— С кем из троих ты поддерживал отношения?

— Только с Каримовым. И то только деловые. Он так же, как и другие, пил воду, я брал товар и взамен выкладывал деньги.

— А те двое?

— Они у меня даже не появлялись. У них в кафе кола-шмола-лимонад.

— Это хорошо. Ты вне подозрения.

Хан хотел поведать старику о разговоре сестры с сыщиком, но воздержался. Зачем? «Никто не знает, что я посылал сестру к Каримову. Каримов должен был сказать, когда придет товар. Целый день его прождал. А старику скажешь, подумает, что я на подозрении, прекратит со мной все отношения, а то и… Ему перерезать глотку что стакан вымыть. Утрою внимание, и все будет в порядке».

Со стороны посмотреть: беседуют отец с сыном. Но оба они не заметили, даже опытный старый убийца, верный раб босса наркомафии республики, что беседуют под пристальным взором Джафарова.

Завернув за угол, так что Кязимов не мог уже их видеть, Джафаров с Арнани остановились.

— Есть какие-нибудь факты участия Кязимова в наркобизнесе? — спросил Арнани.

— Никаких!

— Тогда…

— Я использовал нашего внештатного сотрудника…

— Сексота?

— Скорее, внешсота. Сексот был, когда секса не было, а сейчас неправильно поймут… Сестра и брат Кязимовы остались одни, когда ей было пятнадцать лет, а брату десять. Их пригрел директор кафе «Шах», сам понимаешь, с какой целью. Он до сих пор ее навещает, когда брата нет дома. Сестра заменила брату и мать и отца, любит его безумно и подчиняется беспрекословно.

Арнани не надо было долго объяснять, чтобы понять суть дела.

— Я останусь, послежу за ним: кто приходит к нему, куда сам ходит.

— Нет! Ты пойдешь в управление и организуешь группу, один ты с этим не справишься. Я останусь следить за ним, так как лучше меня город никто не знает. Я могу пройти его весь из конца в конец одними проходными дворами.

Арнани ушел в управление, а Джафаров проходными дворами прошел в кафе «Шах». Старый бандит сразу привлек его внимание. Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять: они охотятся за одним зверем. Джафаров никогда не выходил в город без специальной фотоаппаратуры, а поскольку со стариком никогда прежде не пересекался, несколько раз сфотографировал его в разных ракурсах. Джафаров сразу сообразил, что старику на глаза показываться нельзя: тот сразу все поймет и исчезнет, а этот участок наркосети будет мгновенно заменен на другой. Нет, надо исчезнуть из поля зрения, чтобы притупить бдительность старика. Конечно, можно было размножить фотографии и разослать их по управлениям районных КГБ, но Джафаров знал, что у наркомафии везде свои информаторы, а то, что старик — не мелкая сошка, Джафаров чувствовал сердцем.

Специальной звукозаписывающей аппаратуры Джафаров не имел, чем был всегда недоволен, и не раз поднимал этот вопрос перед начальством, но у того были свои пристрастия. Одиночная охота не приветствовалась, начальство любило размах, масштабность, против чего Джафаров и не возражал: профессионально может следить только группа, но сколько случайных встреч происходит, когда следишь за одним, а появляется зверь еще крупнее! И Джафаров с завистью смотрел американские фильмы, где детектив лихо устанавливал подслушивающие устройства с качественной записью звука.

Поэтому Джафаров только наблюдал издалека за разговором старика с Кязимовым, не смея приблизиться к ним…

Старик между тем обговаривал с Ханом новую схему распространения наркотиков.

— Через твою будку будут идти только деньги, от тебя и к тебе. Я сам, лично, оборудую тайники. У каждого твоего агента будет свой тайник…

— Прости, отец, но ты меня за мальчика держишь! — обиделся Хан. — Я — не фраер. Я сам организовал сеть распространителей и сам буду отвечать за каждого. А вы хотите через тайники вычислить моих распространителей…

— Хорошо! — охотно согласился старик. — Ты отвечаешь головой. Но поверь моему опыту, твоя система распространения — детский лепет. Возьмут вас голыми руками. Ты с поставщиком будешь расплачиваться, как я тебе сказал, и не смей спорить. За поставку отвечаю я, а дальше — дело твое, рискуешь ты своими деньгами… И головой! — добавил он, подумав. — Вообще мы перейдем с тобой на тайник. Получишь в нем товар, оставишь деньги. За тобой будут следить.

