Время большого сафари, — подумал Лёвка и решил брать быка за рога, точнее, львицу за золотую гриву:

— Добрый вечер! Вы позволите составить вам компанию? — склонив голову в коротком полупоклоне, поприветствовал её Лёвка.

Женщина, чуть прищурившись, смерила его серебряным взглядом от кончиков ботинок до макушки. Лёвка понял, что он сам именно так осматривает своих потенциальных жертв женского пола. Ситуация–перевёртыш его позабавила. Судя по всему, дама осталась довольна первичным визуальным осмотром, потому что кивнула в ответ и посмотрела ему в глаза:

— Да, пожалуйста. Ты, кажется, неплохой мальчик!

Подобное определение несколько покоробило Лёвку, но он решил не придавать этому значения. Всё–таки мальчик, а не девочка. Теперь вход был свободен. Тем более, что женщина заплатила сама за себя, Лёвку же пропустили бесплатно. Здесь, в этом бабском мире, видимо, всё–всё было наоборот. Занятно!

Они присели за один из столиков возле небольшой эстрады. Мужиков в зале практически не было. Зато женщин! Всех возрастов и статей! От совсем молоденьких до пятидесятилетних матрон, от стройно–субтильных до шарообразных. Прямо женское царство! Они все были похожи на диких кошек. Лев среди львиц, — усмехнулся Лёвка, приосаниваясь. — А что? Совсем не хило.

Лёвкина спутница, наконец, представилась:

— Виолетта.

Рассмотрев её повнимательнее, Лёвка понял, что она старше его минимум лет на пятнадцать. Это его, однако, не смутило. Сдвоенное «ТТ» в имени завораживало аллюзией на марку пистолета, а бриллиантовые блики из–под рыжей гривы и скромный прозрачный камешек на безымянном пальце говорили лишь в пользу возраста. В ту же степь клонил и коньячок. Наложенный на «шампунь», он сглаживал не только неловкости, но и морщинки.

Под шампанское они разговорились. Виолетта оказалась менеджером по рекламе, так она во всяком случае скромно представилась. Лёвка решил поверить, но на всякий пожарный своими газетно–журнальными успехами хвастаться не стал. Мир пиарщиков слишком тесен — не доведи господь, окажется «менеджер» Виолетта старой приятельницей Ворошилова, да как сыпанёт в шампанское яд из–под камешка на безымянном… Поэтому он скромно отрекомендовался (алаверды, Виолетта!) менеджером сети игровых автоматов. Менеджер менеджера видит издалека.

Зазвучала бравурная музыка из «Кабаре». На эстраду выскочило четверо мужиков в черных костюмах и белоснежных рубашках с галстуками. Подтанцовывая, они скинули сначала пиджаки, потом галстуки, ботинки, брюки и осталась в узких плавках. Потом пошли по рядам. Бабы повизгивали и засовывали им под плавки совсем немелкие купюры. Наиболее смелые похлопывали по извивающимся задницам. Мужики–стриптизёры были красавчиками, менеджерами по пропаганде сексуального образа жизни, их бицепсы перекатывались как безумные, а накачанные тела блестели от масла. В общем, бабы отрывались.

Лёвка скосил взгляд на Виолетту — та тоже потихоньку приходила в раж и даже в такт музыки подёргивала плечами.

Следующим номером программы был Тарзан, парень с торсом культуриста и длинной волнистой шевелюрой. Он крутился вокруг шеста как змея. Точнее, как змий. Искуситель в плавках болотного цвета.

Дамы были в полном восторге. Лёвка уже кожей чувствовал, что они просто–таки изнывают от желания. Он несколько поскучнел на этом чужом празднике плотской жизни. Тарзана же просто осыпали деньгами. Тот артистично вкладывал их в непристойно бугрящиеся плавки — как в самый надёжный банк.

Интересно, что здесь Катька–то делала? — удивился Лёвка.

После Тарзана были какие–то чёрные Маугли, раскосые Джеки Чаны и вновь наши отечественные Жаны — Иваны.

Лёвка всё серьёзнее думал о том, что пора сматываться. Но тут почувствовал, что ладошка Виолетты опустилась на его коленку и начала неторопливо двигаться вверх.

— Поехали ко мне, Лёвушка! — зашептала она ему в ухо. Дыхание её было горячим, страстным и отдавало ликёром.

