Подозвал к себе служанку, потребовал принести что-нибудь съестное. Встал рядом с дверью в опочивальню княжны. Перекуса ждать долго не пришлось.
Всегда вот так. Стоишь, ждешь, уплетаешь горячий пирог за обе щеки, пока малявка проснется, выберет наряд, решит его одеть, а потом уже выйдет. Слуги бегают вокруг нее бесконечно. Дверь то отворяют, то закрывают, шмотки носят стопками.
— Ваше императорское высочество! — окликнул Гонген.
— Иду я! — пискнула княжна.
Дверь бесшумно отворилась. Наряженная Йони вышла из комнаты привычной величавой походкой. Несколько неуклюжей и смешной в ее исполнении. Только все делали каменные лица и одобрительно кивали.
— Они должны прийти, — проворчала шагающая по красному ковру Йони.
— Они? — спросил Гонген.
— Арри и дядя Крисп. Я им дала ясно понять, что к чему. — Сжала кулачок.
«Говорит как мать. Слово в слово».
— Более, чем уверен в этом, — буркнул Гонген.
Вдалеке, сложив руки в замочек на уровне живота, стояла леди Киксвелл. Приехала она издалека по приглашению императрицы. Из южных стран. Эта женщина являлась олицетворением этикета. Гонген иногда полагал, что те прописаны ею, а не далекими предками из Времен Пиршеств. Рядом с этой женщиной старый рыцарь чувствовал себя беззащитным или вовсе глупцом и шутом. Не прививали ему изысканные нормы поведения и не посвящали в тонкости этикета. Его задача — рубить и защищать. В этом его клятва и других рыцарей ордена Алой Гарды.
Как назло, Йони заметила леди Киксвелл и ускорила шаг, дабы та не успела случайно уйти. Чему Гонген был бы весьма рад.
— Леди Киксвелл… — Сложила княжна ручки так же, как у своей наставницы.
«Леди, леди… А как ее сударыней назовешь, так тут же в про свои расхваленные манеры забывает и начинает вонять, как раскуроченное коровье дерьмо».
— Ох, ваше императорское высочество, я несказанно рада видеть вас. — Язвительный взгляд остановился на рыцаре. — Приветствую вас, сэр.
— Мое почтение. — Сделал легкий поклон, но взгляд наткнулся на протянутую кисть руки.
Сухие губы едва коснулись кожи.
— Как приятно осознавать, что рыцарство еще осталось в Масмаре. Увы, в одних лишь редких орденах.
«Вот ведьма!»
— Позвольте представить, — продолжила леди Киксвелл. — Мой гость, сэр Эрвин. Мы вели занимательную беседу о приятных вестях, доходящих с запада. Дрорт с каждым днем слабеет, а его императорское высочество Аар Вердон одерживает победу за победой. Столица почти полностью разбита.
— Мой брат прекрасный полководец. — Протянула ручку сэру Эрвину.
Юнец наклонился и небрежно одарил вежливым поцелуем ручку княжны.
— Вы восхитительны, ваше императорское высочество. Для меня большая честь встретиться с вами, — сказал он.
— Извините, что прервали вашу беседу. Мы скоро… — не успел закончить Гонген.
— О, нет-нет, сэр Гонген. Я польщена вашей учтивостью, но мне и сэру Эрвину весьма интересно ваше мнение по поводу войны.
«Опять ищешь способ выставить меня дураком?»
— Мне сердце греет то, что когда-то я смог помочь его императорскому высочеству в освоении военного искусства. И не радоваться его заслугам я не в состоянии. — Гонген хотел остановиться на этом, но прикованные к нему молчаливые взгляды заставили продолжать. — Падение Дрорта станет началом счастливых времен, равным Временам Пиршеств. Наконец-то длительная и кровопролитная война закончится.
— Очень на это надеюсь. Все ждут безвоенного и спокойного времени, — проговорила леди Киксвелл. — Что ж, не буду вас задерживать. Ваше императорское высочество, мне очень жаль, но сегодня наши занятия могут быть отменены.
— Не переживайте, леди Киксвелл, я все понимаю. — Йони величаво пошагала дальше. Гонген поплелся следом, отвесив небрежный поклон.
«Зачем к ней стоило подходить? Поздно заметил ее, старый дурак».
