Собственно говоря, блюдо уже готово. При желании, конечно, можно кое-что сопоставить, скажем, географические точки на пересечении разных авторов и персонажей. Затем: по вкусу – подсолить-поперчить, дать отстояться, ну там откинуть на дуршлаг или, как говорила незабвенная Е. Молоховец: «поставить на вольный дух».

Все же «озвучим»: И. Горский из коллаборационистской печати = Игорю З. из дневников А. Гладкова = Иг. Зубковскому из «Безбожников» и «Антирелигиозника».

Но не многовато ли названий и цитат мы привели, чтобы сделать этот немудреный вывод? А пожалуй, что и нет. Мало ли какими именами Иг. Зубковский мог пользоваться, – тут запас цитат может и сгодиться: сличить, сопоставить, перелить из пустого в порожнее… Добавим только, что страсть, с которой Иг. Зубковский некогда разоблачал церковников, в неприкосновенности сохранила вкус, цвет, стилистические приметы и в новых исторических обстоятельствах.

Отметим для порядка (см. № 29, 30, 38, 41, 42), что друг И. Горского, к которому он едет на дачу (в Загорянку), – это Александр Константинович Гладков, автор пьесы «Давным-давно», время от времени А. Гладков вместе с братом (см. о нем ниже) квартировал (в родительском доме?) в Большом Знаменском переулке, отсюда и «знаменская обитель»; Г., Лев Г. – это Лев Гладков, арестованный в 1937 г.; молодой поэт П., читавший «Крысолова» М. Цветаевой, – это поэт И. Пулькин (см. о нем ниже); девятнадцатилетний поэт и переводчик Гриша, Григорий Григорьевич М. – это упомянутый в дневнике А. Гладкова Григорий Ильич Меклер (1912–1934), зав. научно-технической библиотекой «Гипрогаза», в 1934 г. арестован и расстрелян… Несколько знакомых имен возникнут в 1946 г. на допросе В. Португалова: «Следствию известно, что в период 1936–1937 гг. Вы, еще будучи студентом литературного института в Москве и как начинающий поэт, имели близкую дружбу с такими литераторами, как Игорь Зубковский, Меклер, Оболдуев, Корнилов, Васильев и другими, которые в тот же, примерно, период были в большинстве за антисоветскую деятельность органами НКВД арестованы…»[602]. О Каблучко из № 45 см. статью В. Каблучко и М. С. Глейзера «Два миллиона писем»[603]. Провинциальный город, откуда время от времени ведется «репортаж», – это Калуга, где жила семья Иг. Зубковского (см. запись в дневнике А. Гладкова от 17 окт. 1937 г.).

Теперь, с извинениями, перечислим часть имен из списка тех лиц, кто долго ли, коротко ли пребывал в статусе кандидатов на «И. Горского».

Владимир Голубов-Потапов, книжник, балетный критик, с началом войны сотрудник литературно-драматургического вещания Радиокомитета, содействовал постановке отрывка из пьесы А. Гладкова «Давным-давно» на радио; агент НКВД, в 1948 г. сопровождал С. Михоэлса в Минск и разделил с ним его судьбу.

Горский-Горностаев Александр Константинович, федоровец, во время войны жил в Калуге, арестован в феврале 1943 г., в том же году скончался.

Долгоненков Константин Акимович (1895–1980, Мюнхен), смоленский писатель, член Союза писателей. В годы войны редактор ряда смоленских изданий («Колокол», «Новая жизнь», «Новый путь» и др., член редакции журнала «На переломе»); под псевдонимом «К. Акимов» опубликовал сборник пьес «Деревенская сцена»[604] и брошюру «Страна в ярме»[605]. Под многочислеными псевдонимами и криптонимами (Авдей Авдеевич Авдеев, Д., Д – ов, Конст. и др. выступал в сатирическом журнале «Бич» (1942–1944), одно время издававшемся в Смоленске). После войны – в эмиграции (Германия), принял фамилию Доманенко, под псевдонимом «К. Акимыч» сотрудничал в газете «Русская мысль» (Париж)[606].

