Нептун не испытывал той печали, которую видел повсеместно. У него еще было свежо воспоминание о том, как Келлис был его недавним врагом, а друзьями за короткое время их общения, они стать не успели. Геката не помнила Келлиса-Сонс совершенно. Хотя они оба были тинийцы, их жизненные пути никогда не пересекались на Таэслис.

— Почему все в таком горе? — спросила Геката, не привычная к таким зрелищным похоронам, не видавшая никогда народного горя, — Что сделал Келлис-Сонс, что бы заслужить такую любовь целого, чужого ему народа?

— Не знаю, — признался Нептун. — Но если горе народа проявляется в виде такого уважения к своему усопшему правителю, то значит, он достоин великих почестей и славы.

— Сегодня Солимос лишился одного из своих лучших Воплощенцев Ур-Ана! — сказала Гарат и опустила голову.

На небе заря догорали последние огни вечерней зарницы. В чернеющей бездне стали проступать первые звезды, набухая светом, разгораясь все ярче и ярче.

Перед Гарат предстал военоначальник Лай. Его щеки были мокрыми от слез, голос предательски дрожал, выдавая внутреннее волнение. Тяжело дыша, он произнес с трудом:

— Ваша Вечность! Вчера я потерял не только повелителя, но и своего единственного друга. Для меня это невосполнимая тяжелая утрата… Почти тридцать Больших солнечных кругов мы были с ним вместе. Прошу тебя, молю как о величайшей милости… Разреши мне, а не сыну Келлис-Сонс зажечь погребальный костер, на котором мой Повелитель уйдет к звездам…

Гарат, с трудом очнувшись от скорбных дум, произнесла:

— Лай, ты действительно достоин этой чести. Я увидела, что вы с Келлис-Сонс сделали для народа ростинов. Лай, ты прощен. Прощен мной и Временем. Можешь вернуться в Альси, когда захочешь. Я буду рада там видеть тебя.

Услышав милостивые слова Гарат, Лай закрыл руками лицо руками и, скрывая свои рыдания, отошел в сторону.

Нептун, находящийся недалеко от Гарат, подошел ближе к Келису и шепнул ему на ухо:

— Келис, друг мой, будет для всех лучше, если ты передашь свое право зажечь погребальный костер военачальнику Лай.

Келис угрюмо взглянул на Нептуна и ответил вполголоса:

— Мой отец ушел далеко… Разве важно, кто зажжет костер?

Нептун покачал головой, не соглашаясь с услышанными словами:

— Важно. Иногда одно слово оказывается тяжелее, чем тысяча слов. Один мелкий, незначительный поступок значит больше чем деяния всей жизни… Зажечь погребальный костер для Лай — это не просто порыв души, это — долг, это — обязательство, это — счастье, желание сделать для своего друга, повелителя и твоего отца последнее, что он может сделать.

— Я понимаю, — ответил Келис. — Поэтому я уступлю свое право этому россу. Не хочу обижать его отказом. Этот человек внушает мне доверие своими заслугами. Мне кажется, что наши пути с ним пересеклись надолго…

Мужчины горских селений засыпали место погребения горными цветами, которых во множестве насобирали женщины. Ростины не препятствовали горцам совершать свои обряды, отдавая почести умершему. Эти обряды ничем не оскорбляли память усопшего.

Лай, стоявший в окружении своих сыновей, услышал, как Нептун назвал его имя. Лай повернулся и посмотрел на Альганта.

В левой руке Нептун держал горящий факел.

— Идем, друг мой, — сказал Нептун, обращаясь к Лай. — Я донесу огонь до погребального костра, потом остальное сделаешь ты.

Лай, молча, подчинился Альганту и последовал за ним.

Погребальный костер вспыхнул, пламя грозно загудело, рассекая ночной воздух. Нептун и Лай отошли на безопасное расстояние, где жар от огня не был столь чувствителен и в молчании смотрели, как пламя пожирает сухое дерево, из которого был сложен гигантский костер.

— Лай, — примирительно сказал Нептун. — Ты получил прощение Времени. Вот тебе моя рука в знак того, что ты получил прощение Ур-Ана!

— Я прощен, — прошептал еле слышно старый полководец и произнес громче: — Келлис-Сонс своим величием смерти оказал мне свою последнюю великую милость. Прощение! Но разве для этого ему нужно было покинуть Солимос и уйти к звездам? Неужели нет ничего сильнее смерти?

