— Элоиза, пожалуйста, подожди! — Трип бросился вдогонку, схватил ее за руку и заставил остановиться.

— Не смей со мной разговаривать, пока не решишься наконец сделать предложение! — крикнула она.

“Это он во всем виноват”.

Элоиза все бежала и бежала. Мимо людей, толпившихся у прилавков с фруктами, мимо дома, где застрелили Джона Леннона, мимо бегунов в Центральном парке… скорее, скорее, на Пятую авеню. Одна ступня была сбита в кровь, на второй вздулись волдыри, но Элоиза ничего не чувствовала. Когда она добралась до дому, солнце село. Она слишком устала, чтобы плакать.

— Здравствуйте, Жюстина. Это Элисон Пирс, новая секретарша Паркера Льюиса. Мистер Льюис велел позвонить вам и попросить последний реестр его активов. В прошлом месяце мы его не получили. Может быть, потому что мистер Льюис недавно переехал и у него некоторый беспорядок. Да. Да. Хорошо. Пожалуйста, перешлите на номер 2125559820. Спасибо, Жюстина. Я перезвоню, когда получу факс.

Повесив трубку, Фернанда услышала скрип входной двери и звон ключей, положенных на столик в прихожей.

— Паркер, это ты? — спросила она, проводя рукой по свежевымытым волосам и стараясь успокоиться. Паркер мог с легкостью застигнуть ее за расследованием. — Я в спальне, милый.

— Привет, детка. Приятный сюрприз. — Паркер, в полосатом костюме с ярко-синим галстуком, который Фернанда купила в “Бергдорф”, выглядел слегка устало. Он подошел и поцеловал ее. — Ужин в восемь, если не ошибаюсь?

— Да, но я сказала Нельсону и Аве, что мы заскочим к ним в семь и пропустим по стаканчику. Ты не против, любимый? Разве секретарь тебе не передал?

Паркер взглянул на часы. Почти без двадцати семь.

— Может быть. Но у меня был безумный день, Ферн. Ты видела новости? Финансовые рынки терпят крах один за другим…

Фернанда встала.

— Бедный малыш, — сказала она, целуя его в шею. Женщина терпеть не могла мрачных рассуждений об экономике. — Приятный вечер с друзьями тебя развеселит.

Паркер, казалось, сомневался.

— Куда пойдем?

— В “Боули”. Хелен заказала столик.

— Ладно. Но если Нельсон Миллер захочет “Шато О-Брион” 88-го года, как в прошлый раз, то сам будет платить. После такого дня я уж точно не развеселюсь, если придется выложить тысячу баксов за ужин.

Фернанда в ужасе перестала рассматривать себя в зеркале и быстро обернулась, чтобы взглянуть на возлюбленного.

— Паркер! Да ты шутишь. Ты бы никогда…

Он безучастно посмотрел на нее.

— Я быстро переоденусь, и поедем.

— Хорошо, — сказала Фернанда ему в спину и быстро выкинула из головы неловкие мысли о ресторанном счете. Паркер ни за что не проявил бы такую чудовищную бестактность. — Я приготовила для тебя вещи. Решила, что ты захочешь сменить костюм, в котором был целый день.

Паркер высунулся из кладовки.

— Мне пятьдесят два года, детка. Я уже давно научился одеваться самостоятельно.

Он произнес это с улыбкой, но Фернанда поняла, что перегнула палку.

— Я просто пытаюсь помочь, — отозвалась она, скрывая обиду. У Паркера сегодня и впрямь плохое настроение. Он даже не поблагодарил ее за то, что она окончательно изгнала из его гардероба все напоминания о бывшей жене — мокасин “Гуччи” у Паркера было больше, чем в магазине “Чиприани”.

— Я знаю, милая.

Паркер, в одних трусах, сел на кушетку в углу и похлопал по подушке рядом с собой. Фернанда устроилась рядом, стараясь не помять сапфировое платье “Майкл Корс”.

— Знаешь что? Мне нужно больше отдыхать. Мы вечно куда-то бежим. Давай проводить хотя бы пару вечеров в неделю наедине… еда из закусочной… пижамы… — он улыбнулся, и Фернанда тоже, хотя ей хотелось плакать. Вечер в пижамах? Сама мысль о подобном отдыхе нагоняла на нее тоску.

