсь никого убивать, Нафисят!

— Ты что-то говорила о мести…

— Да, я хочу отомстить королеве Жардинии, советнику и всем, кто заморочил голову отцу, преследуя свои интересы, но я не хочу их убивать, — Стасия недоуменно смотрела на башангку, пытаясь понять, откуда у той такие дикие идеи. — Я хочу разоблачить злодеев перед отцом и добиться справедливого суда.

— Темные предки! Как ты наивна, эти годы тебя ничему не научили, — Нафисят махнула рукой. — Убийство врага может оказаться единственным доступным тебе способом отомстить. И пока ты не будешь готова пойти до конца, ты не сможешь ничего сделать. Действовать надо с умом. Терпеливо ожидать и ударить в самый подходящий момент.

Разговор этот состоялся около двух лет назад после приезда Зерейт в дом Кариам-бая из школы. Теперь принцесса знала о своих хозяевах гораздо больше, чем тогда. И противоречивые чувства и мысли охватывали девушку.

В жизни Нафисят все было просто. Ставь цель и добивайся ее исполнения любой ценой. Этот девиз она несла, гордо подняв прекрасную черноволосую голову, и никакие препятствия не принимала в расчет.

Дочь лучшей лейри столицы, имя которой гремело в свое время по всему Башангу, была обречена пойти по тому же пути. Но умная мать, не стесненная в средствах, потратила кучу денег не только на обучение дочери танцам, но и сумела отдать ее в самую престижную школу наложниц. Выпускницы этого заведения не просто были украшением любого праздника и жрицами любви, они так же являлись телохранительницами для своего господина, умевшими отразить почти любое нападение, или закрыть хозяина своим телом. Слушая рассказы Нафисят, Стасия приходила то в ужас, то в восторг. Страшные сказки придворной жизни Картерга леденили кровь, и принцесса не могла поверить и в половину того коварства и предательств, коими жил халифский двор. Несколько безумных лет в средоточии власти, могущественные враги, которых девушка опасалась до сих пор, головоломные интриги — все это Нафисят смогла отставить в сторону и уйти, когда встретила человека, составившего смысл ее жизни. Профессиональная танцовщица, лучшая лейри столицы еще несколько лет назад, теперь тихо жила в поместьи своего любовника. Кариам-бай занимал какой-то важный пост в Картерге при самом халифе и часто отсутствовал дома, и все время, когда любимого не было, Нафисят посвящала натаскиванию Зерейт. Вот уже год ежедневным занятием Стасии стали не только танцы, но и фехтование, метание ножей.

— Зачем мне это, — стонала принцесса, когда наставница снова и снова заставляла подниматься и повторять изнурительные упражнения.

— У тебя есть задатки. Ты станешь лучшей! Пусть тренируют тебя не с рождения, но все, что только возможно, я из тебя выжму, — Нафисят не слушала никаких стонов и возражений. — Либо ты никто и можешь прямо сейчас отправляться на рынок рабов, либо ты станешь делать так, как я сказала!

— Я уже давно говорю по-башангски, неплохо танцую, стараниями Халаш-бая и твоими, знаю огромное количество ненужных мне сведений по медицине, анатомии, истории, алхимии и других, не менее достойных, но ненужных мне науках, — измученная Стасия смотрела на наставницу лежа на земле, куда ее пару минут назад ловкой подсечкой уронила башангка. — Я не понимаю, зачем мне разбираться в ядах, например, я ж не собираюсь никого отравлять!

— Я уже слышала все это от тебя, — Нафисят смотрела на нее без всякой жалости, — вставай. Продолжим.

Позже, сидя здесь же, во внутреннем дворике у фонтана, Нафисят сказала:

— Женщина никогда не должна спорить. Молчать, покорно делать все, что скажут, но высокое искусство быть женщиной — заставить мужчину захотеть то, что ей надо. Манипуляция мужчиной — вот чему я учу тебя. Ну а если тебе встретится враг, которого ты не можешь соблазнить или обхитрить… тогда ты должна суметь его убить. Иначе проиграешь.

— Я не смогу…

— Учись. Никто не требует от тебя умения сражаться на равных с мастерами, — башангка усмехнулась, — Мужчина от природы сильнее, и никакие тренировки этого не изменят. Обучая тебя фехтованию, я хочу развить твою ловкость и выносливость. Уклонение, скольжение по краю, балансирование на грани, умение уйти от удара — вот то, что тебе необходимо. Все это призвано не раз спасти тебе жизнь.