Когда Брежнев приехал в Кишинев, он обратил внимание на то, что в городе с населением в полмиллиона жителей нет никакого водоема. Им было подобрано место, и всем народом начали строить дамбу, расчищать дно, строить инфраструктуру. В первый день Брежнев вывел весь аппарат ЦК на заболоченный участок, на котором паслись козы, и под музыку, с шутками и песнями участники воскресника очищали местность и начали копать котлован под озеро. Была мобилизована молодежь. Поэтому его и назвали «Комсомольское озеро». После, конечно, появилась техника.

За свою инициативу Брежнев получил партийное взыскание. Кроме физического труда, потребовались и средства на приобретение стройматериалов, техники, а это не обошлось без финансовых нарушений.

Люди строили дамбу, озеленяли окрестности, возвели чудо-каскад — фонтан с разноцветной подсветкой по лестнице. Затем соорудили пляж, лодочную станцию, ресторан на плаву. Позже уже усилиями возглавившего республику после Брежнева 3. Т. Сердюка появились ВДНХ Молдавии, прекрасные павильоны и парк.

Сегодня все это находится в плачевном, разрушенном состоянии, а о знаменитом Комсомольском озере, кроме осушенной дамбы ничего не напоминает.

В Молдавии впервые у Щелокова появилась госдача. Она ему полагалась по рангу члена президиума ЦК Компартии республики.

Долгое время у руководства республики и горожан не было дач. Такого слова даже не знали. Как правило, на отдых или на праздники 1 мая или 7 ноября руководство и горожане выезжали на природу в лес, где стелили одеяла, жарили мясо, играли в спортивные игры. В конце 50-х годов Зиновий Сердюк принял решение о строительстве дач для руководства республики. Планировалось построить Дом отдыха для министров и завотделов ЦК (каждому министру и завотделом ЦК партии полагалась одна комнатка с умывальником и две кровати), а также восемь небольших летних дач на берегу Дубоссарского водохранилища для членов президиума ЦК Компартии Молдавии, затем их число было увеличено до тринадцати.

Найти подходящий участок для будущего Дома отдыха и поселка, а также их строительство поручили Щелокову.

— Мы долго ездили, выбирая место, это была не первая поездка. Меня взяли прокатиться и посмотреть Дубоссарское водохранилище, — вспоминает Игорь Щелоков. — В итоге выбрали место, внизу, рядом с затопленным селом Нижние Гелерканы. Помню, там оставалась церковь, она долго действовала и, наверное, открыта до нынешнего дня, несколько домов, которые не подверглись затоплению. Недалеко от этого села и было выбрано место для строительства*.

После постройки на выходные молдавское руководство приезжало на летние дачи. Хотя там были печи, но зимой там никто не жил. Добавлю, что когда 3. Т. Сердюка на посту руководителя республики сменил И. И. Бодюл, места в Галерканах ему не оказалось, и дачу он получил не сразу.

В 1974 году в республике широко отмечалось 50-летие Молдавской ССР и Компартии Молдавии. По этому случаю в Молдавию приехал генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев. В ресторане «Норок» прошел банкет на 300 персон. За праздничным столом, после первого тоста, Брежнев метафорично заметил, что все отведали молдавского коньяка, который был заложен на хранение в 50-е годы, когда он являлся первым секретарем ЦК Компартии республики.

— А товарищ Бодюл только и сделал, что разлил его в оригинальные бутылки. Ведь так, Иван Иванович? — обратился он к действующему первому секретарю ЦК Компартии Молдавии.

Бодюл этот факт подтвердил. В те годы, когда Брежнев руководил Молдавией, Иван Иванович был первым секретарем сельского райкома партии.

Стоит еще раз сказать, что и оригинальные бутылки для коньяка были введены с подачи Н. А. Щелокова.

Приведу другой малоизвестный случай, со слов О. И. Морозова, который в 70-е с бригадой ЦК партии проверял народные дружины в Азербайджане.

