Сорвав непрозрачную пленку Катя замерла. На нее смотрели два мороженых глаза, выражение лица было очень умиротворенным, а изо рта свисала кисть цветка мединиллы — красных лепестков и россыпи круглых шарообразных тычинок на розовых волосках. Цветок был божественно красив даже в замороженном виде. Катя дрожащей рукой провела по щеке. В упаковке была голова, отрезанная от туловища. На Катю смотрели мертвые замороженные глаза ее мужа Виктора и в этом странном взгляде был какой–то странный немой укор. Этого сразу Катя понять не смогла, но она подвинула под себя табурет, уронила голову на стол и зарыдала, а холодные глаза ее убитого мужа смотрели на нее со странным чувством. А Катя продолжала рыдать и не могла смотреть. Потом сделала над собой усилие и прижалась губами к голове поцеловав цветок мединиллы. А потом снова упала на стол головой и зарыдала…

Утро в доме Гордеевых началось очень шумно. Прошел ровно один день с того момента, как Антон и Андрей воссоединились, совершив вояж в больницу. Но это утро подбавило им проблем и неожиданностей.

Анастасия мирно спала в своей комнате, и могла бы дремать еще часа три, как в дверь ее забарабанили столь бесцеремонно, что она вскочила на месте и примерно минуту пыталась сообразить — продолжается ли сон, или все это уже наяву.

Сосредоточившись она собралась с силами и сказала:

— Кто там?

— Это Ирина, — раздалось за дверью.

— Заходи!

Вбежавшая Ирина напугала ее своим выражением лица, в руке она держала утреннюю газету:

— Смотри сюда!

Анастасия пробежала глазами заметку, просмотрела фотографии и заключила:

— Я очень рада, что мы не пошли на эту дурацкую вечеринку…

Спустя час в гостиной собрались все домочадцы, включая Марину, которая понемногу стала ходить.

— Итак, — начала Анастасия, — я прекрасно понимаю, что ответа на этот вопрос не получу, но я хотела бы сначала донести до вас новость, с которой меня подняла наша горячо любимая бабушка.

— Мы все в нетерпении, — сказал Антон, — мы все не просто так встали рано утром.

Анастасия протянула газету в которой на всю первую полосу было написано — «ЛУЧШАЯ ВЕЧЕРИНКА ГОДА ПРЕВРАТИЛАСЬ В АКТ КАННИБАЛИЗМА».

— Пока что ничего не понятно, — констатировал Андрей, — и что это за вечеринка.

— Новоселье у Носовых, — пояснила Ирина, — Катя, согласно официальной версии заказала по Интернету мясо, которое оказалось мясом ее собственного мужа. А утром после вечеринки она получила в подарок голову мужа, в рот которой был засунут цветок мединиллы.

— Что? — вскочили Соня и Женя.

Тимофей вытаращил глаза и сказал:

— Но ведь у нас в доме мединиллы все передохли уже три года как! И… я не понимаю… убийства же происходили раз в месяц!

Анастасия посмотрела на молодежь и сказала:

— Вы запутались в своем расследовании?

— Отнюдь, — ошарашено сказала Соня, — но… Я боюсь нам есть что вам сказать…

В этот момент раздался шум из подвала. Все резко обернулись и увидели как открылась дверь к лестнице в подвал и оттуда вывалилась Гнида, которая все это время провела в чулане.

— Я же ее связала, — удивленно сказала Ирина, — когда кормила в последний раз.

— А мы отвязали, — раздался женский голос из подвала.

У Анастасии перехватило дыхание. Из темноты на свет вышли Рита и Сергей Никулин.

— Не ждали? — улыбнулась Рита, — а я решила в гости зайти!

— И кого ты убьешь первым? — испуганно спросил упавшим голосом Тимофей.

— Никого! — сказала Рита, — тут только одна рухлядь заслуживает смерти, — она покосилась на Гниду, — но с ней потом разберемся. А сейчас я хочу вас всех послушать нормально, чтобы эта чертова правда, вокруг вы все носились столько времени была наконец–то рассказана без приукрас! Но сначала, — она посмотрела на Ирину, — бабушка, я очень скучала по вашему чаю!

Связанную Гниду бросили в кресло. Она тихо постанывала и просила:

— Отпустите меня, пожалуйста, я никому ничего не скажу.

— Щаз! — ответила Рита, — никуда ты не пойдешь, пока мы во всем не разберемся.

Когда все Гордеевы получили свой утренний чай с пирожными Рита сказала:

— Я думаю начать надо тете?

Анастасия кивнула и начала рассказ:

— Вы все знаете, что я — не родная дочь Гордеевых, что я была крестницей родителей Антона и Евгена, и росли мы вместе почти с самого детства вместе. Мы с Антоном были больше чем брат и сестра, самые родные люди в этом мире. Хоть он и был старше меня на пять лет. Мой старший брат был очень странным человеком. Его не интересовали деньги, во многом он был идеалистом. Постоянно хотел казаться намного неправильнее, чем был на самом деле. У него на сей счет был пунктик просто. Когда мы выросли я не представляла, какая девушка на него сможет клюнуть. И тем более — какую он сам предпочтет. Потом появилась дочь Ирины. Все наши родственники считали, что у Антона с ней роман. На самом же деле, он просто хотел сбежать от суеты, от нашей бабушки и даже от меня. Так он попал к Ирине… — Анастасия посмотрела на Ирину и передала той слово.

