Когда четверо друзей с дез Арно во главе подошли к бордосцам, за несколько минут до этого на все лады восхвалявшим их смелость, те встретили американцев одобрительным шепотом, сняли шляпы и поклонились – намного ниже, чем требовала элементарная вежливость.

– Господа, – сказал Падарнак, – примите наши самые горячие поздравления, никто не сравнится с вами ни в храбрости, ни в умении.

– Вы нам льстите, господа, – ответил Мэн-Арди. – Однако мы с Роланом не принимаем ваших похвал, их больше заслужили эти двое юношей, которые теперь, после вчерашнего вечера, стали мужчинами.

– И отважными мужчинами. Позвольте нам поздравить Америку за то, что она взрастила таких сыновей.

– Прошу прощения, господа, – тут же возразил Мэн-Арди, – но мы, с вашего позволения, не американцы, а гасконцы и чрезвычайно этим гордимся.

– Ну что же, ни один сын Гаскони еще не превознес ее славу до таких высот, как вы.

– Еще раз прошу прощения, господин дез Арно, – сказал Коарасс, – но Гасконь произвела на свет моего отца, графа де Коарасса, шевалье Клодиона де Мэн-Арди, чей сын сейчас стоит рядом со мной, а также Аженора де Кастерака и дю Маса, более известного как Аженец. Вчетвером они совершили множество не менее удивительных подвигов, причем здесь же, в Бордо. Но с 1784 года произошло столько событий, что о них все совершенно забыли.

Эти непритязательные речи не помешали собеседникам Коарасса броситься с новой силой поздравлять наших друзей, которые в скромности своей от этого настолько сконфузились, что решили отвести господина дез Арно в сторонку и поговорить с ними наедине.

Президент Лиги защиты, явно польщенный, тут же предоставил себя в распоряжение юных друзей и Мэн-Арди, фамильярно взяв дез Арно под руку, отвел его подальше от собравшихся.

– Господин президент, – сказал Годфруа, когда они отошли на достаточное расстояние, – господин президент, если мне позволительно к вам так обращаться…

– О чем речь! Конечно, пожалуйста!

– Мне нужно поговорить с вами о чрезвычайно серьезных вещах и спросить вашего совета.

– Я весь внимание, мой дорогой друг, и полностью в вашем распоряжении.

– Вчерашнее сражение, – начал Мэн-Арди, – стало не единственным прискорбным событием, огорчившим весь Бордо.

– Что вы хотите этим сказать?

– Вы знакомы с графиней де Блоссак?

– Да, – ответил дез Арно, – я бываю в свете и имел честь пару раз ее встречать.

– Вам известно, что у этой дамы есть внучки?

– Да, что одна, что другая – сама грация и очарование.

– Так вот, вчера, посреди бела дня, младшая мадемуазель де Женуйяк была похищена.

– Как это? Среди бела дня? На улице?

– Хуже, из дома графини. Ребенка раздели и унесли.

– Но кто он, этот дерзкий злодей, осмелившийся осуществить это преступление?

– Если бы я это знал, то, поверьте, сейчас он был бы уже покойник, а Эрмина вернулась бы к матери.

– И какой совет вы хотите от меня получить? – спросил дез Арно.

– Может, вы как человек опытный подскажете мне, как отыскать это дитя?

– Кхе! Кхе! – откашлялся дез Арно. – На этот вопрос мне будет очень трудно ответить.

– Ну что ж, мой дорогой президент, в таком случае не отвечайте, – сказал Коарасс. – Тем более что для нас это вполне ожидаемо. С вашего позволения, я задам еще один вопрос.

– Я уже говорил, что полностью к вашим услугам.

– Вы знаете баронессу де Мальвирад?

– Впервые слышу. Кто она, эта баронесса?

– Ваш ответ привел меня в восторг, – промолвил Мэн-Арди.

– Почему?

– Это я вам скажу чуть погодя. Но мое любопытство до конца еще не удовлетворено.

– Спрашивайте, прошу вас.

– До Революции вы были совсем еще молодым человеком?

– Да.

– Но и тогда уже вращались в свете?

– Разумеется, боже правый. Скажу больше, в те времена я так им увлекся, что прокутил большую часть своего состояния.