И Лай поспешно схватил протянутую Нептуном руку.

— Перед смертью все равны, — произнес Нептун. — Все меркнет перед ней. Все кажется ничтожным. Но жизнь вечна, и Келлис-Сонс еще вернется в Солимос. Я уверен, что в следующих жизнях вы встретитесь снова, Лай!

Жрецы — Хранители Жизни — перерезали горло жертвенным птицам, которых вытаскивали из корзин и бросили окровавленные тушки в костер.

— Двадцать солнечных кругов назад, — продолжал Нептун, — я потерял свою жену, царицу Милану. Эта утрата еще слишком свежа в моей памяти, поэтому я чувствую, как тяжело тебе сейчас.

— Я уже знаю об этом, — ответил Лай. — Мне, к сожалению, не удалось вымолить у нее прощения.

— Она давно простила тебя! — сказал Нептун. — Ур-Ан свидетель тому.

Лай, подавленный воспоминаниями, тяжело вздохнул:

— Благодарю тебя. Ты снял тяжелый камень с моей души.

На небе взошла яркая Вечерняя Звезда — Венера.

— Шарра Акилисен ушел на эту звезду! — говорили горцы, поднимая головы к небу.

Эта звезда — Люцифер[70]! — подумал Нептун. — Свет несущая. Почти, как и имя Альганта.

Старики-горцы подойдя к Нептуну, испросили у него разрешения обратится с речью к Светлой Матери — Ал-Ма.

Они были уверены, что Великая Светлая мать Багбарту[71], как они называли ее имя на своем языке, не захочет говорить с ними. Каково же было их удивление, когда Гарат призвала старейшин Акилисены к себе. Тогда они сказали ей:

— Келлис-Сонс был хороший шарра. Он заботился о своем народе. Он искоренил разбой на дорогах, установил в племенах мир, дал нашему народу покой. Уже много Больших солнечных кругов мы живем в мире с соседними народами. Такого не помнили даже наши деды.

Келлис-Сонс не затыкал свои уши, слыша стоны несчастных людей, обиженных несправедливо. В своем сердце он нес сострадание ко всем живущим людям, беспощадно расправляясь с любым злом, которое приходилось встречать ему на жизненном пути.

Великая Ана-ит[72], нам нужен новый шарра! Мы просим тебя, преклонив пред тобой колена! У шарра Келлис-Сонс нет наследника. Назначь нам человека по твоему желанию. Мы верим, что он будет достойным правителем, будет справедлив как шарра Акилисен!

Гарат милостиво выслушала стариков горной страны.

Она посмотрела на догорающий погребальный костер.

— Вы ошибаетесь, старейшины горного народа. У Альганта есть кровный сын. Келлис-Сонс оставил после себя наследника, который носит имя Келис. Этот сын совсем другой, не такой как Сатра, запятнавший себя преступлениями. Он примет царскую власть в Акилисене!

Она, немного помолчав, добавила:

— Келлис-Сонс был внуком Великого Манеросса. Вы получите владыкой шарра, правнука человека, имени которого люди никогда не забудут.

-

Из дневника Бориса Свиридова.

15 марта 2064 года. Имя фараона Рамзеса-II известно многим, как предводителя древнеегипетского войска в битве при Кадеше произошедшей в 1274 году до н. э. Оторвавшись от главных сил корпус бога Ра попал в умело подстроенную хеттами засаду. Египтяне, даже не успев перестроится, были атакованы всей армией хеттов. Силы хеттов в четыре-пять раз превосходили египетский авангард. Корпус Ра был рассеян, египетские солдаты обратились в позорное бегство. Хетты, торжествуя победу, бросились к Рамзесу-II, чтобы пленить его. С фараоном осталась лишь горстка воинов — его панцирная гвардия, сияющая яркой медью, состоявшая из наемников племени Сарды. Сарды выстроились в каре, внутри которого находился фараон, и, ощетинившись копьями, выдержали все атаки хеттской армии. Шестьсот человек против двадцати тысяч! Они стояли насмерть, под дождем стрел, окруженные многочисленными врагами до тех пор, пока к полю битвы не подошли остальные египетские корпуса и не отбросили хеттов. Эпический подвиг, не менее великий, чем мужество спартиатов в битве при Фермопилах. И никто сейчас не задумывается о том, что Сарды были далекими потомками людей населявших древнее государство Карросс и предками народов моря.