Как только Стелла увидела, что клерк схватил трубку, она снова выскочила на улицу. Не обращая ни малейшего внимания на то, что ей, возможно, угрожала смерть, она перебежала через двор и опустилась на колени перед Брендой Андерсон. Женщина лежала на спине, и Стелла явственно видела пулевое отверстие, которое находилось в области живота. Глаза ее были закрыты, кожа приобрела пепельный оттенок, а из уголка рта струилась кровь. Стелла потрясла ее за плечо.

— Бренда, ты меня слышишь? Господи, только не молчи, ответь мне. Не умирай, пожалуйста, — молила она, и слезы струились по ее лицу.

Дрожащими пальцами Стелла нашла пульс на шее у Бренды и немного успокоилась, когда ощутила его слабое биение. Затем она прижалась щекой к губам Бренды и обнаружила, что та дышит, — легкое дыхание подруги было едва заметно.

Повернувшись в сторону гостиницы, она увидела людей, облепивших окна холла, — они пытались рассмотреть, что происходит. Сорвав с себя блузку, Стелла скатала ее в шар и прижала к открытой ране Бренды, чтобы остановить кровотечение.

— С тобой все будет хорошо, дорогая, — твердила она, пригнувшись к самому уху Бренды. — Все не так плохо, — сказала она, но это было не так: блузка мгновенно намокла и отяжелела от крови. Стелла догадывалась, что ее подруга скорее всего сейчас находится на волосок от смерти. Тем не менее она продолжала твердить: — У тебя все будет хорошо, только держись, дорогая. Не сдавайся. У тебя получится. Издалека послышался вой полицейских сирен.

— Господи, сделай так, чтобы она не умерла, — прошептала Стелла, сжав зубы, чтобы не разрыдаться.

Через минуту черно-белые полицейские машины стали подъезжать одна за другой и останавливаться, а за ними показалась машина «скорой помощи». Полицейские машины — а их было шесть — образовали вокруг Стеллы и лежащей на земле Бренды нечто вроде защитного кольца.

— Что произошло? — спросил офицер, склоняясь к Стелле. За его спиной уже суетились врачи и санитары «скорой помощи», извлекая из своей машины медицинскую аппаратуру и носилки. Полицейские рассыпались по всему гостиничному двору, сжимая в руках револьверы и помповые ружья.

— Мы шли по направлению к холлу, — сказала Стелла, — когда какой-то человек начал в нас стрелять. Он был там — на противоположном конце двора, скорее всего он находился в одной из комнат, окна которой выходят во двор.

— Она что — из полиции? — спросил офицер, в то время как врачи уже колдовали над Брендой.

Доктора «скорой помощи» попросили всех отойти от Бренды, чтобы освободить им побольше места. Тем временем полицейские подбирались к открытому окну, которое приметила Стелла, когда бежала к гостинице. Другая вооруженная группа ворвалась в гостиницу через главный вход, чтобы попытаться взять преступника изнутри.

— Это на тот случай, если он все еще ошивается поблизости, — объяснил офицер, а потом добавил: — Почему бы нам не поговорить в холле?

Как только они вошли в здание, офицер решительно попросил встревоженных обитателей гостиницы разойтись по комнатам. Стелла, встав у окна, не двигалась с места — ей было необходимо видеть, что происходит с Брендой. Тут до нее наконец дошло, что из одежды на ней остались только бюстгальтер и джинсы, и она с благодарностью посмотрела на офицера, который бросил ей одеяло, чтобы она могла прикрыться.

— Скорее всего снайпера уже нет в здании, — промолвила она. — Если бы он сразу не покинул место, откуда стрелял, наверняка убил бы меня, когда я снова выбежала из здания.

— Вы его видели?

Стелла отрицательно покачала головой и поплотнее запахнула одеяло.

— Он был слишком далеко. Но я точно не знаю, что заметила Бренда. Мне кажется, она все-таки его видела, поскольку потянула меня к земле. Слава Создателю, что вы приехали, и, кажется, вовремя. Еще минута, и она умерла бы от потери крови.

— Когда мы узнали, что в беду попал полицейский, мы помчались на всех парах, — сказал офицер. Стоя радом со Стеллой у окна, он внимательно смотрел на автомобильную стоянку. — Обратите внимание — почти все наши машины, которые находились в радиусе пятидесяти миль от места происшествия, примчались сюда. Даже заместители шерифа приехали. А эта женщина и правда служит в полиции?

