— Не совсем, — сказал Евгений, — но здравый смысл в этих рассуждениях есть.

— Я отказываюсь это слушать, — всплеснула руками Ирина, — вы послушайте о чем вы тут говорите! Человека убили! Причем жестоко.

— Мама! — начала терять терпение Анастасия, — ты сама то себе признайся, что ты бы сама с ней с радостью это сделала! Может ты еще бросишься предупреждать остальных?

— Нет, — ответила Ирина, — потому что я боюсь, что это кто–то из вас двоих.

— Хорошо, Мама, — ответила Анастасия, — по крайней мере я буду знать, что ты не будешь ему мешать. Но согласись, что он действует очень необдуманно и нагло. Вспомни столь любимые тобой детективы. Ты не думаешь что его могли с этим трупом сцапать уйму раз. Или ты считаешь, что он ее фаршировал оловом прямо возле гидроэлектростанции, а олово плавил в алюминиевой кастрюле над специально разведенным костром?

Ирина молчала. Она боялась своих мыслей больше всего, за эти годы эта семья стала для нее такой родной и близкой, что ей претила любая мысль о том, что эти люди могли совершить любое злодеяние.

— Кстати, Мама, ты оставила завтрак на Марину и Клару?

— Да, — ответила Ирина и тут ее саму осенила что именно хотела этой репликой донести до нее Анастасия, — о нет.

Ирина пулей вылетела из кабинета и понеслась на кухню.

— Кажется учет продуктов придется переделывать капитально, — сострил Евгений, — представляю чего они там сейчас наделают.

— А я не боюсь, — ответила Анастасия, — все трое умеют готовить, включая твою супругу. Только мама Ира слишком любит все считать по старой памяти.

В столовой собрались молодые представители семейства Гордеевых — сын Евгения, пятнадцатилетний Антон, и внуки Ирины — Тимофей и Женя. Все трое были сильно озадачены отсутствием за столом старших, и что самое странное — отсутствие непосредственно завтрака на столе.

Антон методично складывал из зубочисток странную фигуру сосредоточено отслеживая четкую геометрию построения и настолько углубился в эти действия что не замечал ничего вокруг. Как верно заметила в свое время Марина — Антон точно повторял собой покойного брата Анастасии и Евгения, тоже Антона, который умер от рака больше 20 лет назад. Те же манеры, та же педантичность, порой маниакальная (именно Антон–старший заразил этим свойством Ирину, и от нее эта особенность перешла к Антону–младшему). Само собой на славу потрудилась и генетика — детские фотографии Антонов можно было различить только сравнивая даты съемки и их изношенность. Сочетание внешнего сходства и подозрительно точного копирования характеров позволяло предположить, что природа подшутила над Гордеевыми, а может наоборот — позволила восполнить горечь утраты. Анастасия в свое время заметила, что сомневается в том, что Антон бы вырос таким, если бы его тезка не умер. При всем этом выглядел Антон гораздо старше своего возраста, зачастую ему продавали алкоголь в тех магазинах, где принимали за ребенка Женю(который старше его на 2 года). Этим качеством Антон активно пользовался, правда, в основном, в мирных целях.

Тимофей и Женя значительно от него отличались. Тимофею было уже двадцать четыре, он совмещал обучение в аспирантуре (изучал никому не нужные угро–финские языки) с работой в компании Анастасии, преимущественно переводческого плана. Молодой человек не создавал родственникам проблем — наркотой не баловался, пьяным домой его не привозили и всю жизнь он изображал из себя правильного пай–мальчика, хотя по сути из него мог вырасти сорванец с кучей проблем, но некоторые события, случившиеся в детстве сильно сломали и изменили его характер. Но правильным педантом зацикленным на учебе и бесконечном сидении дома и в Интернете Тимофей не был. Его привлекали вечеринки, девочки(правда ни одна надолго не задерживалась), он позволял себе иногда выпить — но совсем чуть чуть.

