- Да вы... Да вы! - возмущенно начал Альбин, внезапно оскорбившись - не за крестьян или булочников, разумеется, а за Кей, которая, если подумать, тоже была не королевских кровей...

- Что - да я? - опешила принцесса, и он спохватился, вспомнив наказ Кей "не позорить королевство".

- Да вы же абсолютно правы! - договорил Альбин учтиво. - Кстати, упоминал ли я, что по отцовской линии мой прадедушка был кузнец? Он подковывал лошадь одной вдовствующей королеве, и та влюбилась в него без памяти! Забрала с собой во дворец, вместе с кузницей, вы представляете?

Он с удовлетворением наблюдал, как принцесса невольно скривила носик, будто в воздухе запахло жаром наковальни и ядреным конским навозом.

- Кстати, я и сам не прочь иной раз молотом помахать на досуге! - продолжал он молодцевато. - Освежает, знаете ли! Бодрит! Когда мы поженимся, моя дорогая, я буду лично подковывать вашу лошадь!

Принцесса захлопала длинными ресницами.

- Ах принц, боюсь, мы не .... Видите ли, я... я...

- Вы не любите ездить верхом? - подсказал Альбин. - Ах, какая жалость! Что же, принцесса, приятно было познакомиться! И простите, что отнял у вас время!

Он разорвал свиток и, исчезая, успел увидеть, как на хорошеньком личике его неудавшейся четвертой невесты отобразилось невероятное облегчение...

Весь день Альбин сам не свой бродил по дворцу. Вечером, заслышав голоса родителей в библиотеке, он глубоко вдохнул, будто собрался нырять, и решительным шагом направился туда.

- У тебя есть хорошие новости для меня, Альбин? - устало спросил отец. - Хорошие новости мне бы сейчас не помешали...

Альбин помешкал. И выпалил:

- Я виноват, простите меня, если сможете. Я обманул вас. И предал фамильный девиз. Я написал на волшебной бумаге совсем другие слова.

Король переменился в лице. У королевы в глазах заскакали опасные чертики. Альбин вздохнул. Как же он ненавидел такие моменты, когда мама и папа вдруг превращались в коронованных особ, и любовь отступала на второй план перед политическими нуждами.

- Я недостоин быть вашим сыном и наследником престола, - упавшим голосом сказал Альбин. Потом снял свой королевский знак и положил на книжный столик-пюпитр. - Я просто... просто хотел найти по-настоящему родственную душу, любимую женщину - так, чтобы на всю жизнь... чтобы как у вас...

- Альбин, Альбин! - прогремел король в ярости. - Как ты мог! Я так на тебя рассчитывал!

- И что же ты теперь будешь делать, сынок? - спросила королева. А король смотрел исподлобья, шевелил бородой и, вероятно, обдумывал наказание. Или подсчитывал, во сколько обойдется казне вторая попытка принца Альбина найти себе невесту, и это в то время, когда все силы - и все деньги - королевства брошены на укрепление границ и подготовку к войне!

- Я... я..., - ягненочком из сказки заблеял Альбин.

- Раскаиваюсь и прошу прощения, - громко и отчетливо прошептала Маргарита, которая тоже была тут, у окошка, со своими кисточками и камушками. - Ну Альбин, давай же...

- Я... - Альбин сглотнул. - Я отказываюсь искать себе невесту при помощи волшебства! Я и без того уже знаю, на ком хочу жениться. Она не благородных кровей. И... она... она сама зарабатывает себе на жизнь, честным трудом. И я люблю ее, это самое главное!

Маргарита пискнула от восторга и зажала руками рот.

Король взглянул на жену, покачал головой и молча вышел.

- Отец недоволен. Теперь он отречется от меня? - понуро спросил Альбин.

Королева усмехнулась.

- Да уж, он ОЧЕНЬ недоволен. Он проспорил мне три недели чтения вслух. А он эти чтения терпеть не может.

- Не понял? - проговорил Альбин. - На что вы спорили?

- Маргарита, принеси-ка с каминной полки наш с отцом брачный договор, - попросила королева. Принцесса с готовностью поднялась со скамеечки.

