Он сказал это, словно девушка была старой мебелью, которую оставили ему в завещании. Ханна почувствовала усталый прилив гнева.

— Вы не со всей ответственностью подошли к работе, правда? К покровительству?

Оливер молча предупреждающе посмотрел на нее и сказал:

— Какие у вас есть подозреваемые?

— Имейте немного терпения. Мы не криминалисты. Мы не можем просто запустить цветное освещение и найти убийцу через десять минут.

— Я думал, что это, как правило, занимает целый час, хотя признаю, что я не полностью осведомлен о правилах телевизионных драм этих дней. — Когда она не предоставила ему удовольствие, возразив ему, он лениво пожал плечами. — Я хочу быть в курсе. Пришлите мне новые данные, когда они у вас появятся.

Он начал отворачиваться. Ханна сделала шаг к нему — быстро, прежде чем он успел исчезнуть.

— Подождите. Что вы знаете о девушке? Друзья? Враги?

— Я не знаю ничего, что стоило бы вам рассказать. Теперь приступайте к работе.

Он ушел почти до того, как последние слова достигли ее ушей. Типичный вампирский вздор. В Морганвилле стиль руководства был а-ля чайка: прилетел, нагадил, улетел. И все же она по какой-то безумной причине сделала выбор вернуться сюда, в ее токсичный родной город после окончания ее военной карьеры. Она вообразила, что сможет добиться перемен.

Иногда она была по-прежнему убеждена в этом… но не сегодня.

— Шеф? — Один из офицеров в униформе патрульных Морганвилля в конце переулка махнул ей. — Думаю, вы должны услышать это.

Она подошла к нему и увидела красный кабриолет, припаркованный у обочины, и девушку, привалившуюся к крылу машины. Красивая, испорченная Моника Моррелл. На лето она снова сделала мелирование. К сожалению, оно шло ей, как и плотно обтягивающее платье. Оно показывало изгибы и идеальную кожу. Даже солнечные очки были дизайнерскими. Как ей удавался весь этот показной блеск, когда ее семья потеряла все… но потом, она, вероятно, распугала всех желавших купить ее вещи. Это была ее жизненная стратегия.

— Шеф Мосес, — поприветствовала Моника. Она как-то заставила это звучать насмешливо, как будто это было почетное звание, которое она не заслужила. С такими людьми, как Моника, сложно придерживаться профессиональной улыбки. — Я не знала, что вы до сих пор за главного. Я думала, сейчас эта работа у кого-то, ну знаете, более важного.

Очень трудно придерживаться улыбки.

— У вас есть какая-то информация, мисс Моррелл? Я бы очень хотела ее услышать.

— Отлично. — Моника зевнула и осмотрела ее ногти, которые были прекрасного темно-синего цвета, соответствуя одежде. — Я ехала примерно в полдень и увидела тело в переулке.

— Тело? Последнее, что я слышала, она не умерла.

— Ну, она так выглядела. Во всяком случае я та, кто позвонил в полицию. Так что предполагаю, я спасла ей жизнь.

— Возможно. — Ханна не хотела это говорить, но иногда нужно отдать дьяволу должное. — Она лежала там в течение нескольких часов, истекая кровью.

— Вы не можете винить меня за это. Я не получала записку. — Моника склонила голову в сторону. — Ха. Можно подумать, вампиры бы сбежались на кровь повсюду.

Это… было на самом деле довольно хорошее наблюдение, и Ханне пришлось сделать паузу, чтобы подумать над этим. Под всем глянцем Моника Моррелл была сообразительной, если не умной.

— Ты видела что-нибудь еще?

— Например, чудака, скрывавшегося под капюшоном? Мисс Скарлет в библиотеке с подсвечником? Неа. Только девушку и кровь. — Моника молчала секунду. — Я знаю ее. Линдси. Не то чтобы мы друзья. Хотя не думаю, что вы когда-нибудь выясните, кто это сделал.

— Спасибо за вотум доверия.

— Ну, это Морганвилль, и она просто человек, так зачем беспокоиться?

— Почти звучит так, словно тебе все равно. Это изменение, не так ли? Я думала, что вампиры не могли сделать ничего плохого; разве не это на гербе твоей семьи?

