Прибалтийские лидеры кивнули. Будучи прижаты вплотную к России, их собственные страны не имели такой роскоши, как буферное пространство, но они понимали его важность для Польши. Страна Вилька имела менее пятидесяти тысяч личного состава сухопутных войсках. Доведение трех дивизий и шести отдельных бригад до полной боеспособности требовало призыва десятков тысяч резервистов и их распределения. На это потребуется время, дни и недели. Время, которое русские сократили, продвинув свои танковые и мотострелковые подразделения на запад.

— А что думают американцы? — Спросил Куннар Дукурс, латвийский лидер. — Мой посол в Вашингтоне не может добиться ничего от их госсекретаря.

— Американцы не намерены делать ничего значительного, — ответил Вильк. — Их президент полагает, что российское вторжение на Украину следует решать дипломатией, а не саблей.

— Вы так считаете, или знаете?

Вильк угрюмо кивнул.

— У меня остались друзья в Пентагоне. Они сообщили мне об этом несколько минут назад. Их политическое руководство решило заявить протест Москве, но ничего, кроме разговоров.

— Возможно, американцы хотя бы подумают о переброске войск и авиации в наши страны? Для учений, если уж на то пошло? — Спросил Калда. — Даже обозначение их присутствия сделает Кремль более осторожным.

— Нет, — ответил Вильк, покачав головой в недоумении. — Похоже, что президент Барбо не хочет дать Москве любой повод превратить происходящее в открытое противоборство а-ля Холодная война.

Никто из трех глав государств не потрудился скрыть тревогу. Они слишком хорошо знали, что без американцев остальные ключевые страны НАТО ничего не предпримут. Берлин, Париж и Лондон имели собственные экономические проблемы и сокращенные, укомплектованные оп минимуму вооруженные силы. Без давления со стороны Вашингтона, ни одна из этих стран не станет рисковать отправкой даже одного взвода солдат или самолета в качестве демонстрации союзнического долга.

Польша и три маленькие прибалтийские страны остались сами за себя.

Когда видеоконференция закончилась в полном разладе несколько минут спустя, Вильк глубоко вздохнул. Он выключил монитор. Дрожащее изображение бело-красного флага Польши исчезло, сменившись мертвой чернотой, слово мрачным символом перспектив его страны.

Он повернулся на стуле и посмотрел на капитана Надю Розек, терпеливо ожидающую у двери его кабинета. Он дал ей знак подойти.

— Вы понимаете проблему, капитан?

Она кивнула.

— Никто не будет останавливать русских. Правительство Украины только что сдало половину своей территории без единого выстрела. Страны Балтии опасаются их. Остальные страны НАТО слишком слабы, и экономически, и в военном отношении. А американцев интересует только собственная внутренняя политика.

— Емкая выдержка, — с усмешкой сказал Вильк. — Что оставляет нас все в той же мерзкой позиции, в которой мы находились, когда я просил вам навести справки о частной военной компании под названием «Скайон». И выйти на неофициальный контакт с ее руководством.

— Да, сэр.

— Итак, можете ли вы сообщить мне по этому вопросу? — Спросил Вильк.

— Так точно, сэр! — Решительно кивнула она, подсознательно вытягиваясь, как на параде, сложив руки за спиной.

— Можете стоять вольно, капитан, — сухо сказал Вильк. На его обеспокоенном лице промелькнула улыбка. — Как ваш верховный главнокомандующий я обещаю не накладывать на вас взыскания.

Надя прикусила щеку, чтобы не улыбнуться и слегка расслабилась.

— Так точно, господин президент. Проведенное мной исследование подтвердило, что «Скайон» продемонстрировала замечательные боевые возможности в ходе операции в Ираке семь лет назад — превосходящие не только своих конкурентов, но даже правительственные силы, включая войска США.

Вильк поднял бровь. Эта оценка соответствовала слухам, которые он слышал, но он все же предполагал, что они были преувеличены. Всю его жизнь американское оружие и военные технологии считались лучшими в мире. Как было возможно, чтобы простая компания, даже частная военная, специализировавшаяся на охране и военных разработках могла превзойти их?

