— Что за дело? — спросила она и подняла голову, чтобы посмотреть в его голубые глаза. У него очень красивые голубые глаза, большие и невинные. Должно быть, он привел много жертв к их смерти этим дружелюбным взглядом, и она давно перестала воспринимать вампиров по внешности. Она знала, что Фред не переступал черту вампирского хорошего поведения, но всегда была начеку.

— Одна из моих людей попросила прийти на крещение ее дочери, — сказал он. — Ничего страшного? Прямо сейчас ничто не прожигает мой стол.

У вампиров, как хорошо знала Ханна, была религия — часто та же, в которой они родились. Были католические вампиры, и еврейские вампиры, и мусульманские вампиры. Несколько религиозных учреждений в городе обслуживали вампиров, как людей с ночными услугами. Тем не менее, было необычно видеть вампира, присутствующего на дневной человеческой религиозной церемонии, за исключением похорон.

— Конечно, — сказала она. — Повеселись.

Он улыбнулся ей, показывая белые зубы — пряча клыки — и встал с легкой грацией.

— Удачи с этим делом, — сказал он. — Кажется, это нападение человека на человека.

— Возможно, — ответила она. Ее взгляд проследил, как он вышел за дверь. — Может быть и так.

***

Ханна опросила бойфренда Линдси, Трипа; он был готов помочь, явно не в себе от случившегося, но ему нечего было предложить. У нее было довольно четкое ощущение того, что он был таким, каким казался; хороший парень без реальной драмы. У Линдси хороший вкус на стойких парней. Но это ей не особо помогло.

На полпути обратно в участок зазвонил ее сотовый. Она посмотрела вниз и увидела, что это номер Оливера. Когда она ответила, у нее даже не было времени стандартно представиться, прежде чем его голос зарычал на нее.

— Давайте проясним, шеф Мосес, — отрезал Оливер. — Вы не вызываете меня на допрос. Я вызываю вас. Это естественный порядок вещей.

Она досчитала до трех, просто чтобы убедиться, что ее голос не будет раздраженным.

— Мне нужно понять, почему вампиры избегают этого преступления. Вы тот, кто может сказать мне.

— Могу? — Она ждала, когда он ответит. Это было долгое ожидание, которое играет на нервах, но она наконец была вознаграждена с раздраженным вздохом. — Отлично. У ее крови необычный запах. Отталкивающий.

— Она совершала регулярные пожертвования в банк крови?

Потому что жители Морганвилля должны были, и как ее Покровитель, Оливер первый избранник этих пожертвований.

— Она отставала от графика, — сказал он. — На два месяца; она только что добавилась в список для посещения передвижной установки. До этого в ее крови не было ничего необычного.

— Что может быть причиной такого изменения?

— Болезнь. Некоторые виды наркотиков, возможно. — Он остановился на секунду. — Я думаю, что она не единственная с просрочиванием в последние несколько месяцев… их больше нормы. Теперь, я надеюсь, у вас достаточно информации, чтобы продолжить ваше расследование. Позвоните мне снова, и я не буду таким вежливым.

На этом он завершил звонок. Ей было все равно, потому что ее ум был занят работой. В Морганвилле всегда был некоторый процент людей, которые опаздывали со сдачей крови в банке крови; как правило, коллекторы спускают им это с рук, по крайней мере на три месяца до начала их активного преследования, что включало прибытие передвижной установки к двери неплательщика. Она не обращала особого внимания на это; люди знали, как эта система работала, и все проходило без особого вмешательства полиции.

Но, возможно, стоит съездить в банк крови, чтобы посмотреть, что происходит.

***

Дежурной в банке крови была Леанна Брэдбери; Брэдбери были коренными жителями города, хотя семья редела на протяжении многих лет, и Леанна была последней из них. Учитывая ее обаятельную личность, маловероятно, что после нее будет кто-то еще.

Ханна протиснулась через парадную дверь, зазвонил электронный колокольчик, и Леанна подняла голову. Она не стала откладывать свой любовный роман, и судя по выражению ее лица, ей не очень был приятен визит из полиции.