Ирина встала и продолжила рассказ:

— Он переехал к нам. В старую квартиру на академика Янгеля. Я привязалась к нему очень быстро, кроме того он очень быстро завоевал расположение Тимофея. Тимка сейчас этого не помнит — но они были очень дружны, он называл его папой. Но… моя дочь никогда не была человеком домашним и потому, однажды просто сбежала от нас.

— Родители долго не знали об этом, — продолжила Анастасия, — но когда это раскрылось на Антона начали давить. Наша мама приложила все усилия и добилась своего — Антон снял квартиру… Да, ту самую квартиру на Северодвинской, в которой жил Андрей…

— Я кое–чего не понимаю пока что, — сказала Рита, — попробуйте мне объяснить.

— Хорошо, — мягко сказала Анастасия.

— Почему у него не было детей с вашей дочерью?

— Все очень просто, — разъяснила Анастасия, — у него довольно редкая форма аллергического отека Квинке, который прогрессировал всю жизнь. Специальная генетическая экспертиза показала, что иметь собственных детей ему нежелательно, так как болезнь будет передаваться по наследству и развиваться в геометрической прогрессии.

— Иными словами, — пояснил Антон, — мутация гена привела к тому, что он стал доминативным. Если родится девочка, то она станет носителем. А если мальчик — то он не проживет и десяти лет и дай бог, чтобы он умер от простой асфиксии или анафилактического шока. Просто эта форма болезни предполагает более жесткие проявления.

— Можно примерами? — попросила Рита.

— Конечно, — сказал Антон, — очаговые отеки головного мозга приводящие в лучшем случае к кратковременной амнезии, а в худшем — к исчезновению слуха, голоса и так далее по списку.

— Значит, — поняла Рита, — Антон сошелся с дочерью Ирины, так как у нее был сын. А как же появился Женя?

— Они развелись, — сказала Ирина, — а Женю родили вне брака, но фамилия у нее оставалась та же.

— Вернемся к нашей истории, — сказала Анастасия, — я думаю пора вступить в дело главному рассказчику…

Андрей поднялся со своего места и начал свой рассказ:

— Я помню, что в школьные годы был очень замкнут. Родители меня сторонились, давали жить так как я хочу, но при этом я испытывал отвращение от их образа жизни. От матери я получал какую–то нежность, а отцу было на все по барабану. Он постоянно пил и чего–то боялся. Тут мы как раз переехали и я попал в школу где работал Антон, — Андрей перевел дух, — я очень скоро проникся симпатией к нему, а когда узнал получше для меня этот человек стал героем. Это как раз происходило перед его уходом от жены на ту квартиру. А я тогда учился в восьмом классе и занимался у Антона в шахматном клубе. На занятия туда ходили плохо и зимой часто происходило так, что я туда приходил один и мы играли тет–а–тет. В январе, после переезда Антона разбил приступ и у него произошло отечное поражение коленных суставов, — он оказался в инвалидном кресле, а я не мог допустить, чтобы он остался дома на время болезни, да и он сам не хотел этого. В то время я помогал ему передвигаться по школе, добираться домой. Мы очень сблизились. В то время это просто было очень сильной, крепкой дружбой. А я при этом идеализировал этого человека, восхищался его знаниями, силой и возможностями. Примерно тогда он и раскусил меня — он понял, как я на самом деле отношусь к отцу, и что я его откровенно стыжусь. Антон сказал, что страшного в этом нет ничего, и его ко мне отношение не изменилось. Я успокоился. В то время я еще не знал, что он тоже зависел от меня напрямую. Ему нужно было ехать из города, проводить турнир, который он организовывал. А мои мамочка с папочкой препятствовали поездке — предпочли потащить меня в Тамбов, где я все время проводил на диване у телевизора, там было ужасно скучно. Та разлука стала для меня страшным испытанием. Но мы снова увидели друг друга. Летом я все время был в Озерске, мы постоянно виделись. Болезнь его тогда уже особо не беспокоила, он мог ходить не опираясь на палку, но приступы так или иначе могли бы повторяться раз в полгода. Именно тем летом у нас произошла разлука, которая перевернула мое отношение к Антону и я начал понимать, что чувствую к нему. Родители утащили его в Мурманск на неделю. А я помню как провожал его в Мякурах. Мне не хотелось никуда ехать из аэропорта. Я просто сел в зале ожидания и проревел, пока Антон не позвонил мне и не сказал, что он удачно приземлился там. Те десять дней для меня были сущим адом. Как раз тогда… В общем после той разлуки Антон сказал мне одну вещь, он хотел мне доказать что доверяет мне и заявил, что все свои приступы с ногами он симулирует.