Я стал внимательно изучать это сходство. Как известно, бывают устойчивые коллоиды. В них частицы растворенного вещества имеют одноименные электрические заряды. Эти заряды мешают частичкам объединяться естественным путем — благодаря движению молекул.

Иногда случается так, что никакие механические воздействия на подобный коллоид, как например встряхивание, не могут заставить эти заряженные частицы объединиться и выпасть на дно.

Еще профессор Аганин говорил, что крупные капли сливаются только тогда, когда их воздушную оболочку пробивает либо сильный механический толчок, либо большой заряд… чего в природе не бывает. Значит, надо создать эти условия искусственно, вне природы, — сказали мы.

Наши метеорологические наблюдения все больше подтверждали сходство атмосферы с коллоидом. Так, например, в устойчивых туманах капельки несут в себе значительные одноименные заряды. Эти заряды возникают от оседания из атмосферы ионов.

Напротив, неустойчивые, быстро выпадающие туманы имеют противоположные заряды.

Часто тучи долгое время не осаждаются дождем, а затем, после грозовых разрядов, начинается дождь. Очевидно, раньше капельки были заряжены одноименными зарядами. Грозовые разряды вызывают повышенную ионизацию воздуха, а также разряжают или перезаряжают облачные массы. В результате капельки приобретают противоположные заряды, слипаются и осаждаются дождем.

На основе этих научных данных и началось наше техническое воздействие на атмосферу. Но коллоиды бывают разные, и электролиты для них изобретают различные. И состав атмосферы с влагой, содержащейся в ней, тоже бывает разный. Ведь облака отличаются друг от друга и своим строением, и знаком заряда, и химическим составом ядер конденсации. А наши ученые располагали такими однообразными средствами воздействия на них!.. Какими кустарными были наши первые электроустановки! Долго мы бились, пока такие способные электрики, как наша Рая, не сконструировали замечательный летающий генератор, а наши химики не справились с моим дождевитом.

Легка на помине, в химичку вбежала Рая.

— Борис Александрович! Разрешите проверить маленький «Победитель», он мне что-то не нравится. Сейчас на втором километре к нам движется маленькая стойкая тучка. А Ролинский против, говорит, что это вне плана!

— Что ж, — сказал Горный, — я не возражаю. Кстати, покажем нашим гостям этот маленький опыт.

Он нажал какую-то кнопку, и в воздухе зазвенел сигнал к подъему. Внезапно автоматически закрылись окна и двери, мелькнул и скрылся трап. Станция медленно поднималась в небо.

Гостей поручили Маку. Он приветливо пригласил их в кают-компанию, которая находилась рядом со столовой, и посадил перед окном, откуда можно было наблюдать и землю, и облака. Катюша принесла кофе с тортом.

— Катюша, — удивился дед, узнав свою землячку, — когда ты успела стать воздушной девушкой?..

— Тсс! — улыбаясь, прервала разговоры Катя. — Смотрите на чудо небесное…

На небе действительно происходило чудо. «Победитель» завис в воздухе на уровне облака. С дирижабля следили за ним. Затем из люка автоматически вылетел круглый, с короткими крылышками радиосамолет. На его зеленой поверхности переплетались провода и цилиндрики метеорологических приборов. Самолет начал деловито ощупывать облако. Вот он нырнул внутрь и на минутку задержался в его кружевной вуали.

— Это — автоматический разведчик. Он беспилотный! Наш радист Ясь управляет им по радио!.. А его метеорограф уже передает нам по радио данные… — зашептал объяснения Мак.

Самолет-разведчик очень быстро вернулся из облака назад. Облачко плыло все дальше, а «Победитель» преследовал его. Через минуту со станции вылетел автомат и генератор, сверкая красноватой головкой, впился в белую ткань облака.

И тогда на глазах у всех облачко задрожало и будто начало расползаться. Оно потемнело, середина его засветилась, сделалась тонкой — оттуда узорчатой полоской пошел дождь.

— Дождь! Настоящий дождь! — громко ахнул Ваня.

