Хастер прекрасно понял, но, помолчав пару шагов, все же ответил:

— Нет, сударыня. Уверяю вас, вам только показалось.

И они направились к своему «более заманчивому приключению».

Парк, являвший при дневном свете печальное зрелище, в сгустившихся сумерках казался волшебным садом из–за рассыпанных по нему разноцветных огней. Где–то в глубине внезапные всполохи фейерверков пугали отправившиеся на последнее испытание пары.

— Пойдемте, господин Тенедос, — сказала герцогиня. — Давайте поскорее разделаемся и с этим.

— Вам надоело мое общество? — улыбнулся Хастер.

— О нет, — прелестно ответила она. — Но нас ждет «Ежик в крыжовнике». Нехорошо заставлять милое животное томиться в таком неудобном месте.

Очередной мальчишка подбежал и дернул Хастера за рукав:

— Да вы не торопитесь! — возбужденно вскричал он. — Давайте, давайте, сударь! Живее! — Он потянул Хастера к начинающейся у дома главной аллее. У самого входа на нее стоял стол, освещенный мощной лампой, за которым распоряжались трое старших подростков.

— Номера? — отрывисто спросил один.

Хастер спокойно назвал номера — главное, знал он, не поддаваться навязываемому нервирующему темпу. Время еще есть, ночь еще вся впереди. К тому же не они с герцогиней были последними: довольно много пар, среди которых были люди в основном пожилые или не очень здоровые, постепенно приходили в себя от последнего переполоха, и мальчишки не только их не торопили, но даже помогали чем могли, разнося кому стопочку коньяку, кому стакан воды, кому валериановых капель. Шутовство кончилось, Арафа с достоинством провожала своих гостей на прогулку по Парку Фейерверков.

Услышав номера, подросток извлек из папки лист бумаги и протянул Хастеру:

— Прошу, сударь, приступайте, — и мотнул головой через плечо.

Хастер опять–таки спешить не стал. При свете лампы внимательно рассмотрел полученный листок и через некоторое время сказал недоуменно:

— Простите, э–э–э… молодой человек…

Другой юноша, в котором Хастер узнал будущего помощника эконома, оторвался от своих дел и заглянул в листок.

— Я… я не уверен, что понял маршрут, — сказал Хастер.

Юноша пригляделся, потом показал пальцем:

— Сначала сюда, сударь, потом сюда. Что неясно?

— И все? — поразился Хастер.

— Вы чем–то недовольны, сударь?

— Нет, что вы, — поспешил заверить серьезного юношу Хастер. — Но как–то уж больно просто получается, вы не находите?

— Я же вам говорил, что вы не пожалеете, — сказал юноша. И подмигнул по–свойски.

Хастер посмотрел на него. Потом сказал очень серьезно: «Спасибо», и предложил руку сиротливо стоявшей рядом герцогине.

Они пошли вперед по аллее.

Отойдя на достаточное расстояние, он сказал озабоченно:

— А знаете, сударыня, похоже, наш выбор в лотерее как–то влияет на маршрут прогулки.

— Надеюсь, мы выбрали себе не самый плохой маршрут? — легкомысленно отозвалась герцогиня.

— Я тоже надеюсь. Во всяком случае, он прямой.

— Какой? — переспросила герцогиня. Но тут прямо у них под боком в кустах бухнуло, и юная дама с прытью горной серны оказалась с другой стороны Хастера, прикрываясь им от неведомой опасности, а конец ее вопроса автоматически перешел в визг: — …о–о–й-й!

— Прямой, как стрела! — прокричал сквозь громкое шипение пламени малинового фейерверка Хастер, одновременно прочищая ухо и указывая вперед — туда, где в мешанине мрака и огней скрывались ворота, ведущие из парка на вожделенную для всех испытуемых волю, — к харчевням, трактирам и кабакам предместья Арафы, Алкосы, а лично для них к заветному «Ежику в крыжовнике», к хорошему вину и вкусной пище.

— И нам не придется плутать по дорожкам Парка Фейерверков? — как–то даже разочарованно спросила уже оправившаяся герцогиня.

— Вам хочется поплутать? — с надеждой сказал Хастер.

— Нет, совсем не хочется, — улыбнулась юная дама кокетливо.

И снова ойкнула — не так чтобы испуганно, хотя и подпрыгнула, потому что почти у самых ее ног снова возник и раскрылся огненный веер.