— Вам помочь? — спросила она, а затем тенью вежливости добавила: — Шеф?

— Я ищу записи о донорстве Линдси Рамсон, — сказала Ханна.

— Правда? — выщипанные брови Леанны медленно поднялись. — Ну, я не знаю. Думаю, я должна получить разрешение директора Роса, прежде чем смогу позволить вам увидеть фактические записи. Есть федеральные законы о…

— Леанна, это Морганвилль, не Даллас, и ты никогда в глаза не видела федеральный закон, и никогда не посмотришь. Не вешай мне лапшу на уши.

— Я должна позвонить… — Ханна непреклонно посмотрела на нее, и слова затихли в мятежной тишине. Широкая челюсть Леанны сжалась. — Хорошо, — сказала она наконец. — Иди со мной.

Она оттолкнулась от стола. В обшарпанном зале ожидания никого не было; старые журналы развевались на холодном, сухом ветру кондиционера, но это было единственное движение в комнате, кроме широкой юбки Леанны, когда та вела Ханну по коридору мимо слегка мутного бака с лениво плавающей рыбой. Место всегда резко пахло антисептиком, и что-то было под этим запахом — что-то, что Ханна никогда не могла точно определить, и была этому немного рада. Она сдавала здесь пожертвование, но никогда не задерживалась. Никто не задерживался. Были процедурные кабинеты по обе стороны коридора, каждый из которых с пустыми донорскими местами. Словно тревожная съемочная площадка, ожидающая актеров.

В конце коридора была закрытая дверь с надписью ВХОД ВОСПРЕЩЕН. Прежде чем они достигли ее, Леанна свернула влево, к другой двери. ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА. Внутри рабочее место с достаточно новым компьютером и принтером, копировальным аппаратом и рядами шкафов. Леанна направилась прямо к компьютеру, вошла в систему, нажала клавиши и начала печатать страницы.

Ханна смотрела на наклейки на шкафах. На одной стороне комнаты синие шкафы были отмечены ДОНОРЫ. С другой, красной, стороны одна картотека, отмеченная ПОТРЕБИТЕЛИ.

Никакой тайны. Только странно, что вампиры разрешили хранить эти файлы. Они обычно не позволяют такого рода вещи человеческой популяции; слишком много информации на отдельных кровососов заставляло их чувствовать себя уязвимыми. Не то чтобы их особые предпочтения в питьевой плазме будут иметь большое значение.

— Вот, — сказала Леанна с ложной радостью и собрала листы, когда последний выскочил из принтера. Она поправила их со скрупулезной навязчивой концентрацией, а потом скрепила степлером резким ударом руки. Она протянула их, и Ханна взяла их. — Она не единственная в этой семье, кто не поспевает с пожертвованиями. Ее брат… ой, подожди. У него медицинский отказ. Своего рода заболевание крови.

— А у нее было такое?

— Этого нет в файле. Ее результаты выглядели, словно она в порядке, вплоть до последнего раза. Потом она стала опаздывать со сдачей.

— Спасибо.

Ханна сложила страницы и положила их в карман.

— Это конфиденциально, ты же знаешь.

— Как и мое расследование, — ответила Ханна.

— Расследование? — по-видимому, Леанна правда не вытаскивала нос из своей книги.

— Линдси Рамсон, — сказала Ханна. — Она в больнице.

— Ох… На этой неделе к ней должна была приехать передвижная установка. Должна ли я перенести или…

— Она в коме, — отрезала Ханна. — Так что я не думаю, что перенос сроков будет хорошей идеей. Я дам ее семье знать, что ты интересовалась.

Леанна выглядела пораженной, потом горько обиженной.

— Я понятия не имела, что она сильно ранена — не говори подобного! Они подумают, что я какой-то монстр.

— Да, Леанна, ты такая и есть, — ответила Ханна. — Спасибо.

— Я расскажу директору Росу об этом! — крикнула ей вслед Леанна, когда она ушла.

Не в первый раз Ханна думала, что было чертовски обидно, что как полицейский, она больше не могла послать людей.