Он схватил свою кошку.

— Выпускайте автоматы, а я ее закрою у себя, иначе эта злодейка ее сожрет.

Но Григорий уже без всякого приказа возился у люка.

Мгновенно выпорхнул «слепой» — радиосамолет, который должен был доставить все данные о химическом составе облаков. Полетели два шара-зонда. Важнейшую часть сведений должна была дать очередная «Зеленая мушка». Она уже стояла наготове, поблескивая зелено-синим брюшком.

В двери показался любопытный нос Мака.

— Что ты! Что ты!.. — смешно замахал на него руками Григорий. — Даже не суйся сюда! Ты пахнешь Мухой, а этот запах ненавистен королеве Марго!..

Мак скрылся, посмеиваясь — в разведывательную возвращался Ролинский.

По дороге он озабоченно надевал плащ, держа в руках какую-то тетрадь. Дойдя до самолета, Ролинский вдруг всплеснул руками и побежал назад.

— Я забыл носовой платок! — закричал он изумленному Григорию.

Когда профессор вернулся, в дверях стоял Горный. Его напоминавшие стрелы брови строго сошлись на переносице. Если бы в этот момент его увидел Мак, он бы сказал, что папа сердится.

И он действительно гневался. Глаза его были устремлены на часы в центре разведывательной.

— Простите, профессор, — сказал он, — но мне придется сделать вам выговор: вы опоздали на целых двенадцать минут.

Ролинский покраснел… Он делал выговоры другим, но сам никогда их не получал.

— Разве двенадцать минут могут иметь значение?.. — обиженно ощетинился он.

— Да, могут, — ответил Горный. — Эти двенадцать минут могут сорвать весь дождь. Я вас прошу так больше не делать. Наша станция — сама точность, как математически выверенная формула.

Ролинский резко повернулся к нему спиной и пошел к самолету.

«Зеленая мушка» легко отчалила от «Победителя», который уже плавно качался в воздухе, взмыла вверх и понеслась вперед, как молния — Григорий хотел догнать автоматические приборы. Самолет обогнал очередной воздушный поезд, с которого удивленно смотрели заинтересовавшиеся самолетом пассажиры.

Начали попадаться отдельные облачка. Потянуло сыростью. Облачка превратились в облака, в белые огромные горы облаков. «Зеленую мушку» потряхивало в воздушных ямах. Полет ее сопровождался своеобразным выразительным шипением. Она врезалась в гущу облаков и там замедлила свой бег.

Далеко впереди мчался радиосамолет. «Мушка» выпустила несколько шариков-зондов. Начиналась работа.

С сачком в руке Галинка сидела в саду колхозного Дворца ребенка у роскошного куста крымских роз. Она сосредоточенно уставилась на что-то. Можно было подумать, что девочка нашла какую-то неизвестную вещь, но не решалась взять ее в руки.

Однако задача была значительно сложнее. Галинка готовилась к героическому поступку и уговаривала себя не отступать перед опасностью.

«…Ну, какая же ты трусиха! — ругала себя Галинка. — И куда тебе, например, до Мака! Мак сам управляет самолетом, живет себе в воздухе, летает на бой с облаками и ничего на свете не боится. А ты вот боишься молний и еще кое-чего… Квакса!» — придумала себе Галинка обидное прозвище.

Все эти глубокомысленные рассуждения касались маленького су-существа, абсолютно ничего не подозревавшего. Это был всего-навсего крупный зеленый паук, сидящий на листке. Но преодолеть страх было не так-то легко! И Галинка твердо решила покончить с ним. Это же просто смешно — бояться пауков!.. Мак говорит, когда захочешь, и не такое сделаешь!

И Галинка отважилась. Она быстро махнула сачком, а потом решительно (только немного прищурив глаза) вытащила рукой из сачка зелененькое существо и, сжав его пальцами, поднесла чуть ли не к самому носу.

Наконец-то! Она взяла паука в руки!

Галинка подскочила от удовольствия и, зажав паука в ладони, помчалась похвастаться добычей перед своими товарищами.

Толя, Вася, Илья и Майя как раз заканчивали на одной из площадок парка партию в крокет. На этот раз побеждали Толя и Майя, но тут Галинка прибежала со своей новостью.

— Я поймала паука!.. Паука! — напевала она.