А что? Вариант. Коньяк шумел в голове, как Чёрное море на картине Айвазовского «Девятый вал». Он галантно подхватил уже поднявшуюся Виолетту под локоток и сквозь понимающие взгляды охранников они покинули раскалённые страстью «Джунгли».

В машине было прохладно и пахло по–мужски: кожей, пряным табаком и лишь немного — мимозой. Вела свой спортивный «БМВ» Виолетта тоже по–мужски, уверенно и лихо. Впрочем, Лёвушка это оценил лишь постфактум, а пока целиком сосредоточился на профиле прекрасной львицы. В полутьме автомобиля её профиль напоминал профили всех прекрасных актрис середины века: Бриджит Бардо, Софи Лорен и Вивьен Ли одновременно. Он был восхитительно пьян и ехал в логово самой лучшей женщины Вселенной.

Проснулся он на широкой кровати, сексодроме размером с площадку для мини футбола. В комнате с высокими потолками вновь пахло мимозой. Точнее, духами Виолетты. Сама она, мурлыкая, гремела чем–то на кухне. Окна были зашторены темно–синими плотными занавесками, сквозь которые робко пробивалась тонкая полосочка солнечного света. Лёвка потянулся так, что хрустнули суставы.

— Проснулся, малыш? — в комнату вошла Виолетта в тонком шёлковом халате. Мелькнула розовая стройна нога. Виолетта держала поднос с двумя чашечками кофе. Правильно, не суп же варить утончённой женщине?

Лёвка, прикрываясь простынёй, осторожно, чтобы не расплескать, взял у неё из рук поднос, поставил на пол. И — притянул смеющуюся Виолетту к себе. Свидание продолжалось, чёрт возьми! Сладкий плен благоухал тонким цветочным ароматом и остывающим кофе.

На свободу Лёвка вынырнул лишь к полудню. Выйдя из подъезда, он распахнул пиджак. Телефончик надо бы включить, он же деловой человек. Из кармана вместе с мобильником он вытащил несколько бумажек. Так, визитка Виолетты: «Виолетта Спесивцева, продюсер, телеканал ВСТ». Интересненько. А это… Лёвка ошарашено смотрел на стодолларовые купюры, которых ещё вчера в этом кармане точно не наблюдалось. Три сотни.

Блин! — дошло до него. Это же — плата за любовь! И вправду всё с ног на голову перевернулось! Он хотел вернуться, честное пионерское, хотел, даже взялся за ручку двери! Но тут как безумный заверещал телефон. Серебристый, в цвет глаз Виолетты, аппаратик чуть не выпрыгивал из ладони, словно хотел немедленно сообщить ему важную весть.

Звонил Котов. С чумовым известием о воскрешении Пекаря.

— Ё-моё! И что же я теперь Гоше–то скажу? — сам себе задал вопрос Лёвка. И — редкий случай — не нашёл ответа. Никакого.

17 мая 1998 года

Антошка — Красная Шапка вышел из «Царь–шапки» расстроенным. Продавщицы сказали, что Гоша бывает теперь только по субботам. И то — вечером. А Антошке так нужны были деньги! Совсем немного, чтобы только расплатиться с Пузырём. И дёрнуло его вчера согласиться играть с Пузырём в очко? Знал ведь, что тот со своими пацанами–придурками мухлюет! Впрочем, выбора–то у него не было. Подлый Пузырь на самом деле заставил его играть. Мало ему своих жополизов, понадобилось, чтобы и Антошка в шестёрках ходил! Но не бывать этому. В субботу Гоша появится, и обязательно одолжит ему денег. А уж за Антошкой не заржавеет, он Гоше если не отдаст, так отработает.

Златка ждала его за магазином:

— Ну как? — участливо спросила она.

— А! — махнул Антошка рукой. — В субботу будет.

— Как же теперь? — испугалась Злата.

Маленькая, глупая, боится всего. Антошка покровительственно взглянул на подружку:

— Перетопчется Пузырь. Пошли на наше место, — и Антошка решительно зашагал на пустырь между бойлерной и помойками. Они там часто сидели. А помойкой там вовсе и не пахло — в контейнеры бросали всё больше коробки, картон и упаковочный полиэтилен.

— А почему вы его Пузырём зовёте? — Злата едва поспевала за длинноногим Антошкой. Они познакомились ещё летом, когда Златку бабушка стала возить из Троицка в Лужу, на подмогу. Бабушка торговала всякой вязанной фигнёй и Злата ей помогала и вязать, и торговать.