— Начальство конечно будет недовольно, но раз решила, делай как знаешь, и сейчас же на обходе расскажи главврачу о своей «болезни».

— Мне как–то неудобно ему об этом говорить. Я прошу тебя, расскажи ему всё, что знаешь, и объясни, что это случилось не в школе, а ещё на «гражданке».

Я согласилась, зайдя в его кабинет, объяснила ситуацию. Вначале он возмутился, а когда узнал, что «грех» совершился в последний прощальный вечер, успокоился и принял мою информацию к сведению.

Как ни странно, этот инцидент прошёл тихо, без огласки и обсуждения. Прямо из санчасти ночью её тайно вывезли из лагеря неизвестно куда. О том, как сложилась судьба будущей матери и её ребёнка, несостоявшейся разведчицы, едва ли кто узнает, так как надвигающаяся гроза очень скоро, подобно гигантской дьявольской мельнице, перемелет миллионы человеческих жизней, и оставит после себя многократно большее число искалеченных судеб.

Наша подруга одна из всех откликнулась на зов основного инстинкта и пошла естественным путём, путём продолжательницы рода человеческого. Я её не осуждаю.

Хотя случай с беременностью с одной из наших подруг не афишировался, в школе об этом узнали все. Видно он и дал толчок мысли некоторым девушкам любым способом оставить эту школу. Таинственным способом девчата стали заболевать такими хворями, которых до сих пор не было и в помине. Это подозрение на туберкулёз, падение остроты зрения и слуха, язва желудка и другие напасти. Так или иначе, до конца учёбы руководство вынуждено было комиссовать шестерых курсанток из–за невозможности доказать, настоящая это болезнь или мнимая. Между тем, время шло, и к концу подходило наше вынужденное заточение. Тёплые лучи солнца и звонкая капель возвещали о приближении весны. Сердце наполнялось трепетом и радостью оттого, что скоро закончится весь этот кошмар и начнётся нормальная человеческая жизнь, где будут и встречи, и любовь, и ожидание чего–то большого и радостного. Мне казалось, что за эти месяцы я настолько повзрослела и возмужала, что мне не страшны никакие потрясения, беды и невзгоды. Мной одолевали проти–воречивые мысли. С одной стороны, получив знания, опыт и определённые навыки, хотелось испытать себя и использовать всё накопленное в школе с наибольшей отдачей на благо Родины. Ведь это Она доверила мне патриотическую миссию — избавляться от врагов Отечества. С другой стороны, отдав себя целиком и полностью служению Отчизне, надо забыть о себе, своих чувствах, человеческих слабостях и о том, что ты просто женщина. И тем не менее, мне казалось, что я смогу совместить эти две совершенно несовместимые вещи — любовь и долг, и буду делать всё возможное, чтобы было это именно так. Как–то, лёжа в постели, переполненная нежными чувствами к своему единственному, близкому и любимому Васе, пыталась представить нашу будущую романтическую встречу, но она получалась какая–то будничная, расплывчатая и не столь яркая, как бы мне хотелось. Возможно, время уже поработало против нас и всё больше и больше отдаляло, порождая сомнения и страхи относительно верности, любви и искренности чувств любимого. Видя, как я мучаюсь, ворочаюсь на кровати и не могу заснуть, Нина спросила:

— Лен, ты что не спишь? Переживаешь, что Вася тебя не дождётся и полюбит другую?

— Нинка, ты прямо телепат какой–то, попала в самую точку. Раньше я была совершенно спокойна и уверенна, что его чувства ко мне искренни и сильны, но сейчас, после многомесячной разлуки, меня начинают одолевать сомнения. Он из тех парней, на которого уже не одна девушка поди положила глаз. Если бы хоть пере–писываться можно было, а то пропала, как сквозь землю провалилась, а он — думай, что хочешь. Мне кажется, и его такие мысли мучают.

— Я тебе советую не думать о нём и выкинуть его из головы. Теперь ведь неизвестно, куда тебя направят, может, в самое логово врага, а твоя секретная командировка продлится несколько лет. Встретитесь и опять разлука. Какой парень будет ждать, пока ты выполнишь свой патриотический долг и вернёшься к нормальной человеческой жизни. Да, и ты, городская девушка, поедешь к нему в деревню? Что ты там будешь делать? Рожать детей и жить в нищете?