— Она следователь окружной прокуратуры, — заявила ему Стелла. — И к тому же один из лучших.

— Вы кого-нибудь подозреваете?

— Да, — воскликнула Стелла и бросилась к двери: Бренду увозили, и Стелла устремилась за ней.

— Я поеду вместе с ней.

— Не думаю, что это удачная мысль, — ответил офицер, ухватив Стеллу за край одеяла, в которое она куталась. — Нам необходимы ваши показания, ведь должны же мы выяснить, что здесь произошло. Если вы знаете, кто стрелял, то лучше скажите сразу.

— Нет, — отчеканила Стелла, вырвав край злополучного одеяла из его рук. — Если вы хотите знать, кто это сделал, позвоните Джеку Фитцджеральду в офис окружного прокурора. Пусть он встретится со мной в госпитале. Ни с кем другим, кроме него, я разговаривать не стану.

Пока офицер пытался сообразить, что к чему, Стелла бросилась к машине «скорой помощи» и забралась в нее через заднюю дверь.

— Как она? — спросила Стелла.

— Неважно, — ответила женщина-врач, которая подключала Бренду к капельницам. Затем она посмотрела на Стеллу и, в свою очередь, задала ей вопрос:

— Кто вы? В «машину скорой» помощи нельзя врываться, как это только что сделали вы.

— Я — окружной прокурор, — сказала Стелла, принимая важный вид. — Эта женщина работает на меня, и я не собираюсь бросать ее. Я за нее отвечаю.

— Понятно, — кивнула женщина. — Тогда я скажу вам все. Ваша сотрудница потеряла много крови. Сейчас она находится в шоке, и ее пульс едва прощупывается.

Стелла невольно перешла на шепот и спросила:

— Она выкарабкается?

— Ничего пока не могу обещать, — ответила женщина, пожимая плечами. Заднюю дверь «скорой помощи» тем временем захлопнули, и врач, еще раз смерив Стеллу взглядом, закончила мысль: — Это зависит от того, откуда вышла пуля, попавшая ей в брюшную область. Если она задела легкие, сердце или почки, то повреждение организма может оказаться чрезмерным. Пока мы не просветим ее рентгеновскими лучами, сказать что-либо определенное трудно.

«Скорая помощь» мчалась по шоссе, а Стелла, усевшись поближе к Бренде, взяла ее за руку.

— С ней не случится ничего плохого, — промолвила она, поморщившись от чересчур резкого воя сирены. Потом, стараясь преодолеть шум, она крикнула прямо на ухо подруге, потерявшей сознание: — Я не позволю тебе уйти от меня, Бренда! Ты меня слышишь? С тобой все будет хорошо!

Часы в приемном покое Методистской больницы показывали начало четвертого. Стелла чувствовала себя безумно уставшей и измученной: сказывались переживания последних дней. Кто-то из персонала больницы дал ей зеленый хирургический халат, из-под которого теперь выглядывали ее смятые слаксы в темных пятнах крови. Она сидела на маленьком оранжевом диванчике из винила и потягивала чуть теплый кофе.

Места напротив заняли убитые горем родители Бренды Андерсон. Они прилетели в Хьюстон, как только им сообщили о случившемся. К тому времени их дочь уже находилась в операционной.

Рентгеновские снимки показали, что пуля прошла рядом с аортой, и теперь никто не мог с уверенностью сказать, выдержит ли она операцию. Все, что они сейчас могли для нее сделать, так это ждать и молиться. Незадолго до приезда родителей Бренды Стелла успела сделать несколько звонков по телефону. Она связалась с Гроуманом и Сэмом, а затем позвонила Марио и предупредила, что он, как и все, кто связан с этим делом, подвергается серьезной опасности. Сэм сразу же заявил, что вылетает в Хьюстон, но Стелла уговорила его остаться в Далласе, так как считала, что сейчас он ничем не сможет помочь Бренде. Что касается Гроумана, то она попросила его прибыть в Хьюстон немедленно: Бренда являлась служащей округа Даллас, и заинтересованные лица в Хьюстоне, вероятно, захотят знать, что она делала в их городе.