Стелле показалось, что в голосе Холли прозвучала нотка сочувствия, и она решила воспользоваться моментом.

— Расскажи мне о деле Марио, — попросила она. — Ты по-прежнему собираешься квалифицировать его как уголовное преступление? Никогда он с тобой сотрудничать не будет, Холли. Даже представить не могу, как ты решилась о таком подумать. Ведь он мой брат. Кроме того, он не знает ничего, что уличало бы меня. Ты зря теряешь время.

— Ты оказываешь на меня давление, — пролаяла в ответ Холли. — Если ты хочешь что-то узнать об этом деле, то спроси своего чертова братца. Тебе отлично известно, что я не имею права разглашать конфиденциальную информацию.

— Ты все можешь, когда хочешь, — отразила удар Стелла. — И не толкуй мне про свои обязанности. Тебе не раз приходилось пренебрегать ими. К примеру, кто, как не ты, сообщил мне о показаниях Рэндалла в тот злополучный день? Или ты забыла об этом?

— Не доставай меня, — пробурчала Холли. — Эти домыслы ты можешь выкладывать Гроуману и своим дружкам-приятелям. Но меня они мало волнуют. — Тут Холли замолкла на секунду и с шумом втянула воздух. — На твоем месте я бы не стала волноваться по поводу Марио. Я бы сказала, это не самая крупная из твоих проблем. Виктор Пилгрим тридцать минут назад выбрал именно твою фотографию из всех, что мы перед ним положили. Похоже, игра окончена, Стелла.

Стелла продолжала прижимать трубку к уху, хотя Холли уже бросила свою. Она механически вслушивалась в гудки зуммера, и ей стало казаться, что загудело у нее в голове. Наконец она разжала пальцы и трубка спустилась на рычаг. Следом Стелла бессильно опустила голову на полированную поверхность стола.

Она представила, как все произойдет, как Виктор Пилгрим, бывший офицер полиции, вперит в нее холодный обвиняющий взгляд, а затем при многочисленных свидетелях укажет на нее пальцем. Любой прокурор использовал бы его показания как козырную карту. Ведь Пилгрим опознает ее как человека, который убил Тома Рэндалла.

Приподняв голову, Стелла стала перебирать лежавшие на столе бумаги. Нет, на работе она сконцентрироваться не могла. Да и кто смог бы, если бы знал, что впереди — тюремная камера? В трех различных округах ей инкриминируют убийство, не говоря уже об обвинении в поджоге. Если обстоятельства сложатся не в ее пользу, то остаток жизни ей придется провести в заключении.

На лбу у Стеллы выступила испарина, грудь сдавило, а в горле заклокотало что-то горькое. Сколько раз ей приходилось обсуждать с адвокатами обвиняемых условия освобождения под залог и объяснять несчастным, что их может ожидать в результате решения присяжных. Кто из этих бедолаг, интересно знать, был невиновен и кто сдался на милость своей хромой судьбе, не выдержав давления не самой совершенной на свете судебной системы? А ведь тогда Стелла не очень задумывалась над этим. Так ли уж сильно она отличалась от Холли? Неужели и ее главной целью было обвинить человека? Неужели успех обвинения совсем недавно затмевал для нее все и, чтобы добиться своего, она отбрасывала всякие сомнения в виновности подсудимых?

Но надо было продолжать борьбу, и Стелла отвлеклась от невеселых размышлений.

Мысль о звонке Фитцджеральду была ей неприятна, но она знала, что скоро придется выйти на связь с ним и выяснить, что ждет ее в будущем, какие обвинения ей предъявят. Умышленное убийство? И сколько их будет — три? Она поежилась, как от холода, медленно выбралась из-за стола и, захватив сумочку, покинула офис.

Стелла и Бренда, утомленные и мрачные, прилетели в Хьюстон четырехчасовым рейсом. Следователь со стороны обвинения настоял на их присутствии в момент, когда Карл Уинтерс будет передавать найденную улику в лабораторию Хьюстона. Что касается Стеллы, то у нее была еще одна причина для приезда: Виктор Пилгрим.

Женщины выбрались из аэропорта и направились в контору по найму автомобилей. Они решили взять седан последней модели. К тому времени, когда они покончили с формальностями и добрались до полицейского участка, стрелки часов перевалили за шесть и Уинтерса на работе уже не было.