- Наш спор, - сказала королева, - касался тебя. Отец утверждал, что ты, книжный червь и большой трусливец, не посмеешь пойти против стародавних законов и семейных традиций.

- А ты? - Альбину очень хотелось услышать, что думает о нем мать.

- А я, - улыбнулась королева, - сказала ему, что ты наверняка намудришь и станешь делать все по-своему, потому что... - она помедлила, принимая из рук Маргариты свиток волшебной бумаги, и Альбин с изумлением увидел, что бумага там лиловая. - Потому что ты - отцовская копия.

Она развернула свиток, и Альбин с Маргаритой нестройным дуэтом прочли вслух:

- Золотоволосая и строптивая, любящая купаться голышом в лунном свете и петь неприличные песни, знающая не менее пятнадцати способов поцелуев, способная подарить мне сына и дочь, угадывающая приближение грозы и умеющая печь пирог с куропатками, бесстрашная и красивая, не пьянеющая от вина, обожающая охоту и конные скачки, с тонкими щиколотками и мудростью, достойной королей...

- Мама?! - проговорила Маргарита изумленно. - Это правда? Про лунный свет, и песни, и ...

- У каждого из нас есть маленькие слабости, - усмехнулась королева. - Ах, Альбин, вы так похожи с отцом. Не знаю, радоваться этому или огорчаться, вы оба страшные упрямцы. И я так люблю вас обоих.

- Мама, - воскликнула Маргарита, - так значит, отец простит Альбина? И разрешит ему жениться на К..... на ком угодно?

- Ты ждешь от отца невозможного, - покачал головой Альбин. - Я принц. И если я хочу остаться принцем, мне нужно выбрать в жены принцессу. Или уйти, - закончил он печально.

- И что же ты предпочтешь? - поинтересовалась королева, все еще задумчиво рассматривающая свиток.

- Я выберу любовь, а не корону, - сказал Альбин и сам удивился, как легко ему стало. Как будто вместе с короной он отказался от тяжелого груза, что придавливал к земле и мешал свободно дышать. Сбросил гору с плеч, что называется.

- Не стоит извиняться. Я и не сомневалась, что ты выберешь любовь, - улыбнулась мама. - Маргарита, как ты думаешь, что изображено на моем личном гербе? - королева указала на свиток, где сияло позолоченное изображение чего-то круглого и блестящего.

- Ммм, я ведь учила историю, - протянула Маргарита. Она обожала отгадывать загадки. - Только не подсказывайте! Кажется, там кабошон... или большая жемчужина... или луна?

- Да, что-то в этом роде, по официальной версии, - кивнула королева. - Но на самом деле, дети, там изображено нечто иное.

Она сняла с шеи свою таинственную ладанку, распустила шнурок и вместе с парой соломинок вытряхнула на ладонь что-то круглое и звенящее.

- Что это, мама? - проговорила Маргарита. А Альбин знал, что это. И изумленно поглядел на мать.

Потому что у нее на ладони лежал медный овечий бубенчик.

Наутро Альбин отправился в Сумрачную Башню. В строгом черном камзоле (ведь черный - это любимый цвет Кей), с локонами, собранными в хвост на затылке (он же не девочка, в конце концов, чтобы обрамлять лицо кудряшками), с букетом белых роз (любимые цветы Кей, он как-то выведал у Маргариты) и с исколотыми пальцами (потому что, отправляясь в розарий за букетом, о ножницах он совершенно позабыл). Пальцы побаливали, розы благоухали, сердце трепыхалось, как тритон, пойманный сачком, а под мышкой у Альбина был зажат последний, пятый свиток, который и являлся формальным предлогом для визита к Кей.

- Ты - что? - переспросила колдунья.

- Передумал жениться.

Она помолчала, размышляя. Или подбирая вежливые слова взамен тех, что первыми пришли на ум. "Говори не первое, что пришло в голову. И не второе. А третье. Может, с третьего-то разу в голову и умное что-нибудь придет". О да, Кей владела этим приемом в совершенстве.

- И что, по-твоему, я должна делать со свитком? Сходить к невесте вместо тебя и извиниться?