Луч света осветил полосу прямо перед ними. Справа быстро распахнулись две створки ангара.

Снова толкнув вперед ручку управления двигателем, Дэрроу развернул «Пилатус» и заехал в ангар. Выключив двигатель, он повернулся к Брэду с легкой улыбкой.

— Добро пожаловать на Свалку, Маклэнэхэн. — Створки ангара закрылись за ними.

Следующий час Брэд провел на импровизированной экскурсии, осматривая комплекс ангаров и другие объекты. Везде он находил удивительное сочетание старого и нового. Однако, картина была ясной. Снаружи, бывшая база ВВС Румынии выглядела как просто набор полуразвалившихся зданий вокруг полосы, не использовавшейся, судя по виду, не менее десяти лет. Но внутри полуразвалившихся ангаров находились суперсовременные пилотируемые и беспилотные самолеты. Облупившиеся гаражи были заполнены модернизированными «Хаммерами», «Лэнд Роверами» и другими машинами. Диспетчерская башня, склады и другие здания были оснащены новейшими компьютерами, системами слежения и связи.

— Мы стараемся не выделяться, — объяснил Дэрроу, ведущий его через старые бараки, хорошо отремонтированные, но только внутри и разделены на жилые помещения для персонала «Скайон». — Насколько местные знают, это место принадлежит международной холдинговой группе с деньгами и используется для некоего бизнеса. Время от времени, номинальные владельцы составляют планы по восстановлению аэродрома как склада для гражданской авиации, но так, похоже, все никак не соберутся.

— Теперь понятно, почему полоса в столь дерьмовом состоянии, — сказал Брэд.

— Именно, — ухмыляясь, сказал Дэрроу. — Хотя на самом деле она гораздо лучше, чем выглядит. На это ушло немало работы у специалистов по камуфляжу. Хотя при свете дня она выглядит как заросшая всяким барахлом, вполне естественно, что мы не допускаем, чтобы на ней не было ничего, что могло бы вызвать ПППП.

Брэд кивнул. ПППП, то есть повреждение от попадания посторонних предметов, было постоянной угрозой на любом аэродроме базирования реактивных самолетов. Мелкие камни и другой твердый мусор, попавший в воздухозаборник реактивного двигателя, могли серьезно повредить лопатки турбин.

Они прошли казармы и направились к чему-то, похожему на ржавый сарай, окруженный курганами изношенных шин и пустых бочек.

— Что же, здесь я тебя оставлю.

— Здесь? — Спросил Брэд, уставившись на ветхое на вид здание.

— Давай, Маклэнэхэн, — сказал Дэрроу как ни в чем не бывало, кивнув в сторону больших двойных дверей. — Кое-кто хочет тебя увидеть, — зевнул он. — Что касается меня, то у меня отбой. Все эти игры и отсутствие сна делают мистера Дэрроу ужасно скучным летчиком.

Брэд подождал, пока англичанин не исчез, а затем медленно, почти неохотно, открыл одну из больших створок. Он вошел в сарай и закрыл за собой дверь.

Внутри было светло и чисто. Различное электронное оборудование и несколько металлических емкостей вдоль стен. За исключением одной обтекаемой шестиметровой фигуры, в сарае никого не было.

Брэд посмотрел на огромную человекоподобную машину. Длинные и тонкие руки и ноги соединялись с длинным туловищем, с узкими «бедрами» и широкими «плечами». Шестигранная «голова», покрытая батареями датчиков, покоилась на «плечах» робота.

Это было «Кибернетическое пехотное устройство» — пилотируемый робот, впервые разработанный в исследовательской лаборатории Армии США несколько лет назад. Защищенный высокопрочной композитной броней, экзоскелет КПУ с гидравлическими приводами делал его в десять раз быстрее, ловчее и сильнее человека. Особый тактильный интерфейс считывал движения пилота и повторял их, благодаря чему КПУ двигался с почти неестественной грацией и точностью, несмотря на свои размеры и мощь. Система датчиков всех видов, связанная с передовым компьютерным интерфейсом, обеспечивала пилоту почти невероятную осведомленность и способность стрелять из широкого спектра оружия с поразительной скоростью и точностью. Подытожив, можно было сказать, что один КПУ обладал огневой мощью, мобильностью и способностью к ведению разведки на уровне пехотного взвода армии США.

