Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Тут Наора удивилась так, что даже невольно прикрылась одеялом и испугано оглянулась. Но нет, слава Небесам, никого за спиной у нее не было; Наора даже для уверенности похлопала рукой — пусто, никого в постели не было. Но не было на кресле и ее одежды.

Вместо нее в кресле аккуратно расположилось что–то тонкое, шелковое, полупрозрачное, что вовсе не походило на ее нижнюю рубашку из дешевого ситчика, в которой она за неимением ночной сорочки спала. Такого она в жизни не видела. Такого, она уверена, даже у Теоны не было!

Опасливо оглянувшись на дверь, Наора встала, сделав несколько шагов по теплому мягкому ковру пола, подошла к креслу, осторожно взяла пеньюар и, развернув, стала смотреть сквозь него. Она даже не сразу осмелилась прикинуть его на себя — это было тем более глупо, что пеньюар был приготовлен именно для нее, для кого же еще?!

А прикинув и взглянув на себя в зеркало, девушка испытала еще более странную неловкость: пеньюар и ее нижняя рубашка не то чтобы не сочетались одно с другим — они просто конфликтовали, враждовали друг с другом, будто сделаны были в разных мирах, и эти миры отталкивали, отторгали друг друга.

Небеса! Куда же она попала?

Не успела Наора подумать об этом, как в дверь негромко постучали, и ей ничего не оставалось, как броситься обратно в постель.

Стук повторился, и когда Наора неуверенно произнесла: «Да, да, войдите!», дверь открылась, и в комнату вошел тот самый человек, в котором она сначала заподозрила призрака театра, потом приняла за коварного искусителя, и наконец увидела в нем таинственного покровителя. Впрочем, сейчас он выступал явно в каком–то другом амплуа.

Он по–прежнему был в сером небогатом платье и в руках у него был столик для завтрака в постели, но на лакея он от этого похож не стал — столик с ароматно дымящимися судочками в его руках казался неуместным. И, наконец–то, Наора имела возможность его рассмотреть.

Был он не то чтобы высок, но за счет худощавости — не нездоровой худобы, а именно худощавости: жилистой, гибкой, какой–то даже благородной, — казался несколько выше среднего роста; лицо имел тоже обыкновенное для худых людей: вытянутое, узкое с прямым длинным носом, глубоко посаженными глазами и большим ртом — то есть скорее некрасивое, чем наоборот, но несмотря на это одновременно и неприметное, и внушающее симпатию даже при первом на него взгляде.

— Доброе утро, сударыня, — произнес человек знакомым уже тихим голосом.

— Доброе утро, сударь, — ответила Наора, оторвав взгляд от лица человека и посмотрев на то, что он держал в руках. — Мне еще никогда не приходилось завтракать в постели, — добавила она с сомнением.

Ей вовсе не хотелось обидеть своего услужливого благодетеля, но и напакостить от неумелости на белоснежных простынях тоже не хотелось. Впрочем, ее отказ был понят правильно.

— Это вовсе необязательно, — сказал человек в сером. — Мы можем пройти в столовую и позавтракать вместе.

Предложение было неплохо, однако было одно «но».

— Если можно… Но как же я… — Наора не договорила, а большие губы уже расплылись в почти детской доброй улыбке:

— Это здесь же, в ваших же апартаментах. И мы будем вдвоем, по–домашнему.

— Тогда, конечно, — улыбнулась Наора. «В ваших партаментах, — повторила она про себя. — Надо же!»

Благодетель объявил Наоре, что сейчас распорядится и будет ждать ее, как только она будет готова, после чего вышел, так и не избавившись от своей ноши.

Через пятнадцать минут, приведя себя в подобающий вид при помощи кувшина с теплой водой и того, что обнаружилось на туалетном столике, Наора уже сидела за полностью сервированном столом напротив человека в сером платье. Вышеозначенная процедура привела ее в более–менее нормальное расположение духа, поэтому, несмотря на некоторое неудобство с одеждой, Наора чувствовала себя уверенней.

— Я так и не узнала вашего имени, сударь, — первым делом спросила она.

— Меня зовут Рет — Ратус, — представился он, наклонив голову.

— Какое необычное имя, — вежливо заметила Наора.