— Устраивает! — согласился Хан.

— В понедельник, среду, пятницу в десять утра жди сигнала. К тебе подойдет человек, передаст привет от отца, выпьет воды и уйдет. Это значит: тайник загружен, можешь действовать. И не дай тебе аллах следить за тайником.

— Не беспокойся, отец!

— Описание тайника доставлю тебе я сам.

— Когда?

— Завтра! Но встреча не в твоей будке.

— У меня киоск! — обиделся Хан.

— Один черт: киоск, будка. В час дня пойдешь обедать домой…

— Я в кафе «Шах» обедаю!

— Меня твой обед не интересует. Пойдешь домой, по дороге увидишь меня. Ко мне не подходи, мы встречаемся в первый и в последний раз. Если я и встречусь с тобой, сам знаешь, зачем… Пойдешь за мной на расстоянии, и я приведу тебя к тайнику.

Старик быстро нырнул в проходной двор, где скрывался Джафаров, и тому едва удалось остаться незамеченным. Джафаров понял, что не он один знает проходные дворы.

Старик ушел, и следовать за ним было не только бесполезно, но и опасно. Джафаров зря своей головой не рисковал. Тем более что он давно уже понял, что восстанавливаются связи Каримова, смерть не должна мешать бизнесу. Значит, как минимум еще одна встреча состоится. Вот ее он проморгать не имел права. Следовательно, придется задействовать весь свободный состав не только уголовного розыска, но и КГБ, а может, только одного КГБ. Джафаров знал, что многие работники уголовного розыска живут не по средствам.

Кязимов шел домой, и вести его было легко, видно, тому и в голову не могло прийти, что его уже «пасут».

Арнани появился рядом.

— Можете быть свободны, товарищ майор! Мы его поведем.

— Ведите! А я подготовлю свою группу на завтрашний день.

Джафаров ушел в сторону и по дороге мысленно подбирал людей, которым можно было доверить и жизнь и кошелек. Теперь таких осталось ой как немного. Завтрашний день должен стать решающим, Мустафа чувствовал, что только через старика он выйдет на верхушку наркомафии.

Ликвидатор достал из тайника плотный конверт и пошел искать укромный уголок, где бы ему не помешали.

В старом тенистом скверике он увидел скамейку, одиноко стоявшую среди кустов. Кто, кроме влюбленных, мог ее сюда поставить? Но поскольку было еще достаточно светло, скамейка пустовала.

Ликвидатор по привычке огляделся. Все дышало спокойствием и безопасностью. Вскрыв конверт, Ликвидатор достал из него пачку цветных фотографий, сделанных мастером-профессионалом. На каждой фотографии была изображена молодая красивая женщина, занимавшаяся сексом с красивым юношей. Столь откровенные и разнообразные позы вызвали довольную улыбку Ликвидатора. Он вспомнил, сколько сил и средств ему пришлось приложить, чтобы заманить эту парочку в специально оборудованную квартиру, где можно было не торопясь снять все любовные сцены.

В конверте были не только фотографии, но и негативы, и Ликвидатор был уверен — ни одной лишней фотографии не напечатано.

Ликвидатор спрятал негативы в карман, оставив в конверте только фотографии, и пошел по известному ему адресу, где проживала изображенная на фотографии особа, не забывая приволакивать ногу, запоминающаяся деталь для того, кто захочет его запомнить.

Новый дом в центре города был построен исключительно для работников ЦК партии, вернее, для их домочадцев и родственников, поскольку все члены ЦК имели шикарные особняки. В таком престижном доме и жила необходимая Ликвидатору женщина.

На звонок дверь открыла особа, изображенная на фотографии.

Красавица видела перед собой старика в поношенной одежде и в темных солнцезащитных очках. Старик держал перед собой конверт.

— Вы не ошиблись адресом? — усмехнулась женщина, уж больно не сочетался вид старика и ее квартиры.