— Слушай, вампиры делают то, что они хотят — мы обе это знаем — так что давай не будем начинать холивар. Никто не собирается идти на забастовку для улучшения условий жизни. Их уже хватило. Я свободна?

Моника махнула рукой в лицо Ханны, что у той было сильное искушение надеть на нее гибкие наручники, на общих основаниях. Жаль, что она не имела никаких реальных оснований.

— Конечно, — ответила Ханна. — Покинь мое место преступления.

Моника села за руль кабриолета и сорвалась с места с наглым визгом шин, что, вероятно, равносильно среднему пальцу, но Ханне было все равно. Она привыкла к неуважению. Когда она чувствовала, что это необходимо, то проводила черту, но Моника не заслуживала усилий. Ханна уже забыла о ней до того, как исчез дым от шин.

Она вернулась к тому месту, где девушка по имени Линдси молча цеплялась за жизнь и ждала того, кто спасет ее. Вся эта кровь, высохшая на тротуаре. Вампиры должны были знать, что она лежит и истекает кровью. Почему не проверили?

Это был очень хороший вопрос. Тот, который заслуживает ответа.

Ханна задокументировала сцену с тщательностью, взяла все необходимые образцы и зарегистрировала улики.

А потом она пошла задать Оливеру некоторые вопросы в его кафе, Common Grounds.

***

Ева Россер — нет, теперь Ева Гласс; трудно к этому привыкнуть — дежурила и была как обычно бодрым готом. Трудно сказать, что под крашенными черными волосами, бледным макияжем и кучей карандаша для глаз, она милая. Не хрупкая, нет — сильная. Такой становишься, когда растешь в Морганвилле. Она получила свою долю неприятностей, выжила и даже преуспевала; Ханна уважала это. Как обычно у Евы была ослепительная улыбка, когда она приблизилась к стойке.

— Шеф! Секундочку, дайте подумать — как насчет корретто? Я только что научилась его готовить.

— Разве он не с выпивкой?

У Евы появились ямочки на лице.

— Вот именно, офицер! Почему бы нет.

— Тогда я пас, и даже не оштрафую тебя за попытку подкупа. Как насчет обычного кофе?

— Однажды я расширю ваши горизонты, шеф, вот увидите. — Ева взяла белую кружку с логотипом Common Grounds и наполнила из графина. — Ну вот. Горячий и черный.

— Спасибо. Мне нужно поговорить с Оливером.

— Нам всем нужно. Потому что сегодня день выдачи зарплаты, а его нигде не видно, а я очень хочу свой пахнущий кофе, патетически маленький чек.

— Он не здесь?

— Неа. Весь день не было. Это странно. Он, как правило, здесь, или по крайней мере звонит. — Ева пожала плечами. — Думаю, он занят.

Ханна отпила кофе и подумала некоторое время в тишине. Оливер необычно занят — не говоря уже о его присутствии на ее месте преступления — было тем, что заставило ее остановиться. Ничего не узнаешь, сидя и попивая колумбийский кофе, подумала она. Она лениво прокручивала номера на своем мобильной телефоне, а затем выбрала один и позвонила.

Три гудка. На один больше, чем по правилам вежливости, но в конце концов подняли трубку, холодный, спокойный голос главного вампира Амелии сказал:

— Шеф Мосес. Не ожидала вас услышать.

Совершенно ясно подразумевалось, что простые человеческие копы не имеют разрешения Основателя позвонить ей и поболтать.

— Это не дружеский звонок, — сказала Ханна. — Вы посылали Оливера копаться в нападении на человеческую девушку?

Пауза была долгой, что подозрительно, но и не о многом ей говорила. Молчание Амелии никогда не говорило о чем-то, просто зловещее.

— Дела Оливера вас не касаются, — ответила она. — И я ничего не знаю об этой девушке.

— Тогда как вам это? Девушка лежала и истекала кровью, и ни один вампир не пришел, — сказала она. — Для этого должна быть хорошая причина.

— А должны? — Амелия обладала даром звучать совершенно незаинтересованной. — Я проверю.

— Разве не это вы поручили Оливеру делать прямо сейчас?

Тишина. Глубокая, мрачная, неинформативная тишина. А потом Амелия сказала:

— Спасибо за звонок. Дайте мне знать, как я могу помочь вам в будущем.