— И не начинайте. — Лански покачал головой. — Посмотрите на этих людей. У нас идет честная игра, но некоторые из них сегодня вечером оставят здесь целые состояния. И знаете почему? Азартные игры для них, что наркотик.

— Играть можно и по-другому.

— Да. Я сам игрок. Как и вы. Как ваш отец. Риск будоражит кровь. Шагнуть чуть дальше, высунуться чуть больше. Вы позволите высказать личное мнение?

— Валяйте.

— Вы ведете себя глупо. Или вы думаете, что ваш отец не узнает, кто привез в Гавану Маргит Литтл?

— А кто ему скажет, Мейер?

— Только не я. Уверяю вас, я не скажу ни слова. Но пилот, стюард…

— Об этом я позаботился, — сухо ответил Бат.

— Вам кажется, что позаботились. Но признайтесь. Вам особо хотелось уложить ее в свою постель, потому что вы знали, что она — любовница…

— Она ему не принадлежит, — прервал Мейера Бат.

— Попробуйте сказать ему об этом. Только не говорите, что я вам помогаю.

— Если он узнает о нашей поездке, я скажу, что мы останавливались в «Насьонале».

Лански отвел Бата в свой обеденный кабинет с окнами, выходящими в концертный зал. За Маргит Бат намеревался подняться в номер через полчаса. Это время он хотел провести с Лански один на один.

— У меня есть к вам серьезный разговор.

Они сели за столик на четверых. Белая льняная скатерть, серебряные приборы, фарфоровая посуда. Все по высшему разряду.

Мейер Лански разлил в хрустальные стаканы «Чивас Регал». Закурил. Сигарету он старался держать под столом, чтобы дым не достигал ноздрей Бата.

— Я хочу оказать вам услугу и попросить вас помочь мне в одном деле, — продолжил Бат.

— Мне нравится ваш подход, — улыбнулся Лански.

— Благодарю. Вам не понравится то, что я сейчас скажу, но, пожалуйста, поверьте, я знаю, о чем говорю. Вы американец…

— Поляк, — поправил его Лански.

— Американец, — повторил Бат. — Как и мой отец. Но моя мать — кубинка. И я… Да, теперь я тоже американец. Но я знаю Латинскую Америку. И знаю Кубу.

— Вы намерены сказать мне, что эти… немытые с гор готовы войти в Гавану и захватить власть.

— Готовьте запасные позиции, Мейер. Вот что я хочу вам сказать. Они вам понадобятся.

— Я верю, что вы говорите от чистого сердца.

— Вы думаете, его племянница не знает, что к чему? — спросил Бат.

Лански пожал плечами:

— Так или иначе, запасных позиций у меня нет. Все мои деньги вложены в этот отель.

— Если возникнет такая необходимость, мы всегда возьмем вас на работу. По крайней мере, позаботьтесь о том, чтобы иметь возможность выбраться отсюда. Без стрельбы здесь не обойдется.

Лански кивнул:

— Спасибо за предупреждение. Так чем я могу вам помочь?

— Я хочу показать вам фотографии. Мне надо знать, кто этот человек. — Из внутреннего кармана пиджака Бат достал конверт, вынул из него несколько фотографий. — Знаете его?

Лански взял фотографии, нахмурился.

— Как вам удалось его сфотографировать?

— Подробностей не знаю. Этим занимался отец.

— Проститутка, — догадался Лански. — Его сфотографировала проститутка.

Бат кивнул:

— Вы знаете, кто он?

Лански вдавил окурок в пепельницу. Закрыл глаза.

— Знаю. Что вам о нем известно?

— Пару недель тому назад он встречался с Джимми Хоффой и Моррисом Чандлером. Чандлер, кстати, на самом деле Морис Коуэн.

— Совершенно верно. Мелкая сошка. Но… — Лански постучал пальцем по фотографиям. — Этот человек — не мелкая сошка.

— Вы его знаете?

— Я с ним встречался. Мне не нравится его занятие, и я бы не хотел, чтобы вы подумали, что он один из моих друзей.

— А чем он занимается, Мейер?

— Он — наемный убийца. Имени его я не знаю. Все зовут его Мальдитеста. Вы понимаете, что это означает?

Бат задумался, затем кивнул:

— Головная боль, на жаргоне — убить человека выстрелом в голову.