– Возможно, вы знали какую-нибудь даму, которая сейчас имела бы право называться баронессой де Мальвирад?

– Не знал, могу утверждать это со всей ответственностью. Это имя, обладающее в глазах гасконца особым значением, поразило бы меня до такой степени, что я его определенно не забыл бы.

– Ну так вот, мой дорогой президент, недавно в Бордо появилась пожилая дама, которая утверждает, что до 1789 года блистала в свете своей красотой, а также была знакома с графом де Блоссаком и интендантом Камю де Невилем.

– По всей видимости, это авантюристка, – ответил дез Арно.

– Чем дальше в лес, тем больше дров, – заметил Мэн-Арди. – Теперь мне лишь остается поведать вам историю, которая со всей очевидностью продемонстрирует, что в ваших словах намного больше правоты, чем может показаться вначале.

– Внимательно вас слушаю.

– Несколько дней назад эта баронесса давала бал, на который были приглашены и мы. В самый разгар вечера двенадцать приглашенных заметили на своей одежде – мужчины на жабо сорочек, женщины на платьях – пятнышки крови

– Крови? – переспросил дез Арно.

– В эту дюжину вошли: графиня де Блоссак, ее дочь, маркиза де Женуйяк, внучки, Филиппина и Эрмина де Женуйяк, полковник де Сезак, майор Монсегюр, господин де Бланкфор, помощник королевского прокурора господин де Кери, наконец, Ролан и Кловис Коарассы, я и Танкред.

– Странно.

– После этого бала, – продолжал Годфруа, – Кловис с Танкредом подверглись нападению банды головорезов, которые, по моему глубокому убеждению, рассчитывали скрестить шпаги не только с ними, но и с нами, не допуская даже мысли о том, что мы вчетвером можем дать отпор целой дюжине убийц.

– Вы думаете?

– Не торопитесь, господин президент. Чуть раньше у маркизы де Женуйяк самым загадочным образом пропала дочь Эрмина.

– Да, вы правы.

– Наконец, господин де Бланкфор убился, упав во время верховой прогулки, причем я уверен, что лошадь этого несчастного молодого человека напоили настоем, от которого она буквально взбесилась.

– Совпадения, мой дорогой друг, и в самом деле странные, но это не мешает им оказаться чистой случайностью.

– Прошу прощения, что перебиваю вас, но я еще не закончил. Кроме того, и Коарасс с братом, и мы с Танкредом собственными глазами видели, как из дома баронессы Мальвирад выходил Матален. И было это в пять часов утра, сразу после бала, на котором маркиза не было.

– Дружбу с Маталеном может водить только последняя дрянь! – воскликнул дез Арно.

– Вот видите.

– Да, но это еще не является материальным доказательством того, что именно она организовала все те гнусные злодеяния, в которых вы ее обвиняете.

– Правильно. Но вам не кажется, что мы, в рамках положенной по закону защиты, имеем право сделать все, чтобы узнать правду об этой старой и, вполне возможно, самозваной баронессе?

– Что вы намереваетесь делать?

– Пока я вам этого сказать не могу, потому что сам еще толком не знаю. Но при этом хочу попросить вас об услуге, которую вы ни за что не оказали бы, если бы я всего этого не рассказал.

– О какой услуге? Говорите.

– Соберите всех членов Лиги защиты и поведайте им о том, что произошло вчера в доме мадам де Женуйяк.

– Договорились. Сказать им, что вы подозреваете баронессу де Мальвирад?

– Нет. Среди этих молодых людей может оказаться предатель, а ей не надо знать о наших подозрениях. Единственное, попросите ваших друзей приложить все усилия с тем, чтобы узнать о судьбе малышки Эрмины.

– Хорошо, обещаю вам.

– Если вам что-нибудь станет известно, сразу дайте нам знать. Мы живем в особняке бывшего президента Бланкфора и дома всегда есть кто-нибудь, кому можно отдать письмо.

– А что делать, когда истина выплывет наружу?

– Будьте готовы в любую минуту прийти к нам на помощь, даже если придется брать штурмом укрепленную крепость.

Когда добрейший дез Арно уже был готов расстаться со своими юными друзьями, к нему подошел сурового вида господин, к которому президент обратился с традиционным для всех бордосцев вопросом: