— А, понял. Четыре часа болтовни и спать. Мы учтем, — рассмеялся Антон, — интересно Женька скоро вернется?

— Мы разошлись с час назад. Он повез Соню.

— Кстати о Соне, — вдруг вспомнила Клара, — что это за девушка?

— Мама, — отвлекся от супа Антон, — это допрос?

— Ирина волнуется.

— Я так и думал, — сказал Андрей, — Клара. Или нет. Мамочка, успокой Ирину и скажи, что Соня гораздо безобиднее меня. Очень хорошая девушка. И друг.

— О, — подняла брови Клара, — ну что, сынули, доедайте свой суп, второе и двигайте в вашу берлогу, чтобы по темноте не идти.

— Как прикажете, повелитель, — хором ответили на это Антон и Андрей.

Клара предпочла ретироваться.

— Мы ее добили, — сказал Антон.

— Зря я тебе подыгрываю, — ответил Андрей.

— Подыгрываешь? А кто затеял игру в мамочка/сынуля?

— Но она же ее поддержала! — аргументировал Андрей.

— И то правда.

Они вернулись к трапезе, не подозревая, что на другом конце города творилась настоящая Хиросима.

Счастливая Соня выскочила из машины, чмокнула Женю в щеку и сказала улыбаясь:

— Мы же завтра увидимся?!

— Само собой, — сказал Женя, смотря на нее влюбленными глазами и наслаждаясь ее красотой, — куда бы ты хотела?

— Я хочу купить домой несколько растений. Съездим в Междуречье в теплицу?

— Мне нравится твоя идея. И знаешь, купим еще парочку редкостей ко мне домой. Ты подаришь их моей бабушке и я тебя с ними познакомлю. Договорились?

— Ага, — ответила Соня, — ну я побежала?

— Погоди.

— Что еще?

— Я люблю тебя, милая моя.

— И я тебя очень–очень–очень люблю, — Соня чмокнула его снова и пошла ровным шагом к дому. Женя как обычно дождался, что его любимая войдет в дом и уехал домой.

Соня прошла в гостиную. Виктор и Катя сидели и ждали ее:

— Ну как погуляли? — холодно спросила Катя.

— Чудесно, — воодушевленно ответила счастливая Соня, — это было как во сне.

— Что ж, — произнес Виктор тоном, не предвещающим ничего хорошего, — сны когда–нибудь кончаются. Даже самые прекрасные.

— Не поняла, — уставилась на отца Соня. Она пыталась догадаться — что на сей раз случилось с родителями и какая шлея им под хвост на сей раз попала. Но ответ не лежал на поверхности, что происходило зачастую. Значит что–то серьезное и неприятное.

— Все очень просто, — сказала Катя, — с сегодняшнего дня ты больше не увидишь Евгения Романовича Гордеева. Я запрещаю тебе видеться с ним. Слышишь, Соня?

Да. Но при это все разумеется кончилось хорошо.

Дорогой Сьелито!

Я не совсем понимаю, чего ты добиваешься своими действиями? Когда человек хочет доказать, что он кого–то не любит, он не совершает те ошибки, которые допускаешь ты. Не думаешь? Так что устройся поудобнее и почитай лучше мое очередное письмо. Вот сижу я тут и о тебе думаю. О тебе тоскую. Твое тело вспоминаю, твои поцелуи и слова любви. Не смогу я никогда их забыть и поступиться ими. Потому что они для меня — самое драгоценное в этой жизни. Другого уже не будет. Вокруг все только и делают что кричат о том, что все это временное, проходящее, будет еще таких миллион Сьело на этом свете. А я им не верю и не поверю никогда. Хотя я это уже говорил не один раз. Как тебе узнаваемость образов моей истории? Я знаю, что ты никогда не согласишься со схожестью Носовых или Гниды со своими прототипами, а сходство тут просто бешеное. Настолько сильное, что оно заставляет мое сердце биться к ним ненавистью и желать им самых страшных несчастий, какие только возможны в этом мире для таких бесчестных людей, участь которых — одиночество и проклятье. Оно настигнет их и поглотит собой без остатка. А в итоге их будет ждать забвение. А Гнида заслуживает казни через закидывание камнями обезумевшей толпой. Как и все, кто совершал преступление против любви

Люблю тебя, мое Солнышко

Твой А.