— Нина, я не ожидала от тебя таких слов. Если он деревенский парень, значит человек второго сорта? Нет, милая моя, ты не права. Он достаточно умён и развит, чтобы изменить свою жизнь к лучшему. Я верю, он из тех парней, которые слов на ветер не бросают, он обязательно найдёт себя в избранной профессии, и все наши планы сбудутся, я помогу осуществить его мечту.

— Ты так говоришь, будто знаешь его всю жизнь.

— А мне и двух месяцев хватило, чтобы узнать о нём всё и поверить в его чувства, искренность и порядочность.

— Я б не была столь категоричной в оценке его достоинств. Мне кажется, ты судишь о нём по себе и принимаешь всё, как желаемое за действительное.

— Нинка, ты не можешь меня понять, наверное, потому что слишком придирчива и требовательна к мужской половине и поставила слишком высокую планку своих достоинств: смотри, голубую птицу можешь и не поймать.

— Ты, о чём намекаешь? Думаешь, что если я ещё никого не любила, значит, не способна на это? Напрасно ты так думаешь, подружка. Я считаю, у меня для любви не подошло время. И потом, нам сейчас думать ни о любви, ни о замужестве нельзя, ибо, как ты когда–то выразилась, нас ждёт романтическая, полная опасностей и приключений, героическая жизнь. А как ты знаешь, связывать себя по рукам и ногам семьёй и детьми, означает нарушить обет, данный Родине, — служить ей верой и правдой, до последнего дыхания.

— Нинка, перестань иронизировать, ты начала говорить каким–то чужим, казённым языком. Мы же женщины, и чем бы мы ни занимались, какие бы должности ни занимали, главное наше предназначение и самое высокое звание — быть матерью.

— Всё это так, но не затем мы тут, чтобы думать о добром и земном. Нам же каждый день внушают, что выбрали нас самых лучших и достойных, самых смелых и преданных патриоток, для великой цели, а, чтобы её достичь, потребуются и знания, и воля, и хитрость, и если понадобится, пожертвовать своей девичьей честью и гордыней. Для победы все средства хороши, а, как известно, победителей не судят.

— Нинка, ты так говоришь для красного словца, или морально готова лечь в постель с любым высокопоставленным подонком ради того, чтобы выведать у него нужные сведения?

— Я пока к этому не готова, но нам чуть ли не каждый день долбят, выполнение задания Родины должно быть осуществлено любой ценой и в срок. Тебе что, не понятна эта фраза? Нам прямо не говорят, но дают понять, что женское тело — это самое грозное оружие в умелых руках, и использовать его надо эффективно и разумно. Если ты, как будущий разведчик, наблюдательна, должна бы догадаться, зачем подбирали девушек в разведшколу, писаных красавиц с точеными фигурами, не на конкурс же красоты нас сюда заточили?

— Нин, ты говоришь такие страшные вещи, сама до этого додумалась или кто–то натолкнул на такие размышления?

— Лен, ты или придуриваешься, или любовь затмила твоё сознание? Жизнь воспринимаешь, как нечто светлое, счастливое и радостное. Нет, милая моя, жизнь — это жестокая борьба и, чтобы в ней выжить и победить, надо использовать любые способы и средства, о чём нам почти полгода внушают.

— В любой ситуации я никогда не поступлюсь своей честью. Как потом посмотрю в глаза мужу, детям, и вообще, как буду носить на сердце этот камень и с ним жить на свете? Насколько я поняла из твоих слов, всё то, что ты мне сказала, это не твои слова и не твои мысли, ведь недавно ты мне говорила совсем обратное, а сегодня уже патриотка, готовая пожертвовать собой ради достижения желаемого результата. Я за разумный риск, точный расчёт, за положительный результат, но против бесшабашности, бездумности, достижения цели любой ценой. Ты меня не убедила, я остаюсь при своём мнении.

— Я и не пытаюсь тебя в чём–то убедить, хочу лишь подчеркнуть, что в любом большом деле нельзя зацикливаться на чём–то одном и распылять свои мысли и чувства на своём личном, бытовом. Мы должны думать шире и масштабнее. Пока мы молодые, сильные и здоровые, главным приоритетом у нас должен быть девиз: «Строительство, процветание и защита Социалистического Отечества».