Слуги всюду суетились. Одни таскали столы, другие — стулья, третьи все подсчитывали и делали заметки. Гонгена чуть не сбила служанка, молодая и бледнокожая, неся шторы и занавески. Ткани мешали ей видеть. Старый рыцарь кое-как смог поддержать девушку. Та сразу стала засыпать извинениями и быстро удаляться. В следующий миг Гонгена чуть не сбил с ног мальчишка, тащивший две сети свечей. И точно так же принялся сыпать извинениями, стараясь как можно быстрее сбежать от якобы разгневанного господина. Старый рыцарь только посочувствовал бедняге. Но это лучше, чем то, что делал когда-то Гонген. Таскать ему приходилось не свечки, а вещи куда более тяжелее и выполнять куда более грязную работу. Свечи, по сравнению с ней, — рай. «Но боялись господ одинаково?» — подумал он и стал снова искать взглядом ускользающую вдалеке княжну.
— Скоро будет пир! — Хлопнула она в ладоши, заметив догоняющего Гонгена.
— В честь возвращения вашего дяди, — дополнил рыцарь.
— Да, папа говорит, что он герой, — недоверчиво, но возбужденно проговорила она.
— Возможно… Нечестивая Семья держала в страхе полсвета. Любой монарх не был в безопасности. И говорить о простых людях не приходится, те могли только молиться… — Гонген покрутил ус и продолжил вспоминать строки из прочитанной вечером книги. — Засланные шпионы, открытые нападения, поиски и прочее всегда заканчивались провалом. Семья казалась недосягаемой. Даже рыцари моего ордена не смогли добиться столь значительных результатов, кроме убийства нескольких из этих нечестивцев.
— Получается, дядя настоящий герой?
— Это нельзя оспорить, — ответил Гонген, помедлив перед этим. — Он избавил нас от нечестивцев. Не известно как…
В зале, где проходили семейные трапезы, все пребывали на своих местах. Как и ожидал Гонген, ждать пришлось лишь Йони. Всегда все проблемы из-за этой мелочи. Император Обта угрюмо глянул сначала на старого рыцаря. Тот не выдержал взгляда и потупился, уставившись в пол. Гонген встал на свое излюбленное место у входа в зал.
— Ты опоздала. — Тон императрицы не сулил ничего хорошего.
— Приношу свои извинения, я была вовлечена в беседу с леди Кикселл. По правилам этикета я не могла ей отказать, — протараторила княжна шаблонную фразу и уселась на свое место.
«Жаль не добавила, что сама стала инициатором этой беседы».
— Если все в сборе, то можно не мучить себя голодом и дальше, — сказал император.
Начался привычный ритуал приема пищи. Опять малюсенькие кусочки, краткие глотки, медленные и плавные движения. Все, казалось, шло своим чередом, если бы не болезненного вида лицо Арри Вердон. Девочка еле-еле притрагивалась к пище. Ее отец же наоборот закидывал все себе в пасть. И поступал как нормальный человек. Хоть кто-то не делает из приема пищи ненужный никому помпезный культ. Только императрица совсем не одобряла подобных манер деверя. От чего тяжело вздыхала и бросала ядовитый взгляд чуть ли не каждые полминуты.
— Завтра будет празднование, — неожиданно заговорил император, — в честь моего брата. Поэтому я хочу, чтобы вы все знали о том, что он совершил и чем пожертвовал.
Братья переглянулись. Холодные, мертвые черные глаза и спокойные, покрытые бликами, уставились друг на друга. Крисп Вердон к тому времени успел всех опередить: осушить свой бокал несколько раз и опустошить тарелку. Остальные члены семейства по-разному, но все же заинтересованно посмотрели на императора. Драматическая пауза закончилась.
— Мы касались этого разговора раньше. Частично, — продолжил император. — Поговорим о прошлом. О давних временах. Временах Пиршеств. Ибо тогда зародилась Нечестивая Семья, некогда главная сила южных королей.
Юг пошел против севера. Многие королевства объединились. Старый Масмар не был исключением. Победил в итоге союз северных держав. Так Семья отделилась от южных правителей. Их ремеслом вскоре стали заказные убийства. В том числе и на членов победивших северных династий.
Король отпил вина, оглядел всех и продолжил рассказ:
— Что было дальше, всем хорошо известно. Каждого ребенка пугают Нечестивой Семьей. До многих из Вердонов она добиралась. И получала большие деньги, добираясь до других знатных родов. Тогда отец позвал меня и Криспа. Была зима. В Старом Масмаре среди останков наших предков мы дали клятву. Поскольку наследником престола был я, на мою долю выпало немногое. Отец потребовал от меня того, чтобы я помогал своему брату в час нужды и отдал ему Старый Масмар, когда тот вернется, а если нет, то отыскал его тело и похоронил среди остальных. Еще раз, но тайно.