Брат Тимофея по матери Женя семнадцати лет уже заканчивал школу и собирался поступать на факультет экологии. Никто в доме никогда не говорил Жене ничего поперек и он охотно этим пользовался. Если уж думать о том, кого Гордеевы умудрились избаловать максимально — так это Женя. Так уж получилось, что по факту рождения у него оказалось четыре мамы и один папа. Воспитывать пытались все. Нельзя сказать, что из Жени получился избалованный, капризный и истеричный ребенок, но усидчивости Тимофея, педантичности Антона в нем не было. Зато Женя считал себя романтиком, но с девушками ему не везло. Чаще всего все обваливалось в самый последний ответственный момент.

Подводя итог можно сказать, что молодое поколение Гордеевых (хотя Тимофей носил фамилию бабушки — Левин) было разнообразным, многообещающим, и с некоторыми исключениями — без проблем. Когда молчание Антона за столом уже достигло апогея братья бойко обсуждали предстоящую в этот вечер огромную вечеринку, организуемую школой по случаю очередного выпуска.

— Тооон! — позвал брата Женя, — отвлекись от своих зубочисток. Вопрос есть.

— Я кажется знаю, что ты хочешь спросить, — не поднимаясь от своих конструкций сказал Антон продолжая раскладывать палочки на скатерти, — я боюсь, что не хочу туда идти.

— Антон, — сказал Тимофей, — выпускной вечер бывает один раз в жизни!

— И что? Вот почему меня должно тянуть туда где мне совершенно неинтересно.

— Ну там все наши будут, — сказал Женя. Антон учился с ним в одном классе, поскольку начальную школу он прошел за один год экстерном с бригадой домашних учителей и бабушек.

— Жень! Я сколько тебе раз говорил — мне с ними скучно. Все наши девочки думают только об одном, а мне на это смотреть противно.

Тимофей посмотрел на брата и удивился:

— Тебе противно смотреть на девушек или на то что они делают?

— И на то и на другое.

Тимофей и Женя переглянулись. Женя решил вставить свои пять копеек:

— Ей богу, Тон, ты уже достал всех своим отвращением к девчонкам. Ты меня беспокоишь этим.

— Чем? — спросил Антон не отрываясь от своей фигуры, на которую он уже извел три упаковки зубочисток.

— Они тебя что, совсем не привлекают? — спросил Тимофей.

— Все девушки вызывают у меня отвращение. И не подумай что я придумываю, — сказал Антон, — я пытался смотреть те видео, что ты прячешь в нижнем ящике стола.

— Что?! — Тимофей вскочил со стула, — когда ты успел?

— Код к замку надо было лучше придумывать, ей богу. Думаешь я один знаю как пишется «Эстония» по–эстонски?

Тимофей опешил:

— И что ты там смог увидеть?

— Мерзость, вот что. Это интересно смотреть, разве что для увеселения от ограниченности авторов. Так что расслабься — не нравится мне весь этот хоровод женских привлекательностей. Уж очень они банальны, на мой взгляд. Не мое.

Женя посмотрел на брата и сказал:

— А ты так гордился своей коллекцией порно.

Тимофей парировал:

— Да там лучшее, что можно только раздобыть. Оно столетнего старика поднимет и поставит так, что его желанием можно будет забивать гвозди.

— Значит я старик, — ответил Антон, — потому что твои мегафильмы не вызвали у меня ни грамма восторга. Ни капельки. Я на кухню — пойду спрошу когда будет завтрак.

Антон не успел встать из–за стола, как появились Марина и Ирина с подносами:

— Мальчики, помогите нам на стол накрыть, — сказала Марина.

Все трое, как по команде бросились на кухню. Ирина остановилась возле фигуры, выложенной на скатерти зубочистками. Она долго смотрела на эти формы и не могла понять, что ей все этот так живо напоминает. Но много времени на измышления у нее не было вовсе — так как вся семья через час должна была разъехаться кто куда — кто в школу, кто в университет, а кто и на работу.

— Бабушка Ира, — сказал появившийся Антон, — я уберу это.

— Не надо, — сказала Ирина, — я потом сама уберу. Пусть останется.

Антон пожал плечами и возражать не стал. Семья занимала места за столом. Последними пришли вызванные из кабинета Анастасия и Евгений. Завтрак в доме Гордеевых никогда не проходил в гробовой тишине, это утро было не исключением: