Осязание же, наоборот, помогало сориентироваться в закрытом пространстве, когда человек передвигался на ощупь, вытянув руки и осторожно переставляя ноги. «Лучше неспешно идти, чем под звездами ночь провести» — советовала поговорка. Лишившись способности видеть, люди полагались на свое тело и, главным образом, руки и ноги. «Мы пробирались на ощупь, как пара воров в гончарной лавке», — рассказывал житель Лондона. Некоторым иногда приходилось находить доршу, передвигаясь на четвереньках, как, например, писателю Артуру Янгу в Италии. Когда ночью его фонарь задуло ветром, ему пришлось ползти, чтобы не упасть с обрыва. Обычно кучера останавливали свои повозки, чтобы понять, какова дорога. «Мистеру Тэйлору, — рассказывал шотландский пассажир, — часто приходилось выходить из коляски, чтобы прощупать, не съехали ли мы с дороги»⁴⁶. На хорошо утрамбованной дороге можно было определить окружающее пространство ногами или, на худой конец, пальцами, на «слепой» же дороге поверхность ничем не отличалась от обочины. Ровные открытые пространства, такие как пастбища или выгоны, также служили ориентирами по контрасту с ухабистыми, труднопроходимыми участками, хотя и на ровном месте можно было споткнуться. Отправляясь на визит к пациентке без фонаря, Марта Баллард, повитуха из Новой Англии, сняла башмаки и шла в чулках, чтобы чувствовать дорогу под ногами. «Пыталась как могла не сбиться с пути», — записала она, вернувшись целой и невредимой⁴⁷.

Если городской пешеход ощущал, что тип мощения улицы изменился, то это значило, что он сбился с дороги, а ведь каждый стремился идти по центральным улицам. Вот что писал Джон Гэй о том, как по Лондону ходили ночью:

Трости и посохи позволяли идущему еще лучше определять дорогу. Их носили представители всех сословий, используя как для передвижений, так и для самозащиты. «Вам, несомненно, приходилось идти ночью по неровной местности без света и, чтобы не упасть, использовать палку, — писал Декарт. — И вы, вероятно, заметили, что с помощью этой палки можно нащупать окружающие вас предметы и даже точно сказать, деревья это, камни, песок, вода, трава или грязь»⁴⁹. С тростью или без нее, но пешие вылазки темными ночами — опыт неприятный, в особенности для аристократов, привыкших к езде верхом или в экипаже. Фанни Боскоуэн писала своему мужу Эдварду, адмиралу, в 1756 году: «Я приобрела такое отвращение к хождению на ощупь, что в конце концов зареклась наносить визиты в темное время суток».

Один путешественник в швейцарском городе Лозанне должен был, к своему величайшему смятению, «идти ощупью, как слепой»⁵⁰.

Вобрав в себя мудрость прошлых поколений, традиции диктовали практически каждый шаг во время ночных путешествий, как кратких, так и продолжительных, — от блужданий по древним овечьим тропам до странствий по незнакомым лесам и полям. Несмотря на то что органы человеческих чувств помогали в освоении ночной тьмы, возникали и иные проблемы, касавшиеся тела, ума и души. Обычай определял не только вид освещения дороги, но и выбор способа передвижения, спутников, одежды, необходимых вещей, а также подходящего времени и конечной цели путешествия. Кроме того, существовали негласные правила, как себя вести при встрече с другими путниками и как просить о помощи, если собьешься с дороги. По мнению Торо, «наши действия вне дома ночью требуют и подразумевают гораздо больше продуманных усилий, чем действия, которые нам приходится совершать при свете дня»⁵².