— У меня была с собой бутылочка молдавского коньячка, — рассказывает Олег Иванович Морозов. — После окончания работы нам накрыли стол, но я взял эту бутылку с собой. Начали разливать азербайджанский коньяк, а я скромно поставил молдавский рядом с собой. Короче говоря, за несколько минут, вся моя бутылка была выпита сидевшим рядом товарищем Алиевым и другими руководителями республики. Я спросил у Гейдара Алиевича: «Вам понравился наш напиток?!..» Он ответил: «Да. Великолепный коньяк…»

Мы разговорились, я рассказал о себе, об успехах нашей республики. На что Г. А. Алиев резонно заметил: «Вам, молдаванам, очень повезло, что Брежнев и Щелоков работали у вас…»

По рассказам многих людей, работавших или знавших Л. И. Брежнева по Молдавии, в тот период это был человек очень энергичный и работоспособный. Ему тогда было чуть больше сорока.

Например, если не нравился ему доклад, подготовленный к очередному пленуму помощниками, он оставлял вечером стенографистку, вешал на спинку стула пиджак и начинал, прохаживаясь по кабинету, диктовать свой вариант.

В кадровой политике он во всем опирался на участников войны, и, как правило, при собеседовании с кандидатом на тот или иной пост тема войны была главной. Впрочем, и фронтовое прошлое не спасало, если человек начинал применять власть на пользу не людям, а себе лично. Брежнев был очень справедлив и к лицам, злоупотреблявшим служебным положением, нетерпим.

В годы своей молодости Павел Перевозник со своим напарником расследовал дело о хищениях работниками главпарфюмерии. В то время парфюмерия была дефицитом. Начальник этого главка имел связи в Москве, доставал сверх разнарядки духи, пудру, кремы, помады и другие желанные для женщин изделия — и продавал все это женам руководства республики. Всесоюзный главк парфюмерии возглавляла жена Молотова Полина Жемчужина, через нее начальник главпарфюмерии Молдавии и добывал косметику. Далеко не все могли попасть к нему и приобрести редкостную парфюмерию. Его приближенные, надеясь на связи шефа, открыли небольшой цех и за счет разных комбинаций дорогих духов и одеколона отечественного производства по повышенным ценам сбывали свою продукцию через магазины, присваивая крупные суммы денег. Перевознику с товарищем удалось собрать доказательства. В результате было арестовано несколько человек, которые дали показания на начальника главка, с которым они делились деньгами.

На этом этапе следствия и возникли осложнения. Жены через своих руководящих мужей стали давить на прокуратуру, на милицейское начальство. Завершить дело без одного из главных виновников было нельзя.

— Мы оказались в тупике, — вспоминает Павел Перевозник. — У моего напарника возникла мысль обратиться по этому поводу лично к Брежневу. Но как это сделать? На прием к нему нас могли просто не допустить в такой ситуации, и мы решили написать ему письмо, но не на работу, а домой. Упросили милиционера наружного поста, чтобы он передал Брежневу письмо, зная, что по прибытии домой Брежнев всегда подходит к будке и здоровается с постовым.

Милиционер выполнил нашу просьбу. Как он сообщил нам потом, Брежнев после обеда, возвращаясь на работу, куда ходил пешком, подошел к милиционеру и вручил ему наше заранее подготовленное письмо со словами: передай ребятам, и пусть действуют.

На письме была его резолюция: «Перед законом все равны. Никто не имеет права вмешиваться в дела следствия». И подпись — Л. Брежнев»[51].

После этого милиционеры не испытывали никаких затруднений, они закончили дело и направили суд, который признал всех фигурантов виновными и приговорил к разным срокам лишения свободы.

А вот другой случай. На одного чиновника республиканского масштаба стали поступать сигналы о том, что он берет взятки. Зная, что он приехал в Молдавию при помощи Брежнева и считается одним из приближенных к нему людей, работники службы БХСС не торопились заняться сбором доказательств. Поэтому для них оказалось неожиданным, что сам Брежнев позвонил их начальству и предложил арестовать этого человека.