Борис сидел, широко расставив ноги, и глядел в пол, компанию ему составлял Леонид, тоже заметивший нечто интересное у себя под ногами, только Захар изучал потолок, закинув ногу на ногу на стол.

— Итак, друзья, — собравшись, начал пламенную речь Артём.

Он был в чистой рубашке и джинсах, с «Питоном» за поясом, гладко выбритый, и причёсанный, такой внешний вид придавал ему уверенности даже перед своими бывшими сослуживцами, а ныне — подчиненными.

— Все мы помним, что сегодня и завтра последний день. Ориентировочно, конечно. Республика уже под городом. Наши захватили все военные базы и поселения, устроили блокаду. Новгород продержится долго, но кому это выгодно? Республика раскатает Красных, подобно катку, поэтому есть вероятность, что запустят ракеты они, как только республиканцы соберутся штурмовать. Дабы не тревожить нервы Красных, я установил связь с командованием, и у меня есть хорошие новости. Нашу группу восстановили, и меня поставили ответственным за операцию. А вернее за её финальную часть. По моему прошению, капитан Ефрем Дерягин посмертно награждён орденом мужества.

Разведчики оживились, одобрительно закивали.

— Командование обещало, что предоставит нам ракеты перехватчики, которые не позволят ГПД улететь далеко, но вы сами понимаете, что от нас сейчас всё зависит. Возможно даже исход войны. Последние дни, я не страдал от приступов безделья, и работал. Думаю, все это знают. И вот, чего я добился. Послезавтра Красный крест, бесы и туземцы ударят по комплексу.

— Ого! — выразил общую мысль Захар, своим диким возгласом.

— Представьте, какая шумиха поднимется по всему городу, когда изнутри по нему ударят.

— Вот это точно сломает Красных.

— Они огромной массой навалятся на комплекс с разных сторон, что будет дальше?

— Все резервы кинут на защиту единственной надежды, — догадался Борис, стараясь не встретиться взглядом с Артёмом.

— Верно!

— Тёма, но что это нам даёт? Как мы в этой куче сможем заморозить комплекс, там такая защита включится, — шипящим голосом заговорил Леонид, который под меньшей дозой наркотика более менее адекватно воспринимал реальность.

— Ты же сам говорил, что панелей для запуска и отключения две, одна в комплексе, а о нахождении второй мало кто знает, она всё время путешествует с курьером, так?

— Совершенно верно, ты знаешь, где второй пульт управлений? — искренне удивился Леонид.

Эм… Догадываюсь. Сами посудите, кто запустит ракеты?

— А какая разница? Главное кто приказ отдаст.

— Да не совсем так. Я почти уверен, что второй пульт будет у президента, — заявил Артём, как можно увереннее.

Захар нескрываемо засмеялся, остальные напряглись.

— То есть, наверняка, ты не знаешь? — решил уточнить Леонид.

— Да, чёрт возьми! — воскликнул Грачёв, — Какие могут быть гарантии?! Только теории, других идей у меня нет!

— А нас не думал спросить?! — Захар перестал смеяться, и подскочил с дивана, — Ты у нас теперь самодержец, да? Всё сам решаешь, а мы так, грубая сила, ты же у нас ум.

— Предлагали бы в таком случае! — парировал Артём.

— А ты не спрашивал!

— Мы думали, у тебя есть надёжный план! — тоже перешёл на громкий тон Борис, поднимаясь со стула.

— Да пока вы тут, «думали», я проблему общую решал! Я! Не вы, понятно?! Это надёжный план, у нас будет оружие амуниция, и люди, профессионалы.

— Артём, ты понимаешь, на что мы идём? — тихо, но так, что бы замолкли в этот момент все, заговорил Леонид, — Мы собрались штурмовать президентский дворец, так?

— Да.

— Да? Ты же нас на верную смерть ведёшь, — ответил Заболодский.

— А ты не её ли ищешь, а? Не ты ли умереть хотел несколько дней назад? Вот у тебя и появится шанс сделать это героически, не устраивает? — взвёлся Артём.

— С другой стороны, может и выгорит, — подумав, ответил Борис, — Сами смотрите, огромная толпа налетает на комплекс с разных сторон, а он что? Комплекс — соломинка. Последняя надежда Красных, его они буду любой ценой защищать, не президента. Ведь этот человек их не спасёт, ракеты с ГПД, это единственный шанс. Так что я уверен — даже вояки с президентского дома кинутся на оборону ракетного комплекса.

