— Все прекрасно.

— Тогда вы нас встретите?

— А вы когда прилетаете? — испугался Тимофей.

— В конце этой недели. Через четыре дня. Мы уже взяли билеты. Соня восстановилась полностью и хорошо себя чувствует.

— Прекрасно, — сказал Тимофей, — позвони Кларе на мобильный, предупреди ее.

— Хорошо, — Ирина не задала вопроса о том, почему именно Кларе и тем самым избавила внука рассказывать о случившемся в семье несчастье. Именно Клара и настояла на том, чтобы никого не пугать, а то они бы на следующий же день вернулись из поездки.

Выключив телефон Тимофей посмотрел на Надю, которая вопросительно глядела на него:

— Бабушка? Они возвращаются?

— Да. Послезавтра. И будь добра, — добавил Тимофей, — она тебе не бабушка и не смей ее так называть.

Надя проглотила грубость Тимофея и довольная убежала в свою комнату, где упала на кровать счастливая, обняла подушку и посмотрела на потолок.

Быстро спустившись на лифте в гараж Тимофей занял место в своем автомобиле и стал думать, куда ехать искать Риту. Куда она могла поехать? Поразмыслив он остановился на одном из адресов, который точно знал и быстро выехал из гаража.

Андрей продолжал работать за компьютером. Он расчистил все электронные письма и уставился в отчеты за прошедший месяц. Цифры были очень впечатляющие — Андрей рассчитывал порадовать крестную удачными результатами, как только та восстановится. И тут он услышал, как в замке повернулся ключ. Вошел Антон. Он был бледен, но спокоен:

— Милый, — Андрей пошел к нему навстречу и собрался поцеловать, но Антон отстранился от него, — что с тобой? Как отец?

— Он очнулся, с ним все в порядке, — холодно сказал Антон и не снимая обуви прошел к дивану и сел на него, — нам надо поговорить.

— Антоша, что случилось? Что за перемена?

— Случилось то, что давно должно было произойти, но я не находил подходящего момента. Ты застилал мои глаза пеленой, сбил с толку.

Андрей упал на диван и попытался погладить Антона по голове, приласкать, но тот вскочил с дивана как ошпаренный:

— Не прикасайся ко мне!

— Милый! Но я люблю тебя, — не понимал поведения Антона Андрей.

— А я — нет. Я не люблю тебя.

Андрей застыл от этих слов, они подобно бомбе упали ему на голову и он некоторое время пребывал в неуправляемом смятении:

— Но милый…

— Все, хватит, баста! Перестань мне все это говорить.

— Но Тоша!

Андрей подошел к Антону и посмотрел ему в глаза:

— Ты лжешь, — я же вижу по глазам.

— Я просто хотел проверить и удостовериться. Я понял, все прошло, — говорил Антон, а на его глазах стали появляться слезы, Андрей попытался коснуться его руки, но Антон резко его остановил, — не трогай меня.

Андрей упал на диван, с трудом сдерживаясь:

— Милый, что с тобой?

— Все очень просто. Я хочу сказать тебе, что я понял, что люблю Надю. А тебя я ненавижу за то, что ты со мной сделал. За то, что ты сделал из меня гея и заставил думать, что я такой и есть.

— Тоша! Но ты же гей, ты же с первого раза возбуждался от меня, я же это видел!

— Замолчи!

Андрей умолк. Он глотал рыдания, стараясь не показывать Антону своего состояния.

— Ты убил меня, — сказал он, — ты все, что есть в моей жизни.

— Значит у тебя ничего нет, — ответил Антон.

Андрей схватился за голову:

— За что мне это? Что я сделал не так? Перестань мне врать, я же вижу что ты любишь меня!

— Уже нет, и давай прекратим эту дискуссию. Мне вспомнилось как в три года мама мне подарила собаку, мопсика. Я игрался им, а потом он мне надоел и я его выкинул. В общем, все кончилось хорошо.

Антон пошел к выходу.

— Стой, — закричал Андрей, — не уходи!

Антон бросил ключи от квартиры на пол и вышел не попрощавшись. Андрей выбежал на площадку и медленно сполз по закрывавшемуся за Антоном лифту. Он разразился дикими рыданиями:

— Антоша, милый, прости меня! Что я сделал не так!