— Разве это дождь? — вежливо заметил Мак. — Это ерунда. Вот завтра будет дождь!

Профессор Ролинский стоял у окна своего кабинета, скептически прищурив подслеповатые глаза.

— Китайский фокус, — шептал он.

Над землей в воздушном просторе разгулялся ветер. Он летел из дальнего, насыщенного влагой края и дышал сыростью рек и густых лесов. Проделав долгий путь, ветер устал, и дыхание его становилось все теплее… От его дуновения растения беспомощно клонились к земле. Может, это подкрадывается тот самый страшный суховей, что выпьет их последние соки?..

Но на этот раз прилетел не суховей, а влажный южный ветер!..

Он даже завывал, гуляя на просторе!

Но где там! Люди неожиданно заставили его работать, переносить небесными путями целую армаду облаков, которые в обычных условиях разразились бы дождем в местах, где и без того много влаги. Теперь же люди отправили их туда, где нависали крылья засухи.

От ветра на воздушном корабле все пришло в движение. На мостике «Победителя» в веселом танце закружились под ветром подвижные чашечки анемометров. Они весело бежали по кругу, измеряя скорость ветра. Вздохнули и затрепетали флюгера различных систем. В предвкушении близкого дождя автоматически выдвинулись и замерли на мостике, как странные раскрытые венчики каких-то больших цветов, ведра дождемеров.

Дождевой станции надо было с честью встретить фронт облаков.

Горный проверял боеспособность «Победителя» и появлялся везде, где возникало малейшее сомнение в исправности приборов. А за ним неслышной тенью бродил Мак.

Дождь, к которому готовилась станция, волновал мальчика ничуть не меньше, чем взрослых. Мак сразу потерял интерес ко всем прочим делам. Земля, Галинка и коллекция насекомых отодвинулись на второй план. А в комнате была заброшена его последняя незаконченная работа — телевизор новейшей конструкции. И даже книга Жюля Верна «Таинственный остров» лежала теперь под диваном, и ее (без разрешения Мака) грызли острые зубки Мухи.

Да и старика Ролинского нельзя было упрекнуть в том, что он остался равнодушным к приближению решительной битвы с облаками. Старик с головой ушел в работу. Он, очевидно, хорошо освоил сложную аппаратуру своих разведчиков и наблюдателей погоды, так как в последнем утреннем отчете начальнику указал на мелкие неполадки в работе гигрографов[4], которые до сих пор не заметили ни Григорий, ни Рая. Словом, станция вполне могла положиться на нового руководителя разведки.

И как только радист Ясь, выполнявший иногда обязанности и техника, исправил маленькую неточность гигрографов — профессор заперся в разведочной и снова углубился в работу. Он, нервничая, копошился у электрометров «Зеленой мушки». Электрометры были важнейшими разведывательными приборами, поскольку должны были определить знак заряда облаков.

— И это дождь! — бормотал он, все еще находясь под впечатлением опыта с маленьким «Победителем». — Знаем мы такой дождь, правда, Марго?.. Еще тридцать пять лет назад делали такие фокусы. Не трогай, не трогай! — закричал он на кошку, как на ребенка, увидев, что она собирается прыгнуть на оболочку одного из летающих шаров.

Вдруг по всему кораблю разнесся серебряный звон, откликнувшись в небесном пространстве. Это был сигнал боевой тревоги.

В рупоре сразу послышались четкие слова начальника:

— Разведка! Приготовиться! Немедленный вылет навстречу облакам. Персональная ответственность возлагается на руководителя разведки товарища Ролинского.

Ролинский засуетился. Он начал еще быстрее управляться с приборами, проверяя все, готовясь к вылету.

Прошло несколько минут, пока он открыл дверь Григорию, который был уже наготове, в шлеме.

— Уважаемый профессор, — пожал плечами Григорий, — зачем вы каждый раз запираетесь?

— Ну вот, ну вот, — забормотал Ролинский. — Вы же знаете, ваш черный арапец не дает покоя ни мне, ни Марго.