«Ну, хоть укол подействовал, как надо, память стирать удовольствие дорогое» — подумал Леонид, но вслух сказал:

— Мне тоже было с тобой хорошо. Возможно, мы слишком поторопились…

— Да, я тоже так думаю, слишком.

— Выпьешь кофе?

— Да, только отвернись.

«Любовник» послушно отвернулся, наблюдая в отражение на ламинированном шкафу, как его ночной информатор одевается в заботливо подложенную блузку. Молча выпив кофе, дама засобиралась.

— Камилла! — окликнул её Леонид, когда девушка уже одетая стояла у двери. — Может, продолжим, всё, как-будто этой ночи не было? Встретимся сегодня в ресторане, вечером?

— Может быть. — игриво протянула она, лукаво улыбнувшись.

— В восемь, в «Пиковой Даме».

— Уж лучше в «Романтике», той, что за лабораторией.

— Я всё же настаиваю.

— Пусть по — твоему. — и одарив мужчину улыбкой, она выпорхнула из квартиры.

«Отлично, чем дальше она окажется от своей лаборатории, тем меньше у меня будет риска».

Этому фокусу Борис научился еще, когда был молодым охотником, а после два года жил среди туземцев. Помимо ложного приступа эпилепсии, он ещё научился у туземцев остановке сердца, замедлению пульса и многим другим хитростям, которые ему не раз спасали жизнь.

— У него случился приступ эпилепсии на фоне недавнего сотрясения, возможно, это на всю жизнь. — вынес вердикт Медик.

— Вот, проклятье, так он работать не сможет, ладно мне ещё нужно кое — что обмозговать, ты его переведи в одиночную, когда поправится. — узнал Тельцов голос Ушкова.

Приоткрыв глаз, он увидел всё тоже помещение, где уже бывал недавно. Белые стены, койка, тумбочка с лекарствами. Майор Ушков последний раз глянул на бесчувственного Бориса, и вышел.

По мнению Медика, зэк Тельцов поправился через два дня, именно тогда его перевели в одиночную камеру. Но не успел заключённый, насладится любимым одиночеством, как пришёл тюремщик, и впустил высокого человека, назвав его психологом.

— Психологов мне тут не хватало, я не буду с вами говорить. — отвернулся от внимательных глаз гостя Борис.

— А придется, потому что я ваша единственная надежда, — настаивал спокойным тоном психолог.

— Я в ваших услугах не нуждаюсь.

— Я так не думаю, Хел.

Борис устал удивляться, что его так последнее время называют, потому сразу понял, что к чему.

— Что Палкин не справился, прислали другого?

— Вы сразу догадались, что я из Республики?

— А чего тут догадываться, зачем такой маскарад Красным устраивать?

— Верно. Думаю, тогда вы догадались и о цели моего визита, я Ефрем Дерягин, если вам это важно знать. Я не буду угрожать, кричать на вас, тем более натравливать на вас зэков, просто предлагаю контракт, на который вы согласны.

— Ясно, почему вас прислали, а то вы, наверное, не знаете, но Палкин ведёт…

«Двойную игру» — чуть не ляпнул Борис, вовремя прикусил язык.

— … Неадекватный допрос, ведь так?

— Да. Но я с вами только хочу договориться.

— А — а — а, я понял, вы играете в плохого и хорошего полицейского, так?

— Приступим к делу, гладиатор Юрий передал вам предмет, где он?

— На том свете.

— Я про предмет, не делайте из меня дурака.

— Монетка в надёжном месте.

— Монетка? Хорошо, значит, вы знаете, что это за вещица, Юрий сказал, как она работает?

— Нет. Он только лишь передал мне её.

— А как выглядел Юрий, что в нём необычного и запоминающегося? Мы просто хотим удостовериться, тот ли у вас предмет, и кто тот человек, передавший его вам.

— Необычного? Не знаю. Как по мне самый обычный паренёк, Зовут Юрий Борисович, если вы не знаете, его казнили, и мне приказали сжечь его тело.

— Вы видели его без одежды, может какие — то татуировки, ну, хоть что — ни будь.

