— О Господи! Ну ладно. Благодарю. — Марио положил трубку и посмотрел на Стеллу. — Ты меня соединила с каким-то ребенком, — сказал он, смеясь. — Шустрый малый, однако.

— Если человек умный, то, по-моему, его не совсем правильно называть «шустрым». — Стелла села рядом с Марио, и они стали просматривать тексты сообщений. Не успели они покончить с первой страницей, и ее осенила удачная мысль, как ускорить этот процесс. — Не лучше ли отпечатать всю эту ерунду на принтере, а затем разделить на две части?

— Прекрасная идея, — согласился Марио. — Подключить принтер — дело несложное. Это отнимет у нас всего несколько минут. И к тому же здесь мне не понадобится помощь этого смышленого ребенка.

Как только они отпечатали весь текст, Марио отдал половину Стелле, а сам тут же начал читать свою часть. Примерно через час они уже выделили около ста человек, которые получили льготную пенсию по нетрудоспособности благодаря махинациям их дядюшки. В этом списке были люди со всех концов штата.

— Не понимаю, почему он ограничился только нашим штатом? — удивленно спросил Марио, просматривая данные. — Этот человек был настолько жадным, что мог бы развернуть свою деятельность по всей стране.

— Все предельно просто, — пояснила Стелла. — Офицеры полиции могут получить льготную пенсию только в том штате, в котором работают. Поскольку многие из них действительно получают ранения и становятся нетрудоспособными, то продолжить работу в другом месте, например, в Хьюстоне, даже в течение нескольких месяцев, не могут, а значит, не могут рассчитывать на получение пенсии здесь.

— Понятно, — сказал Марио. — Подумать только — более ста пенсионных выплат. Ты понимаешь, о каких суммах идет речь?

— Об очень больших, — согласилась она. — И не забывай, что это только вершина айсберга. Бренда проверила только тех офицеров, которых перевели сюда из других департаментов. Здесь нет информации о том, сколько офицеров хьюстонской полиции получили льготные пенсии обманным путем, в соответствии с методикой дяди Клема.

— Предположим, среднемесячная пенсия офицера полиции составляет тысячу долларов. За год набегает двенадцать тысяч на человека. — Марио увлеченно записывал цифры на клочке бумаги. — Таким образом, — продолжил он через пару секунд, — каждый год городские власти лишались ста двадцати тысяч долларов. А если эту сумму умножить на количество лет, в течение которых эти офицеры находились на пенсии по нетрудоспособности? Я недавно встретил одного парня, который получает пенсию уже более восемнадцати лет. Это будет, — Марио сосредоточился на арифметической операции, — более двухсот тысяч долларов.

— А если еще добавить многочисленные медицинские льготы? — подсказала Стелла. — Когда полицейские увольняются в запас по причине нетрудоспособности, то они продолжают пользоваться всеми льготами в медицинском обслуживании, которые имели во время работы.

Марио даже присвистнул от удивления:

— Неудивительно, что городской пенсионный фонд оказался на грани банкротства. Тебя должны наградить медалью, сестра.

— Я потребую от них деньги, которые Сэм внес в залог за мое освобождение, — сказала Стелла. В этот момент зазвонил телефон, и Стелла быстро сняла трубку.

— Извините, — послышался женский голос, — мне хотелось бы поговорить со Стеллой Каталони. Этот номер мне дали в полиции. — Стелла действительно оставила номер Марио в книге регистрации, когда оформляли ее дело.

— А кто говорит? — спросила Стелла, опасаясь, что женщина могла оказаться журналисткой из какой-нибудь газеты, — когда она вышла из полицейского участка, то увидела, что там ее ждет толпа репортеров. Ей пришлось вернуться назад и выйти через черный ход.

— Меня зовут Джанет Эрнандес, — представилась женщина. — Вы помните меня? Мы встречались в приемной Холли Оппенгеймер. До сегодняшнего дня я работала ее секретарем.

— О да, конечно, я хорошо помню вас, — сказала Стелла и подтолкнула брата, чтобы тот послушал их разговор. — Вы сказали «до сегодняшнего дня», Джанет. Означает ли это, что вы больше не работаете у Холли?