Прежде чем отправиться в путь, тщательно продумывали, во что одеться. В течение дня обычно носили платье, соответствующее социальному положению и профессии. Аккуратность приветствовалась независимо от статуса. Многие из тех, кто зарабатывал на жизнь трудом, гордились своей одеждой. «Население Англии от бедных до богатых, — писал Тобайас Смоллетт, — отличается особенной аккуратностью в одежде». В газете London-Spy рассказывали о том, как люди «обильно намыливаются, намываются, обтираются и причесываются», лишь бы «иметь приличный вид при свете дня»⁵³. Ночью внешность была не столь важна и стандарты не столь высоки. Некоторым тьма помогала скрыть свои слишком старые или грязные одежды, какие не наденешь днем. Один пьяный сквайр предпочел вернуться из лондонской пивной ночью, потому что «был слишком перепачкан, чтобы идти домой днем». «Ночью, — гласит итальянская пословица, — любая шапка сгодится»⁵⁴.

Верхняя одежда становилась в общем менее разнообразной и более функциональной. Цвета были проще. Поскольку грязь и навоз лежали повсюду, среди людей обеспеченных к концу XVII века стали популярны кожаные ботинки и сапоги, а также гетры. Для защиты от холода и сырости мужчины и женщины носили фетровые плащи или накидки с капюшоном, застегнутые на пуговицы. «Большие накидки» {great cloaks), надеваемые преимущественно мужчинами, были толстыми, тяжелыми и свободными одеяниями, доходившими до середины икры у пеших путников и более короткими у всадников. Один приезжий заметил, что в Риме «большие накидки у всех прохожих на улицах». К концу того же века получили распространение пальто-шинели (great coats, watch coats) на случай скверной погоды. В «Приключениях сэра Ланселота Гривза» (1762) Смоллетт писал о человеке, «закутанном в пальто (great coat)». Робинзону Крузо после кораблекрушения удается спасти «пальто (watch coat), чтобы укрываться». Желая согреться, голландки носили под нижними юбками маленькие горшочки с горячими угольками или тлеющим торфом. Сицилийцы в холодные ночи привязывали такие же приспособления на запястья. Бедняки, у которых не было ни плащей, ни накидок, спасались от холода, надевая одну одежду поверх другой⁵⁵.

Голову укрывали не менее тщательно. Говоря о «влажном ночном воздухе», один путешественник отмечал, что в Англии «принимают больше предосторожностей против простуды, чем в восточных странах против чумы». Пепис полагал, что он бы не простудился так сильно, если бы чаще носил парик. Женщины обычно накидывали шали, капюшоны и шарфы. Другие надевали льняные чепцы с лентами по обеим сторонам, которые завязывались под подбородком. Некоторые мужчины, не заботясь о моде, оборачивали вокруг головы шарф и загибали вниз поля треуголки. «Днем покрывай голову как хочешь, ночью — как можешь» — советовала пословица. Из опасения простудиться на ночном воздухе жители Рима прикрывали рот плащом, чтобы «создать пространство для дыхания». «Они поступают так, чтобы, находясь на улице, дышать воздухом комнатной температуры и укрыться от дурной погоды»⁵⁶.

Тем, кто ночью путешествовал в одиночестве, скрыть свое богатство и высокое положение помогала простая одежда. Сэмюэл Джонсон утверждал, что его никогда не грабили, «потому что разбойники знали, что у него мало денег, да и внешний вид его говорил о том же». Джентльмен мог сойти за рабочего, обрядившись в лохмотья. Как гласила шотландская народная мудрость, «потрепанное платье — лучшая защита от грабителей». Кроме того, осмотрительные люди не носили при себе много денег и украшений. Когда Мэри Хикс спросили, как она решилась идти ночью по лондонским окраинам, «ибо это очень опасно», она ответила, что «ничего не боялась, потому что оставила деньги и кольца» в доме у подруги. Кто-то прятал деньги в складках плаща, в башмаки или чулки. В 1595 году в Италии на некоего польского пана, оказавшегося ночью в сельской местности, напали, выскочив из кустов, двое грабителей. Поляк предварительно не только обернул свои башмаки тряпьем, но еще и вшил 80 венгерских флоринов в чулки. «Трудно было такое предположить из-за моей плохой обуви и еще потому, что я шел пешком», — рассказывал он. Один из грабителей, пожалев бедолагу, дал ему две монеты, прежде чем скрыться!⁵⁷