— Всё ясно? Вопросы есть? Нет? Борис, выбивай!

Здоровяк понял с полуслова, и с хрустом его нога, обутая в тяжёлый берц, ударилась в дверь, ближе к замку. Бил он всё — таки профессионально, отметил Артём, ибо дверь как положено легко упала на пол, не мешая проходу. Грачёв и Ефрем столкнулись в дверном проёме, потеряв драгоценные секунды. Их протолкнул Борис, первым влетевший в комнату. Артём мимолётно оглядел помещение. Грязный драный диван с торчащими пружинами стоял посередине комнаты, буквой «Г», круглый столик со шприцами и «дорожками» белого порошка, какие-то пакетики, капсулы, таблетки, ещё были матрасы на полу, и шкаф без дверей. Он внимание парня было направленно на обитателей, их было трое, одного он узнал сразу, красные языки пламени на шее выделяли этого сухого, с бледным лицом человека. Второй был крупным, и самым проворным, он в отличие от товарищей, не сидел на диване, вылупившись на гостей, а сразу налетел на Бориса со здоровым ножом. Тельцов ухватил противника за две кисти сразу, и пнул ногой в открытый живот. Ефрем оценил этот приём, ему приходилось видеть гладиаторские бои, и такой удар был для них как раз характерен. Два здоровяка тем временем влетели в шкаф, с которого со звоном полетели какие-то бытовые вещи.

Капитан снова недовольно скривился, ибо Борис занялся совсем не тем делом. Захар воспользовался этим и ловко перепрыгнул за диван. Второй обитатель притона, достал из — под стола обрез, и никуда особо не целясь, шмальнул. Ефрем догадался, что выстрел дробный раньше, потому кинулся на пол, потянув за собой замешкавшегося Артём. Падая, парень таки выстрелил из револьвера. Крупнокалиберная пуля выбила кусок наполнителя из спинки дивана, рядом с телом наркомана. Борис, как и Ефрем, успел предупредить выстрел, и прикрылся телом своего врага. Дробь с противным чваканьем прошила «щит» Бориса. И Тельцов не теряя времени, толкнул тело на стрелка. Артём из положения, лёжа, снова выстрелил, подсознательно желая проявить себя перед ребятами. Проявил… Пуля «Питона» ударилась в мёртвое тело, которое толкал Борис, чуть не подстрелил здоровяка. Артём выругался, что чуть было не задел своего, но тут звон стекла отрезвил.

Мухин выбил оконное стекло табуретом, и выпрыгнул, видимо заранее продумав пути отхода, он знал куда приземлиться. Грачёв выстрелил следом, целя по ногам. Фонтан щепок, осколков стекла, штукатурки вылетел прямо перед Ефремом, спешившим за объектом. Снова капитан потерял секунды, оглянувшись на горе — стрелка.

Борис уже расправился со своим врагом, который изначально принадлежал по плану командиру. Артем, спрятав за поясом револьвер, уже стоял у окна. Внизу была железная крыша барака, не очень высоко было лететь, но парень всё равно замешкался. Две фигуры уже бежали по крышам домиков, перепрыгивая различные препятствия. Грачёв, понимая, что уже многократно прокололся, и подставил задание под удар, решился, и прыгнул. Борис вылетел следом, будто, если Артём и не успел бы, то его попусту снесли с пути. Молодой ловкий парень приземлился гладко, кувыркнувшись и сразу оказавшись на ногах. Крупный, тяжёлый Борис наоборот, упал более жёстко, проломив ржавое железо ногой.

Артём уже видел траекторию бегущих Захара и Ефрема, потому решил сократить путь. И начался так называемый, паркур. Грачёв как мог быстро преодолевал препятствия, перепрыгивал дымоотводные трубы, амортизируя, приземлялся на крыши более низких домиков, с разбегу взбирался на более высокие. Все эти трюки были лишены, какой — то красоты, ненужных сальто, которые Артём и не смог бы сделать, только самые простые и безопасные действия. Черепица, шифер, ржавые железные листы, всё это скрипело, трещало под ногами, норовило обрушиться. Крыши бараков были крыты самым различным хламом, часто даже не удавалось угадать, что это за материал, изуродованный годами.