— Татуировки… Нет, только, — Тельцов замялся, он не знал, стоит говорить этому человеку, но решил рискнуть, — У него было клеймо, я ещё специально посмотрел, не НОРовец ли он, а клеймо, такой ромбик с кружком внутри, на левом предплечье.

— Это всё?

— Да, теперь у вас хоть какая — то есть зацепка.

— Странно…

— Что странно?

— А то, что с Палкиным вы ни слова не говорили, а мне всё выболтали, почему?

— Потому что вы моя единственная надежда. — Борис улыбнулся.

— Вы ведь врёте.

— Не совсем, просто я давно понял, что рано или поздно меня здесь прикончат, Республиканцы или Красные, но точно прикончат. А не сделали этого раньше, только потому, что вам нужна информация.

— Тут вы не совсем правы, у меня на вас немного другие планы, на которые вы подписались, приняв предмет у Юрия.

— Как вы меня вытащите?

— Вопрос трудный, единственный человек, который мог это сделать, по моему прошению отставлен от вашего дела.

— Ладно, — зэк на минуту задумался, потом продолжил, — Я сам с этим вопросом разберусь, если не выйдет, тогда дело в ваших руках.

— Надеюсь, речь идёт не о побеге? — тихо спросил Ефрем.

— Нет, конечно, нет, я попрошу вас об одной услуге, попросите ко мне коменданта.

— А, это мы запросто, теперь всё?

— Прощайте.

— До свидания!

Борис остался наедине со своими мыслями ненадолго, скоро появился комендант.

— Тельцов, а ты не офигел ли случаем, коменданта по тюрьме гонят, а?

— Мне жаль, если пришлось принизить ваш «авторитет», но дело важное, думаю, нам скоро придется с вами прощаться.

— Очень надеюсь, от тебя столько проблем, Тельцов.

— Ушков не уехал ещё?

— На твоё счастье, нет.

— Позовите.

— Ох, наглеешь Боря, наглеешь. — покачав головой, комендант ушёл.

— Я согласен на ваши условия, майор.

— Очень рад Боря, нашему сотрудничеству, вы пошли на контакт с Палкиным?

— Да, теперь я работаю на Республику.

— Ты работаешь на меня, в тылу Республики, ясно? — бледный Ушков, сверкнул глазами.

— Теперь ваша часть договора.

— Конечно, ты свободен, охрана! Отпустить! Удачи тебе, Борис Тельцов.

— Когда мы встретимся?

— Когда я посчитаю это нужным.

— А как мы поддержим связь?

— Много вопросов, я всё решу сам, внедряйся, пока без подозрений.

Карета ждала уже бывшего зэка у выхода из тюрьмы.

— Всё прошло хорошо? — спросил Дерягин, когда Борис сел, и закрыл дверцу.

— Как видите, теперь мы куда?

— Расслабьтесь, можете поспать, когда приедем, я разбужу.

Дело из архива по человеку с именем Мухин Захар Кондратьевич, легло толстой папкой на стол генерал — полковника Боковина в нужный срок. Но небольшая информация не дошла до начальника, задержавшись на столе Палкина. Гавриил внимательно изучал все сведения о данном человеке, и выбирал, какая информация попадёт на стол Терентия Павловича, а какая «не найдётся» в архивах. Оказалось, что «не было» там единственной фотографии Мухина и его нынешнего месторасположения. Пока Ефрем в отъезде, по делу Тельцова, Палкин позволял себе встречи с теми людьми, которых соперник Дерягин сразу бы заподозрил. Вот и сейчас, в восемь вечера, когда все разошлись по домам, только Боковин ещё допоздна будет копошиться с бумагами, поддерживаемый дорогим и редким сейчас напитком — кофе, капитан ждал гостя. Высокий широкоплечий громила, не стучась, боком вошёл в кабинет. Гавриил его побранил бы за это, но сейчас он был сильно озабочен делом.

— Здесь аванс, вот этот человек, живёт в Смоленске, вот точный адрес, сделайте всё так, будто виноваты бесы, и наверняка, вам ясно? — В полголоса говорил Палкин, подавая гостю папку.

— Конечно, будто в первый раз, уверяю, вы не ошибётесь в нас.

— И ещё, вот ключи возьмите машину на парковке, только, что бы вас ни спалили.