Это было просто невероятно, и у Тольки с Майкой даже молотки выпали из рук. Еще бы! Они хорошо знали, что означал для Галинки паук!

— Не может быть! — сказал Толя. — Это все равно, что я бы, например, принес на ладони трактор.

— А вот и может… может!.. — размахивала рукой Галинка.

— Да она шутит… У нее в руке ничего нет! — закричала Майка.

Галинка возмутилась и еще больше замахала руками — паук выпал из руки на дорожку. Но нужно было доказать этим неверям, что она совсем не шутила. Сморщив нос, Галинка вновь схватила пальцами злополучное существо, упавшее на землю кверху ножками и потому не успевшее убежать.

Победа Галинки была несомненна, и вскоре вся знакомая детвора, которая играла на окрестных дорожках, узнала о ней. Темноволосые, белокурые и русые головки с веселым смехом окружили Галинку. Дети приветствовали «героиню».

А паучку еще раз повезло — он снова выпал из галинкиных рук. Кое-что более важное завладело ее вниманием.

Галинка услышала сигнал, тот сигнал, что наполнил своеобразной песней-призывом небесный простор. Он донесся с «Победителя», который покачивался невысоко над землей. На корабле происходило что-то необычное. После сигнала из него молнией вылетели две маленькие серебристые луны, выпорхнул продолговатый, как сигара, радиосамолет, а вслед понеслась «Зеленая мушка». Галинка поняла — начиналось то, для чего была создана эта станция!..

— Ой! — воскликнула она. — Смотрите!.. Скоро они будут делать нам дождь, дождь!..

— Дождь!.. Дождь!.. — радостно закричала детвора. Дети подхватили сигнал станции и вприпрыжку понесли его по всем аллеям колхозного парка.

Галинку окружила густая толпа любопытных юных колхозников. Ее пребывание на чудесной станции, близкая дружба с человеком с облаков — Маком, ракетка, которой мальчик салютовал вчера своему новому другу, — все это сделало Галинку очень популярной личностью среди детей.

— Знаете что, пойдемте на голубую веранду! Сверху нам будет интереснее всего наблюдать, — предложила Галинка. — А по дороге забежим к деду, он позже меня был на станции. Он наверняка скажет, по-настоящему ли начинается дождь!..

По правде говоря, Галинка сих пор сердилась на деда за то, что он не взял ее с собой на станцию. Но сейчас она была не прочь с ним помириться.

Дети побежали парком к животноводческой фермы колхоза. Это было целый маленький городок, где в прекрасных условиях рос колхозный скот. Дети подбежали к павильону свиней — там выхаживали новорожденных поросят.

Дед Омелько осматривал молоденькую свинку. Это был лучший экземпляр выведенной дедом необычной породы.

Беленькая Снежка с атласной кожей блаженно хрюкала и подталкивала деда своим розовым широким пятачком. Дед чесал ей брюшко, и она, совсем разнежившись, сладко жмурила глаза.

— Представьте себе, — пробормотал дед, увидев детей, — когда Снежка родилась, наша тетя Акулина сказала, что это не поросенок, а какой-то лягушонок. Она была очень слабенькая. А я сказал, что это не лягушонок, а красавица. И вышло по-моему!

— Дождь! Дедушка, дождь! Пошли смотреть с голубой веранды на дождь! — закричали дети, а самый маленький из них, Илья, запрыгнул деду на плечи.

— Ой, — вспомнил дед, покорно поднимая вверх маленького нахала, — а ведь они говорили, что в полдень, вероятно, начнут работу!

Занятый своими заботами, дед не услышал сигнала. Он сменил шляпу и рабочий халат на кепку и белый летний костюм и вышел вместе с детьми.

Повсюду по селу уже разнеслась весть о дожде.

Она полетела на ровные квадраты полей, на склады машин МТС, на аллеи парка, в окна веселых домиков. И сотни глаз глядели вверх, ожидая дождевых облаков.

Целые тысячелетия неразгаданные законы стихий ограничивали грандиозные планы человечества. Страшная засуха обращала цветущие поля в пустыни. Люди хитрили; они воздвигали против засухи баррикады защитных полос, строили каналы, чтобы провести по ним воду из далеких рек. Засуха ненадолго отступала, а после с новой яростью нападала на людей.