— Продолжайте, капитан. Я заинтригован.

— Они включали мобильные боевые машины нового типа, оснащенные оружием, начиная от обычных гранатометов и автоматических пушек до электромагнитных рельсовых пушек. Также я нашила достоверные сведения о том, что авиация «Скайон» включает различные пилотируемые и беспилотные самолеты, а том числе, как минимум один, оснащенный лазерной установкой высокой мощности.

Вильк напрягся. Оружие уровня рельсотронов и лазеров? В руках частной военной компании?

— Кто эти люди? — Спросил он.

— Судя по всему, «Скайон» является частной компанией, не распространяющейся о своих владельцах. Она была впервые зарегистрирована в Лас-Вегасе в американском штате Невада. Но почти никакой другой информации в открытом доступе нет. Так что я провела проверку акционеров, упоминаемых в регистрационных документах, — сказала ему Надя.

— Надеюсь, не официально, — сказал Вильк. — Последнее, чем нам сейчас нужно, это чтобы в американской финансовой прессе пошли слухи о интересе польского правительства к этой компании. Или, если на то пошло, гневные обвинения во вторжении в частную жизнь акционеров.

На этот раз Надя не потрудилась скрыть задор в серо-голубых глазах.

— Мой отец — инженер-программист, специализирующийся на Интернет-безопасности. Когда я была подростком, я хотела, чтобы моя личная жизнь в Интернете была скрыта от родительских глаз, так что я потратила много времени на изучение его работы. Поверьте, я знаю, как быть осторожной. — Он пожала плечами. — Кроме того, я гарантирую, что никто из акционеров «Скайон» не будет протестовать.

— Поясните, — потребовал Вильк.

— Никто из них не является реальным, — сказала Надя. Все они, как выражаются американцы, «подставные лица».

Вильк уставился на нее.

— Все?

— Все, господин президент.

— Так кому же реально принадлежит «Скайон»?

Надя заколебалась. Она с детства ненавидела признавать неудачи. Несмотря на военную подготовку, научившую ее делать точные и оперативные доклады, это была призрачная слабость, постоянно давившая на нее.

— Пока я не знаю. «Скайон» скрыт несколькими слоями многочисленных дочерних компаний, частных фондов и холдинговых корпораций. Каждый раз, когда я преодолевала очередной слой, под ним оказывался еще один.

Вильк нахмурился.

— Возможно, это прикрытие для государственной структуры, возможно, подразделения ЦРУ или некой другой спецслужбы?

Она покачала головой.

— Не думаю. Судя по всему, «Скайон», возможно, предлагает свои услуги и берет заказы от ЦРУ, но нет никаких реальных свидетельств того, что оно имеет какое-то реальное управление и контроль. Я полагаю, это действительно частная структура.

— Значит, реальный владелец или владельцы совершенно неизвестны, — решительно сказал Вильк.

— Да, сэр, — согласилась Надя.

— Тогда как же нам связаться с ним, не выдав этого интереса всему миру? — Спросил Вильк.

— Я отправила на их электронную почту сообщение с настойчивой просьбой о предоставлении услуг, — ответила Надя. Прежде, чем он успел взорваться, она пояснила. — Я оправила его от имени подставного лица — фиктивной швейцарской компании, заинтересованной в найме «Скайон» для обеспечения охраны своих шахт в Африке. Ответ должен придти на мой электронный ящик. Затем мы обсудим создание надежного канала прямой связи.

— Но вы пока еще не получили ответа, капитан?

Надя покачала головой.

— Пока нет.

Внезапно, отчетливо загудел монитор на столе Вилька. С удивлением, польский президент посмотрел на него и нахмурился. Компьютер включился сам собой, без его участия. Как такое было возможно? Он был оснащен самыми лучшими системами безопасности — программными и аппаратными, которые должны были предотвратить любую попытку проникновения или, по крайней мере, поставить на уши все польские спецслужбы.