12.02.2010(ночь)

Антон и Андрей сидели на полу, окруженные частями от параплана и активно занимались его сборкой, но работа не спелась. Скорее всего по той причине, что оба о чем то усиленно думали и это мешало сосредоточиться на авиамодели. Упакованный Кларой ужин был съеден около часа назад, а железные мисочки валялись огромной башней в раковине. Их следовало помыть.

Первым высказал протест Антон. Он понял, что ничего им не собрать этим вечером — его что–то тревожило. Но Антон не понимал, что это было:

— Давай собирать детали, — сказал он, — не соберем мы сегодня ничего стоящего, не получается.

— Но как же так, — возмутился Андрей, — всего то девять вечера.

— Давай лучше приведем все в норму и последуем совету мамы и ляжем спать раньше — так мы действительно уснем в два и сможем завтра к десяти быть в конторе не в вареном состоянии, в котором пребываем обычно после таких ночей.

— Ну хорошо, — убедил, — я соберу детали в коробку, а ты иди вымой посуду.

— А может наоборот? — возмутился Антон, — не хочу я посуду мыть. А вот с коробкой сам разберусь

— Ладно, — сказал Андрей, — тогда и подмети что ли заодно.

— Подмету.

Андрей уединился на кухне и вооружился тряпкой для посуды, очень скоро множество гордеевских железных тарелок, в которых всегда переносили еду было вымыто и сложено в сушилку. «Двойные» порции Клары на поверку оказались по сути одинарными, и Антон с Андреем уговорили этот плотный ужин за раз.

Вернувшись в комнату он помог Антону с уборкой и они отправились готовиться ко сну:

— Стели мне у себя, — отрезал Антон, — твой диван ужасен.

Андрей обомлел. Хотя для предстоящего разговора это был идеальный расклад. Но все же Андрея испугало, что это последовало от Антона. Андрей поддался на эту уловку — все развивалось в наилучшем для него сценарии и он не думал отступать в сторону. Он включил колонки и из музыкального центра поплыли аккорды песни «Я буду оборонять тебя от всего» финской группы Ультра Бра. Динамичный развивающийся джаз–рок с грандиозной духовой оркестровкой и текстом о том, как лирическая героиня ищет потерянного возлюбленного от Кёльна до Латвии, не может найти, но обещает что всегда будет оборонять его от всего плохого, что может с ним произойти. Репертуар финской группы, которая давно распалась приятно щекотала душу Андрея, возбуждал воспоминания, которые так и крутились вокруг. Но что самое странное, все происходившее в комнате, как только она была заполнена звуками песни снова освежило некое странное состояние дежа–вю. Такое, будто с Андреем это уже происходило, только он смотрел на это с другого ракурса, другой позиции, но эту ситуацию он уже видел. Точно видел.

Андрей вынул из ящика с постельными принадлежностями одеяло и подушки. Поскольку Антон уже давно зачастил к нему, то неудивительно, что количество подушек должно было увеличиться. В результате из тумбы было извлечено пять штук.

Тем временем Антон достал свежую простыню и застелил диван, после чего сказал:

— Я сегодня последую твоему примеру.

— Какому именно, — поинтересовался Андрей.

— Я не хочу одевать пижаму, в ней душно, — ответил Антон.

Завершив обряд застилания постели оба по очереди сбегали в ванну почистить зубы и забрались в постель, чтобы наконец уснуть, пардон, поговорить.

Андрей выключил свет и посмотрел в потолок. Старый шведский светильник с оптоволокном, стоявший на телевизоре отдавал тонкие лучи света потолку и создавал на нем неповторимый рисунок. Темнота еще не совсем вошла во власть, поскольку было несколько рановато.