— Я поделюсь с вами информацией, которую с радостью заполучило бы ФБР. Только не подумайте, что я готов поручиться за свои слова. Это всего лишь слухи, но… Говорят, именно Мальдитеста убил Алберта Анастасиа. Теперь вы понимаете, что это за человек.

— С Анастасиа он расправился лихо, — кивнул Бат.

— Именно так. Вошел в парикмахерскую, разрядил револьвер в Анастасиа, бросил оружие на пол и вышел на улицу. Я уверен, что других его фотографий просто не существует. Держу пари, копы показывали парикмахерам тысячи фотографий. Но Мальдитесты на них не было. Его ни разу не арестовывали.

— Кто он? — спросил Бат. — Где скрывается?

— Кто он, я не знаю. В Америке максимум шесть человек знают его настоящее имя и как его найти.

— Допустим, вы захотели связаться с ним. Это возможно?

— Не хочу я с ним связываться.

— А если приспичит?

— Мне пришлось бы кое с кем поговорить. С Карло Гамбино. С Вулкано… Счастливчиком Лучано. Доны больше никого не хотят убивать, стараются обходиться без этого. Но если уж они решили, что человека надо убрать, они наверняка обратятся к Мальдитесте. Он берет немалые деньги, но и гарантирует результат. Они говорят, что он их ни разу не подвел. Возможно, так оно и есть.

— А может, секрет его успеха в том, что он не берется за заведомо невыполнимые задания? — предположил Бат.

— Возможно, вы правы.

— Раз он встречался с Хоффой и Чандлером, значит…

— Вы или ваш отец, — мрачно закончил Лански.

Бат сидел в гостиной «люкса» Джонаса на пятом этаже отеля «Семь путешествий». Догадываясь, что отец не в духе, он налил себе шотландского. Джонас уговаривал бутылку бербона.

— Как ты думаешь, скольких женщин ты должен оттрахать? — спросил Джонас. Как и предупреждала Маргит, он был в ярости. — Впрочем, мне это без разницы, но я думаю, ты мог бы держаться подальше от моих женщин!

— И кто же эти твои женщины? — холодно спросил Бат.

— Ты это отлично знаешь. Говорю тебе, только подойди к Энджи, и духу твоего здесь не будет. Я тебя уволю, лишу наследства, близко к себе не подпущу!

— Давай определимся. — Бат усмехнулся. — Энджи — твоя, Тони — моя, а насчет остальных… пусть победит сильнейший.

— Ты считаешь, что я должен соревноваться с тобой? — В голосе Джонаса слышалось негодование. Он покачал головой. — Нет, парень. Не выйдет. Если я говорю, что ты должен держаться от Маргит подальше, так оно и будет. Потому что я этого хочу!

— Не… рассчитывай… на это!

— О? Что ж, может, мы прямо сейчас и разойдемся. Я уж не знаю, что ты возомнил о себе.

— Я всего лишь твой сын, — пожал плечами Бат. — Ты отказался от Рины, когда отец велел тебе держаться от нее подальше? Вроде бы нет. Ему пришлось жениться на ней, чтобы…

— Не трогай моего отца! Ты о нем ничего не знаешь!

— Мне говорили, что я похож на вас обоих, — ответил Бат.

— Мой отец умер в двадцать пятом году. Кто мог рассказать тебе о моем отце? Только Невада, а у него не было случая поговорить с тобой.

— Он многое рассказал Джо-Энн, а она — мне.

Джонас пренебрежительно фыркнул:

— Ясно. Вы, значит, спелись. Сладкая парочка. Ладно. Черт с тобой.

Бат поднялся, прошел к бару. Вылил шотландское в раковину.

— Хорошо. Черт со мной. Вот только… Я выяснил, кто избил эту проститутку. Малоприятный тип. Никто не знает его настоящего имени, но все зовут его Мальдитеста. Это означает…

— Я знаю, что это означает. Наемный убийца.

— Совершенно верно. Наемный убийца. Самый опасный и удачливый из всех.

— И кого…

— Одного из нас. Может, обоих.

Джонас встал. Указал на место, где только что сидел Бат.

— Ради Бога, сядь. — Теперь он подошел к бару, наполнил стакан. — Слушай, ты мне не нравишься. А я — тебе. И я не знаю, сможем ли мы ужиться друг с другом. Но если вопрос поставлен ребром: застрелят кого-то из нас или нет, думаю, нам придется встать плечом к плечу, пока мы с этим не разберемся.

— Ничего другого просто не остается, — кивнул Бат.