Рет — Ратус продолжил невозмутимо разливать по чашкам горячий чай, и Наора не стала настаивать, так что завтрак проходил в молчании. Но это вовсе не значило, что его участники отдавали должное только яствам и не уделяли должного внимания друг другу.

Наора невольно отметила, что Рет — Ратус ведет себя за столом с той непринужденностью, как делают это аристократы или актеры. Но он — Наора была в этом уверена — не был ни тем, ни другим. Оставалось только гадать кем он был, но для этого у нее было слишком мало информации.

Рет — Ратус в свою очередь присматривался к девушке, но любопытство его не было того свойства, к которому Наора привыкла — ни жадности, ни похоти, ничего подобного, — и она начала понимать причину.

— Мне кажется, вы продолжаете оставаться в сомнении, подхожу ли я для намеченной вами роли? — сказала она наконец. — Но ведь не поздно передумать и отправить меня восвояси. Или уже поздно?

— И да, и нет, — медленно произнес Рет — Ратус, словно взвешивая слова. Однако фраза все равно получилась двусмысленной. — Впрочем, еще нет. А вы хотите вернуться?

— Нет! — вырвалось у Наоры, и он тут же рассмеялась. — В самом деле «нет». Вся эта таинственная история с моим «похищением» представляется мне настолько интересной, что я, право же, сильно разочаруюсь, если все ваши усилия были направлены лишь на то, чтобы заманить меня в какой–нибудь бордель. Я ведь не стою таких усилий: ни красавица, ни знатная дама…

— Действительно, — вежливо согласился Рет — Ратус и выдержал едва заметную паузу, — ради борделя не стоило так стараться.

— Тогда что же мне предстоит?

— Я уже сказал вам, что мы поговорим об этом в свое время, — ответил Рет — Ратус. — И уверяю вас, что ничего неприличного вам делать не предстоит.

— Хорошо. Тогда, может быть, вы скажете, хотя бы, где мы в данный момент находимся? Или это тоже тайна?

— Почему, — пожал плечами Рет — Ратус и обстоятельно доложил: — Мы в десяти милях от Берстара в охотничьем домике одной известной особы, имя которой вы тоже узнаете в свое время. Кроме нас в данный момент здесь находится всего двое: мой кучер и сторож, он же истопник и садовник. Никакой прислуги тут нет, поэтому я сам накрыл завтрак, приготовил вам ванну и новую одежду и, если хотите, могу послужить вам горничной. — Последнее предложение Рет — Ратус произнес без малейшей игривости, разве что с некоторой иронией, и Наора почему–то не усомнилась в его компетентности в роли служанки.

— Пожалуй, я обойдусь своими силами, — в тон ответила Наора.

— Я почему–то так и подумал, — кивнул Рет — Ратус. — Поэтому, если мы уже позавтракали, предлагаю вам принять ванну и отдохнуть перед дальнейшей дорогой.

Завтрак действительно уже подходил к концу — судочки, чашечки и тарелочки почти опустели.

Наора промокнула губы салфеткой и встала из–за стола.

Рет — Ратус тоже поднялся:

— Вас проводить?

Вот ведь привязался!

— Если позволите, я найду дорогу сама, — ответила Наора.

— Вторая дверь по коридору направо, считая от вашей спальни, — объяснил Рет — Ратус. — А я, с вашего позволения, продолжу трапезу. — Он опустился на свой стул и принялся намазывать себе булочку маслом. — Проголодался, простите уж.

Наора ответила на его чуть извиняющуюся улыбку благосклонным кивком, и глаза ее точно так же не соответствовали выражения лица, как и улыбка Рет — Ратуса. Она была уже в дверях столовой, когда ее догнало очередное предложение:

— Там на столике стоит плошка с краской до волос. Справитесь сами или подойти помочь через полчасика?

Это он что, нарочно?

Наора обернулась:

— А долго ее держать?

— Получаса хватит, — невозмутимо отвечал Рет — Ратус, наливая себе чаю. — И все же, если что–то будет не так, дерните за сонетку, и я приду на помощь.

— Вы что, цирюльник? — не выдержала наконец Наора.

— В том числе и, — кивнул Рет — Ратус.

8
{"b":"546170","o":1}