— Не могли бы вы позвонить ему домой и попросить вернуться? — спросила Бренда у офицера, сидевшего в комнате, где хранились вещественные доказательства. — Это очень важно. Мы прилетели из Далласа ради этого дела, и нам хотелось бы покончить с ним сегодня же.

Офицер нашел номер телефона Уинтерса и позвонил. Несколько секунд спустя он выглянул из окошка и сообщил, что детектива нет дома.

— Я не могу позволить вам забрать вещественное доказательство, — добавил он при этом. — Вам придется подождать до утра.

— Великолепно, — только и ответила Бренда. Она была ужасно раздосадована. — Нам следовало вылететь раньше, Стелла. Я предполагала, что именно так все и произойдет.

Офицер за стеклом был тем же, с которым они разговаривали в прошлый раз, когда приезжали ознакомиться с вещественными доказательствами, и Стелла решительно шагнула к окошку.

— Один мой приятель тоже служил здесь когда-то, — сказала она, кокетливо улыбнувшись.

— Неужели? — спросил человек. — А как его зовут? — Возможно, мне не следует называть его имя, — ответила Стелла, беспокойно оглядываясь. — Не так давно он вышел на пенсию по нетрудоспособности. Хотя, признаться, меня гложет любопытство: с ним, по крайней мере на первый взгляд, все нормально. Неужели с ним действительно произошло что-то серьезное? Он, правда, намекнул мне, что с пенсией ему помог капитан Каталони. Что вы думаете по этому поводу? Где тут правда?

— Я знаю, кто вы, — последовал ответ. — Не понятно только, зачем вы говорите это о капитане. Насколько я понимаю, он ваш дядя, не так ли?

Бренда была поражена. Она схватила Стеллу за руку и потащила ее прочь. Когда они шли по коридору, она шепотом встревоженно забормотала ей на ухо:

— Ты что делаешь, Стелла, а? Хочешь прямиком отправиться на тот свет? Уж лучше бы ты сразу нарисовала у себя на спине мишень.

— Мне, извини, теперь на все наплевать, — выпалила Стелла. — Если дядя Клемент захочет меня прикончить — тем лучше. Но я не намерена больше терпеть эту ложь.

— Придется тебе переночевать сегодня в отеле со мной, — твердо сказала Бренда. Она стала еще больше беспокоиться за Стеллу. — Уж теперь-то я с тебя глаз не спущу.

— Но мне нужно поговорить с Марио, — запротестовала Стелла. — Мне необходимо убедить его пройти курс лечения. Если он сделает, что я попрошу, суд, возможно, назначит ему испытательный срок.

Они вышли из участка и направились к своему автомобилю, припаркованному поблизости.

— Лучше позвони ему, — сказала Бренда, занимая место водителя.

Стелла тоже собиралась сесть и уже открывала дверцу с противоположной стороны, но вдруг заметила Клементина Каталони, который в этот момент шел к своей машине, стоявшей на расстоянии нескольких футов от них. Стелла быстро обошла нанятый ими седан и постучала в окошко Бренды, чтобы привлечь внимание подруги.

— Посмотри, кого мы встретили, — прошептала она.

— Забирайся поскорее в машину, — резко бросила Бренда. Когда Стелла плюхнулась на сиденье радом, она спросила: — Он видел нас?

— Уверена, что да, — произнесла встревоженно Стелла. Бравада, с которой она действовала несколько минут назад, исчезла без следа. — Он смотрел прямо на меня. Обрати внимание — он и сейчас погладывает в нашу сторону.

— Черт, — поморщилась Бренда, нажимая на педаль газа и делая быстрый разворот влево. Выехав с площадки, она сказала: — Нам необходимо немедленно добраться до Пилгрима.

— У тебя есть его адрес?

— Загляни в эту папку, — промолвила Бренда, глянув в зеркало заднего вида. — Кажется, Клем решил нас не преследовать. Если он все-таки за нами едет, то у него чертовски удачно получается оставаться незаметным. Я по крайней мере его не вижу.

Стелла нашла нужную бумагу и зачитала вслух адрес в Гэлвстоун-бей.

— Ясно, — сказала Бренда, — ты знаешь, как туда добраться?