Он вернулся в квартиру и упал в кресло у письменного стола. Руки не слушались его все мышцы лица дергались, пальцы ходили туда сюда и подпрыгивали. Еле справившись с дыханием и нервным тиком Андрей взял блок листов и дрожащей рукой написал на нем… ОН НИ В ЧЕМ НЕ ВИНОВАТ, ВО ВСЕМ ВИНОВАТ Я…

…Андрей и Антон оказались в этом палисаднике в последнюю пятницу сентября. Зелени было еще очень много и, казалось что все еще лето.

— Я хочу побольше твоих фотографий, — сказал Андрей Антону, — ты не находишь, что здесь замечательно?

— Я с тобой согласен! — ответил Антон, — куда мне сесть?

— Давай сюда, — Андрей показал на небольшую скамеечку…

Щелк. Первый кадр. Свет слегка прорывается через щедрую зелень, на лице Антона легкая улыбка, а его глаза со всей любовью смотрят в объектив, а голова слегка наклонена вправо…

Щелк. Второй кадр. Света стало больше, а в кадр попало гораздо больше. Видны наушники, а улыбка стала еще шире. Глаза все с тем же чувством смотрят на тебя через годы…

…Андрей потянулся рукой к пластиковой тубе и высыпал из нее таблетки. Пересчитал их. Двадцать семь. Отставив в сторону пустую тубу, он сходил к мойке, взял в руки чашку и налил из фильтра воды, вернулся к столу и сел.

Сворти застыла у его ног и как зачарованная смотрела, как Андрей зачерпнул четыре таблетки и отправил их в рот запив водой…

Щелк. Третий кадр. Свет опять слабее, милый, ты чуть под углом, а улыбка у тебя какая–то странная, будто ты что–то нехорошее за мной заметил но снисходительно прощаешь меня.

Щелк. Четвертый кадр. Улыбка стала спокойнее, а взгляд все тот же. Любовь Вся любовь что есть в том взгляде. В кадр попали руки, которые ты сцепил друг с другом…

…Андрей взял в горсть еще пять таблеток и запил их волой. Сворти продолжала наблюдать за всем этим. А Антон с фотографии смотрел прямо на него.

Щелк. Пятый кадр. Зелени стало больше, а рук не видно. Но твой любящий взгляд все еще смотрит точно на меня. А на лице все та же легкая улыбка которая сводит с ума и гипнотизирует.

Щелк. Шестой кадр. Очень много света. Какая–то натянутая улыбка получилась на лице, слишком сильно вздыблены уголки рта, да и взгляд стал какой–то озорной и игривый.

…В рот отправилось еще четыре таблетки…

Щелк. Седьмой кадр. Почти тот же ракурс, что и на шестом. Но света поменьше и улыбка не такая странная. А глаза снова полны любви.

Щелк. Восьмой кадр. Вид сбоку, за Антоном видна дорожка, усыпанная первыми желтыми листьями, а он что то говорит…

… И еще несколько таблеток. Сворти не отходит.

Щелк. Девятый кадр. Ноги Антона, согнутые в коленях, кусок галстука и руки. Эти самые руки, которые Андрей готов целовать и ласкать круглые сутки.

Щелк. Десятый кадр. Антон обернулся в пол оборота, на лице счастливая улыбка, а глаза точно смотрят на тебя и кричат — «Как я люблю тебя, солнышко мое, родной мой».

Таблетки закончились. Андрей выключил свет в комнате и собрался лечь на кровать. Сейчас ему лучше оказаться в той комнате на Северодвинской. В том месте где это счастье началось. А сейчас все летело к черту и разрушалось. Точнее его не существовало. Остался только обломок души, не способной ни на что. Вдруг Андрей поднялся с кровати и задумался. Нет. Он должен умереть не так. Андрей подошел к прихожей — там стояли тапочки Антона. Андрей упал на колени и припал к ним губами. Потом снял свои и одел его. Зашел в бельевую, снял с сушки футболку Антона и переоделся. Потом взял в ванной банный халат Антона и одел его.

Но странный вихрь не позволил ему дойти до кровати и лечь. Он поднял его сознание быстрой свечой вверх и раскрутил так, что весь мир быстро опрокинулся в пустую бездну…

На звездном мосту под золотым дождем обозначился неясный силуэт, он медленно шел по тени и приближался, скоро он подошел совсем ближе и ты бы увидел, кто это. Что за силуэт…

Андрей упал на пол и неподвижно застыл в темной комнате. Сворти подбежала к нему и стала жалобно стонать, толкая его. А Андрей не отвечал.