Брэд сделал глубокий вдох и подошел ближе.

— Привет, папа.

— Здравствуй, сын, — ответил синтезированный голос бывшего генерал-лейтенанта ВВС США Патрика Маклэнэхэна. — Добро пожаловать в Румынию.

Расположенная в сорока километрах к югу от промышленного города Донецк, база союзных России сепаратистов служила нескольким целям. Ее расположение неподалеку от перекрестка нескольких крупных дорогу облегчало повстанцам и их русским «советникам» выполнение нескольких задач — терроризировать, облагать налогами и, в случае сопротивления, подавлять окрестные села и фермы. Кроме того, база — расположенная среди полей и садов — была хорошим учебным центром. Новобранцев — в основном, собранных с улиц Донецка и Луганска — учили основам военной подготовки, дисциплине, обращению с огнестрельным оружием и полевой тактике, прежде, чем отправить в действующие подразделения для более продвинутой подготовки. Наконец, база была пунктом хранения гранатометов, переносных зенитно-ракетных комплексов и другого тяжелого вооружения, включая батарею 122-мм реактивных систем залпового огня БМ-21 «Град», оказавшихся столь смертоносными в «горячей» войне 2014 года.

Сепаратисты и их русские хозяева ощущали себя в безопасности за минным полем и забором из колючей проволоки. Тяжелые сетчатые ворота были единственным проходом на базу, и потому были окружены земляными и бетонными огневыми точками, ощетинившимися пулеметами и противотанковыми средствами.

Им предстояло выучить старый урок войны. Укрепления были настолько эффективны, насколько занимающие их солдаты. И стационарная оборона ни шла ни в какое сравнение с решительным противником, долгое время готовившим нападение.

В тридцати метрах от западного края базы, Федир Кравченко осторожно проскользнул между клоками высокой травы, растущей между мертвыми колосьями пшеницы и островками сорняков. Он двигался по узкой извилистой линии, отмеченной обрывками светоотражающей ленты. Прежде, чем русские и их лакеи построили эту базу, эта плодородная земля была засеяна пшеницей. Теперь они была засеяна минами.

Кравченко медленно присматривался, дабы заметить отблеск каждого кусочка ленты, а затем проверял его на ощупь. Была почти полная темнота. Было новолуние, и теперь ночное небо освещалось лишь мохнатыми звездами. За колючей проволокой виднелись несколько движущихся красных отсветов.

Часовые курили на посту, подумал украинец. Его губы скривились. Дилетанты.

Он выполз на открытый участок земли, всего в нескольких метрах от колючей проволоки. Лента закончилась. Он отполз в сторону, пропуская остальных.

Павло Литвин тронул его за плечо. Подобравшись ближе, тот показал Кравченко штык, который держал в правой руке, и три раза решительно кивнул. Больше мин нет, понял знак Кравченко. Литвин был одним из троих, которых он выбрал для провода трех ударных групп партизан через минное поле, умеющих проверять заросшее поле на предмет мин не более чем руками и штык-ножом.

Поскольку все больше и больше одетых в темное людей оказалось у полосы безопасности перед ключей проволокой, он жестом указал им развернуться в шеренгу слева и справа от него. Непосредственно к нему подползли последние двое, тащившие тяжелые связки. Тщательно и острожено они развернули их и начали свинчивать воедино трубы, наполненные взрывчатым веществом — импровизированные «Бангалорские торпеды» — заряды для подрыва проходов в заграждениях из колючей проволоки.

Кравченко вытащил из разгрузочного жилета небольшую рацию. Он включил ее и вставил в ухо крошечный наушник. Мягкое шипение сообщило об открытии канала связи. Он три раза щелкнул по кнопке передачи и начал ждать.

Ответом стали еще два щелчка.

Кравченко выключил рацию и убрал ее. Он осторожно похлопал Литвина по плечу, сообщая, что они были готовы.