Максимов Сергей Сергеевич (наст. фам. Пасхин, среди псевдонимов: Широков, 1916–1967, США), прозаик, поэт, драматург. В печати с 1931 г. (журнал «Мурзилка»), с 1934 г. – фоторепортер и литсотрудник газеты «Водный транспорт», студент художественного отделения Московского текстильного ин-та. В 1936 г. в составе группы студентов был осужден на пять лет ИТЛ по обвинению в антисоветской пропаганде. Весной 1941 г., по освобождении, поселился в Калуге, подвергнутой оккупации с середины октября по конец 1941 г. Вместе с отступавшими немецкими войсками оставил город, жил в Рославле, затем, с мая 1942 г. – в Смоленске, корректор и зам. редактора в газете «Новый путь», активно сотрудничал в смоленской печати, изданиях соседних областей, участвовал в театральной жизни оккупированного Смоленска, вместе с К. Долгоненковым и некоторыми другими сотрудниками газеты в июне 1943 г. был награжден знаками отличия «За заслуги» для восточных народов 2-й степени в бронзе[607]. В сентябре 1942 г. вместе с Д. Березовым (Акульшиным) представил в Смоленский народный театр пьесу о партизанах – «Волк»[608], поставленную на сцене в ноябре того же года. В 1943 г. Максимовым была написана еще одна агитационная пьеса – «Голубое небо». Многие рассказы Максимова построены с учетом его лагерного опыта. Популярностью пользовалась его песня «Добровольцы» (Собирались тучи грозовые – / Не под силу ветру разогнать, / Собирались парни боевые / За Россию грудью постоять). Неоднократно перепечатывалось стихотворение «У Катынской ямы» («Ветви клонят березки уныло…»)[609]. Любопытна статья Максимова «Страх» о советских писателях, где среди жертв НКВД в нейтральных тонах упоминаются И. Бабель и М. Кольцов[610]. В 1943 г. были изданы следующие его книги: Широков Сергей. В сумерках. Повесть[611]; Широков Сергей. Млечный путь. Стихи[612]. Рассказы Максимова вошли в сборник: Березов и Широков. Сердце тоскует[613]. «В сумерках» и сборник «Сердце тоскует» были позднее переизданы в Германии. Такую широкую популяризацию Максимова можно попытаться объяснить не только пропагандистскими целями и его служебным положением, но и своеобразной формой компенсации Максимову за его арест осенью 1942 г. и нахождение под следствием по обвинению в связях не то с партизанами, не то с советской разведкой. Вероятно, по этому же делу проходил и И. Горский. Аресты состоялись не ранее начала октября 1942 г. Еще 8 октября, судя по заметке М. Вольного «Первый литературно-художественный вечер», в Смоленске выступали Долгоненков, Максимов, Акульшин, «с большим вниманием заслушивает публика правдивый рассказ побывавшего за границей журналиста И. Горского, показывающий контраст цветущей жизни немецкого народа в сравнении с большевистским “земным раем”»[614].

Осенью 1943 г. в составе редакции «Нового пути» Максимов эвакуировался в Могилев, где продолжал свою литературно-публицистическую деятельность; вместе с К. Долгоненковым и Р. Акульшиным выступал на литературных вечерах[615]. Затем был перемещен в Берлин, или, как пишет его соавтор, «вызван в Германию»[616], где в отделении «Винета» Министерства пропаганды заведовал литературным отделом для концертных ансамблей, выступавших в частях РОА, концлагерях, перед остарбайтерами и т. д.[617] В Берлине вместе с Акульшиным продолжал выступать с чтением своих произведений[618]. После войны печатается в «Посеве», в 1946 г. был привлечен к коллективному редактированию журнала НТС «Грани», где в 1949 г. опубликовал получивший известность роман «Денис Бушуев». В 1949 г. эмигрировал в США, публиковался в газете «Новое русское слово» и др. изданиях, издавал книги, выступал на радио «Голос Америки», преподавал русский язык в университете, но значительная часть американского периода прошла в личной, бытовой и финансовой неустроенности[619].