— Я думаю, нам и на прямой дороге хватит приключений, — заключила она, когда все кончилось.

Они осторожно обошли еще один цветастый веер и остановились на развилке.

— Где–то здесь, — сказал Хастер, сосредоточенно оглядываясь, и заглянул в листок с маршрутом. — Тут нарисовано этакое маленькое солнышко. Или не солнышко? — в неверном свете то тут, то там вспыхивающих на других маршрутах огней трудно было что–либо рассмотреть точно.

— Посмотрите–ка, — герцогиня, указывала вперед, где ярдах в пяти впереди стояли солнечные часы.

— Да, пожалуй это оно и есть, — согласился Хастер. — Зачем солнечные часы в парке, где гуляют только ночью?

Они подошли и рассмотрели. На штырке, по тени которого определяют время, было зацеплено что–то черное и лохматое.

Хастер двумя пальцами приподнял это мохнатое, от чего отчетливо попахивало сажей.

— Привет от вашего трубочиста.

— Это щетка, которой чистят трубы! — воскликнула герцогиня, донельзя обрадованная своей догадливостью.

— Похоже на то, — согласился Хастер. — И что нам с этим делать?

— А дерните вы за нее, — предложила герцогиня.

Хастер с сомнением дернул, и щетка оказалась у него в руке.

А вот солнечные часы в тот же миг начали стрелять вверх ракетами. Огненные стрелы уходили куда–то в зенит, осыпая все вокруг холодными искрами, а Хастер с герцогиней глупым видом стояли рядом.

— И–и–и… и что? — вымолвил Хастер.

— Ваш листок, сударь, — послышалось за спиной.

Они разом обернулись, и герцогиня чуть вздрогнула и ухватила Хастера за рукав. Худой до невероятия длинный человек, одетый во все черное, поклонился им и протянул руку. Хастер вложил в нее листок с маршрутом. «Черный человек» положил листок на одну ладонь, хлопнул по нему другой и вернул Хастеру.

— Можете продолжать, сударь. Целую ручку, сударыня! — И «черный человек» исчез в снопе пламени, вырвавшемся у него из–под ног.

С огненным благословением они пошли вперед.

— Вот и ваш трубочист, — прокомментировал Хастер, чтобы несколько ободрить вдруг притихшую герцогиню. — Каким же окажется мой отведыватель пищи?

Скоро они увидели накрытый прямо посреди аллеи столик. На столе стояло большое блюдо различными фруктами, увенчанное невероятной красоты мерцающим грибом. По виду это была бледная поганка — с развесистой слабо светящейся шляпкой, с роскошным бахромистым кольцом на стройной ножке, обутая в изящных очертаний башмачок.

— Как красиво, — прошептала герцогиня, тут же забывшая о недавней хандре. — Возьмите его, господин Тенедос.

— Вы полагаете? — неуверенно произнес Хастер. — А она э–э–э… не того?

— О Небеса! — графиня задорно рассмеялась. — Ну так через платок возьмите, если отравиться боитесь! Мужчина вы или кто?

— Не в этом дело, сударыня, — пробормотал он, но все же осторожно тронул гриб — который тут же взорвался, окутав окрестности искрящимся зеленоватым туманом.

Герцогиня восторженно взвизгнула, а когда искрящийся туман развеялся, рядом с ними стоял человек–мухомор и протягивал руку. Хастер протянул свою. Шлепнула печать. Листок вернулся назад.

— Желаю приятной ночи, господа, — поклонился человек–мухомор, собираясь отойти в кусты, но Хастер вдруг протянул: «Э–э–э», и он замер: — Что–то не так, сударь?

— Нет, нет, — ответил Хастер. — просто я хотел спросить.

— Спрашивайте, — согласился мухомор.

— Вы… э-э… настоящий отведыватель пищи?

Мухомор хлопнул глазами и открыто улыбнулся.

— Точно так, сударь, самый что ни на есть.

— И вам… э-э… действительно доводится все это пробовать?

— Да, сударь. В этом заключается моя работа.

— Тогда я вам сочувствую, — с чувством сказал Хастер.

Человек–мухомор посмотрел на него.

— Благодарю вас, сударь.

— Бедняжка, — присоединилась к Хастеру Прекрасная Герцогиня. — А вам не бывает страшно?