— Да, Боря, на это и расчёт.

— Это безумие! — закричал Захар, хватаясь за голову, и тяжело опускаясь на диван.

— Ты чего, дружище, — Артём попробовал приободрить наркомана, но тот выкрутился, и отскочил в сторону.

— Захар, ты кинуть нас решил, что ли? — возмутился Борис.

— Ты что, реальные шансы есть, струсил, небось? — вступил в беседу Леонид.

— Мухин, меня послушай, — прикрикнул Артём, глядя на то, как наркоман замыкается, по-звериному оглядываясь, — У нас будут стволы, бронники, люди, прорвёмся! Самому не стыдно? Столько вместе прошли, ты нам всем, как брат родной!

— Да пошли вы! Отвалите от меня, отстаньте! — закричал Захар, кидаясь к выходу.

— Да ему башню снесло напрочь, — сделал вывод Борис.

Наркоман уже провернул ключ, и открыл дверь, когда услышал знакомый щелчок за спиной. Артём стоял к нему боком и в правой руке держал свой револьвер, курок которого только что взвёл.

— Эй, ты чего? — не понял Захар, робко поднимая руки.

— Предателям — смерть! — крикнул Артём, но угрозы в его голосе не было, была уверенность и твёрдость.

— Ты не выстрелишь, — Мухин опустил руки, и повернулся.

— Предмет.

— Да, пожалуйста, на кой он мне нужен, — бывший разведчик медленно вытащил кинжал с пальцем из-за пояса и швырнул Артёму под ноги.

Затем он, молча, повернулся к выходу, и ушёл. Артём не сразу опустил оружие, только когда Борис хлопнул его по плечу:

— Всё правильно, Артём, пускай проваливает.

— Он вернётся, — почему-то уверенно заявил Артём, и поднял с пола кинжал.

Положив его на стол, он снял часы, и вопросительно посмотрел на Бориса, а когда и монета легла рядом с остальными предметами, то Грачёв заговорил:

— Мы победим в этой схватке, друзья, должны победить, ради всех, кого мы потеряли, ради тех, кто отдал свою жизнь за этот шанс, шанс на победу, и мы его не упустим.

— Я с тобой, Артём, — Борис посмотрел своему командиру в глаза уверенно, и преданно, как это делает собака, увидев своего хозяина.

— Такие люди, как мы, делают историю, — Леонид, кривясь от боли, поднялся на ноги, — Если суждено погибнуть, то я не задумываясь, отдам жизнь за тебя, Артём.

Идти по улице и думать о своих поступках — хорошо, но это усыпляет бдительность. Когда утром, снова не выспавшись, Борис вышел на улицу, что бы отдаться угрызениям совести и заняться самобичеванием, он слишком поздно заметил, как холодный ствол пистолета упёрся ему в затылок. Все те же угрюмые люди в плащах посадили его в машину, и отвезли на этот раз прямиком в офис.

— Ну, здравствуй, Боря, вот мы снова и свиделись, — злорадно осклабился Ушков, который развалился в своём офисном кресле.

— Что на этот раз? Меня выгнали из группы, я не знаю где Ефрем и его люди, — с порога заявил Тельцов.

— Только не надо врать, иначе ты совсем скоро отправишься за своим любимым Ефремом. Какие вы наивные глупцы, думали, он вечен? — майор засмеялся, совсем не искренне, а противно и фальшиво, — Все на него так надеялись, а тут раз, и нет бедняжки.

Лицо Бориса быстро налилось краской, зрачки расширились, и кулаки непроизвольно сжались, даже охранники потянулись за пистолетами.

— Не злись, я знаю, что вы там что-то задумали, кто у вас главный? Какой-то Артём? Смешно. Тебе не стыдно, что тобой командует мальчишка? Ладно, молчишь, так молчишь, я тогда буду говорить. Я знаю, что вы собираетесь, напасть на ракетный комплекс, но устраивать облавы и пытать тебя времени у меня нет. Даже если я тебя сейчас убью, твоя смерть ничего не изменит. До запуска ракет всего 17 часов и 32 минуты, — заявил Ушков, глянув на свои золотые часы, — сейчас имеете значение только одно.