С тех пор как Корнелия заронила в душу подруги зерна сомнения, Фернанду не покидало желание разузнать правду о финансовом положении Паркера. Она начала с его “Блэкберри” и электронной почты, регистрируясь всюду, где только удавалось (пароль было нетрудно разгадать — “пусик”, напоминание о бывшей жене). Не считая укоров совести, которые ощутила Фернанда, обнаружив переписку со старым другом, в которой Паркер хвастался своим нынешним счастьем, она ничего не достигла. В прошлую пятницу она случайно услышала, как он разговаривает по телефону с какой-то Жюстиной. Когда Фернанда насмешливо поинтересовалась, кто она такая, Паркер сказал, что это его персональный банкир в “Джей-Пи-Морган” — и, разумеется, Фернанда воспользовалась первой же возможностью, чтобы изучить список входящих и узнать номер Жюстины. Она позвонила из квартиры Паркера, чтобы не “светить” свой мобильный. Это было рискованно, но Жюстина, казалось, ничего не заподозрила.

Она поступила нехорошо? Непрошено влезла в чужую жизнь? Да. Но, в конце концов, Фернанда была истинной дочерью своей матери и привыкла в первую очередь думать о деньгах.

— Ты в порядке, детка? — спросил Паркер, коснувшись ее щеки. Он включил лампу, озарив комнату мягким желтым светом. — Я вовсе не хочу сказать, что мне опротивела светская жизнь. Но давай немного сбавим темп. Например, на выходных можно махнуть в мой охотничий домик, в горы, и…

— На выходных? — Фернанда учащенно задышала при этой мысли. — Исключено. В субботу бал “Модный форум”. Мне четыре месяца шили платье. Корнелия — одна из председательниц комитета, и она меня убьет, если я не…

— Ладно-ладно, — Паркер явно встревожился, услышав столь эмоциональный ответ. Фернанде показалось, что он вздохнул. — Значит, через неделю. Ничего страшного.

Он начал одеваться, а Фернанда бросилась к факсу — ее ожидал ответ Жюстины.

— Теперь ты понимаешь, почему нельзя морить себя голодом? — спросила Люси, расхаживая вокруг Элоизы с подушечкой для булавок.

Элоиза со вздохом подтянула светлое платье без бретелек, оригинально украшенное фазаньими перьями и расшитое антикварными бусинами. Идеальный вариант для объявленной темы бала — “Фауна и мода”. Люси, нынешний дизайнер Элоизы, придумала платье и сшила его при помощи Дорин, своей бывшей коллеги у Нолы Синклер, но оно мешком висело на исхудавшем теле Элоизы. После разрыва с Трипом она потеряла аппетит и обходилась в основном кофе, шампанским и сигаретами.

— Не пускай меня танцевать. Иначе через полминуты платье съедет на талию, подкалывай не подкалывай, — Элоиза подняла руку, чтобы Люси могла подойти поближе.

Подруги, по настоянию Уайета, готовились к балу в богато обставленном номере “Карлайла”. Безумное мотовство, но при этом — единственный верный способ сделать так, чтобы платье не помялось. Музей находился всего в трех кварталах от отеля. Начиная с двух часов Элоизой и Люси занимались парикмахеры и визажисты. Элоизе пришлось признать, что номер с работами Пиранези и потрясающим видом на Центральный парк — приятное разнообразие по сравнению с квартирой, откуда она не выходила с того самого дня, как Трип разбил ей сердце.

Ощутив привычный комок в горле, Элоиза потянулась за сигаретами.

— А что если он приведет на бал подружку? Такое возможно…

— Он никого не приведет, Эл. Я позвонила Марго. Трип написал, что явится один. Я уточнила трижды.

— Хорошо, ну а если он кого-нибудь подцепит прямо на балу?

— Тогда я лично дам ему под зад и спущу с музейной лестницы. Но не беспокойся. Это же Трип. Он, конечно, идиот, но не подлец.

Элоиза вздохнула, но отнюдь не успокоилась. Ее непрерывно мутило.

— Прости. Тебе, наверное, надоели мои жалобы.