Грачёв уже потерял бегущих из виду, когда остановился на высокой крыше. Внизу слышались шлепанья, охи, ругань, выдохи. Метрах в трёх внизу, загнанный в угол Захар лупил ногами Ефрем, который только оборонялся, пытаясь прижать объект к стене. И Артем, и Мухин заметили Бориса, со всех сил бегущего на драку. И объект стал бить сильнее, надеясь вырваться. Тихо стоящего наверху Артём, никто ещё не заметил, и он этим воспользовался. Лёгкое тело парня навалилось сверху, подобно коршуну на жертву, даже худого Захара это вряд ли сбило бы с ног, но сыграла свою роль неожиданность, ведь объект наверняка был уверен, что тыл прикрыт стеной. Артём держался крепко, за шею руками, а ногами пытался обхватить руки. Оба стали кататься по крыше, чем и воспользовался Ефрем. Но остервенелый Захар не хотел сдаваться, он отбивался достойно, подобно дикому зверю, загнанному в угол. Брыкаясь, он оглушил ударом ноги капитана, и бедолага, оступившись, упал. Борис подоспел вовремя, и уже хотел схватить руги жертвы, когда в них сверкнул, откуда — то взявшийся клинок. С руганью, и стоном, Тельцов отскочил, хватаясь за порезанную кисть. Наконец, совместными усилиями Ефрему удалось нацепить на «зверя» наручники. Теперь Захар был усмирён.

«Палкин — предатель!». Только два слова содержало письмо агента из Нижнего Новгорода.

— Эх, какой же ты наивный, Лёня, — медленно вслух процедил Палкин.

Гавриил был одним из не многих, кто задерживался на работе допоздна. Опустевшее здание контрразведки НОР пустовало, и лжекапитан мог себе позволить вести монолог вслух.

— Я — то думал, что сработаемся с тобой, таких агентов мало, которых используют как пешек, а они мнят себя пупом Земли, — продолжал Палкин, глядя на рукописную надпись перед собой, — Думал я, что можно тебя ещё использовать, ан нет, дюже проворный.

Он сделал глубокую затяжку сигарой, поморщился, не нравилось ему это дело, долго в завязке был, да вот последнее время нервы успокаивать надо. И капитан потянулся под стол, за ещё одним средством от стресса. Налив в бокал дорогого виски, он зажёг огонёк зажигалки, поднёс к уголку письма.

— Всё, отшпионил ты своё, пора тебя убирать.

Он сделал большоё глоток, наблюдая, как неспешно прогорает письмо в пепельнице.

— Как же ты не вовремя, Лёня, не вовремя.

Ефрем отчитал за операцию всех. Больше досталось, конечно, Артёму. Командир ещё раз проявил чудовищное самообладание, но и его грубого, строгого тона хватило. Он говорил, как с подчиненными, заметил Артём, будто их уже записали в безымянный полк.

— Ты подверг всю операцию провалом! Ты чуть не угробил Бориса, едва не задел объект! — бушевал капитан.

Артём не мог не заметить, что угрозу собственной жизни Ефрем проигнорировал. Разве для него целостность объекта важнее, его собственной жизни?

— Зачем ты начал палить? Ещё и ломанулся поперёк батьки в пекло! В дверях устроил затор! Я же говорил, стрелять только в чрезвычайном случае! — кричал Ефрем, скорее, что бы заглушить грохот езды.

Они ехали всё в таком же порядке, разве что ещё Захара погрузили в багажник.

— Да не мороси, капитан! — неожиданно встрял в разговор Борис, — Ну струхнул парень маленько, перенервничал, с кем не бывает?

Ефрем промолчал, видимо довод был убедительным. Артём повернулся к соседу, ошарашенный, уж никак он не ожидал, что его защитят.

— Если попадёшь в меня, голову оторву! — беззлобно шёпотом предупредил Тельцов.

Грачёв не ответил. Зачем Борису было ставать на его сторону, после такого? Странный он все — таки человек.

Они приехали поздно вечером. Отдыхать не дали, сразу вызвали на площадку, где стоял походный столик и стул. Захара вывели всё ещё скованного на площадь.

— Так парень, я капитан Ефрем Дерягин, контрразведка НОР, мы тебе зла не желаем, и в покушении на тебя мы не замешены, — начал командир, когда все четверо остались одни возле столика с папками и документами.