Джанет не хотела тратить драгоценное время на долгие объяснения.

— Послушайте, — произнесла она торопливо, — у меня есть кое-что интересное для вас. Не могли бы вы встретиться со мной на углу улиц Оук и Кловер, скажем, минут через тридцать? Я буду ждать вас в голубой машине марки «камаро».

— Я не могу выйти из дома прямо сейчас, — сказала Стелла. — Если вам нужно рекомендательное письмо… Джанет быстро прервала ее.

— Нет, дело вовсе не в этом, — сказала она. — Мне кажется, я вышла на след человека, который убил ваших родителей.

Когда в конце рабочего дня Холли вышла из кабинета, она сразу же заметила лист бумаги перед компьютером Джанет Эрнандес. Прочитав ее заявление, она гневно смяла лист в кулаке.

— Сука, — злобно прошептала Холли и немедленно направилась к Фрэнку Майнору, чтобы сообщить о побеге секретарши. «Теперь понятно, почему мне удалось так много сегодня сделать, — подумала Холли, — она сняла все телефонные трубки».

На полпути к офису Майнора она вспомнила об их разговоре с Джанет и вернулась в свой офис, чтобы забрать бумаги с информацией, о которой шла речь. Теперь ей придется нанять кого-нибудь другого, кто сможет продолжить расследование этого дела. Холли вошла в приемную и стала рыться в ящиках стола Джанет, но так и не смогла найти те документы, которые ей показывала секретарша.

Охваченная дурным предчувствием, Холли вошла в свой кабинет, отыскала в телефонной книге номер домашнего телефона Джанет и набрала его.

— Мне плевать на то, что ты ушла от меня, бросив в самый трудный момент, — грубо отчитала она своего бывшего секретаря, — но ты могла бы сделать хоть напоследок что-то хорошее — оставить мне эти чертовы бумаги по делу Каталони. Где они?

— Какие бумаги? — с искренним удивлением спросила Джанет. — Я не совсем понимаю, о чем вы говорите, Холли.

— Если ты не сообщишь мне, что сделала с этими бумагами, я гарантирую тебе, что ты никогда не найдешь работу в нашем городе.

Джанет понимала, что Холли не шутит, но она уже поборола в себе невыносимое чувство страха, которое раньше возникало у нее при виде этой женщины. Холли позвонила ей как раз в тот момент, когда она собиралась выйти из дома, чтобы встретиться со Стеллой.

— Мне кажется, я выбросила их в мусорную корзину, — солгала она. — Если вы пороетесь в ней, Холли, то непременно найдете их.

— Замечательно, — выпалила Холли, повесила трубку и бросилась в приемную, чтобы проверить мусорную корзину. Подбежав к ней, Холли застыла от огорчения: она была почти пустой. Затем она вихрем выскочила в коридор, вбежала в соседний кабинет и заорала на секретаря: — Когда убирали кабинеты?

— Довольно давно, — испуганно пролепетала секретарша. — Мусор всегда выносят в обеденное время.

— А куда его отвозят?

— Думаю, что весь мусор свозят на свалку и сжигают в специальной печи, — спокойно сказала та и пожала плечами. — Но я точно не знаю, поверьте мне. Холли быстро прикинула другие варианты.

— Где находится комната уборщиков?

— Где-то в подвале, — ответила женщина.

Как глупо, подумала Холли. Ведь она уже похвасталась Майнору, что затеяла грандиозное дело. Теперь придется во что бы то ни стало найти эти бумаги, только бы успеть до того, как их сожгут. Она мгновенно сбросила туфли на высоких каблуках и босиком побежала по коридору.

В пятницу Стелла проснулась рано, приняла душ, наспех оделась и пошла на кухню, чтобы поставить чайник. Она старалась двигаться как можно тише, чтобы не разбудить Марио. Весь пол гостиной был завален картонными коробками, бумажными папками и толстыми пачками листов, перевязанных веревкой. Она осторожно переступала через стопки документов. Все эти материалы были любезно предоставлены ей Джанет Эрнандес и представляли собой судебные иски школы «Счастливые дни» к строителям.