Что и говорить, законы погнуснее всякого преступления, тем более когда преступление заключается всего лишь в отходе от православия. Поэтому православных погромщиков ни в коем случае нельзя называть преступниками — они всего лишь исполняли закон.
Признавая это, всё же несмело говорят, будто Русская церковь в таких «преступлениях» не виновата, а виновато государство, которое издаёт позорные законы.{61} Церковь только выполняет приказ. С такими оправданиями и обвинительного приговора не надо. Ведь это равносильно признанию, что православная церковь служила орудием светской тирании.
Но даже эту скромную роль Русская церковь исполняла по своему капризу. Когда в Петровские времена государство пыталось растрясти карманы церковников, ни на какие «сделки и компромиссы» духовенство идти не захотело, зато драконовские законы обер-прокурора Победоносцева встретило аплодисментами. И хороша после этого «падчерица» — самому батюшке (царю) хозяйка!
По правде говоря, не государство «требовало» от церкви уничтожения христиан, а как раз наоборот, духовенство рвало и метало, лишь бы государство исполняло за попов грязную работу. Разве не Третий всероссийский миссионерский съезд 1897 года «потребовал издания законов, предусматривающих ограждение православия и пресечение развития сект и ересей»? Разве не «по требованию патриарха Иоакима» был принят указ 1684 года, что за повторный переход в староверие «казнить смертию без испытания» — то есть, без суда и следствия?[258] Разве не этот самый Иоаким во главе архиереев лоббировал на Московском поместном соборе 1681-1682 годов Двенадцать статей царевны Софьи Алексеевны? Разве в 1666-1667 годах другой собор не «благословил подвергать ослушников соборных определений тягчайшим казням: заточать их в тюрьмы, ссылать, бить говяжьими жилами, отрезать уши, носы, вырезывать языки, отсекать руки»?[259]
Лидеры РПЦ и лично руководили репрессиями против христиан. Даже патриархи.{62}{63}
Так что истину о том, как Иисус Христос своим телом (церковью) заслонял христиан от светских репрессий правдивее будет вывернуть наизнанку: как выяснилось, именно православная церковь домогалась расправ, а государство даже пыталось ей помешать.
Так и выходит, что членства в РПЦ, где зверствуют аж высочайшие патриархи, достойна всякая сволочь, любой убийца и палач. Церковь, в которой верующие пожирают друг друга из-за столь архиважного вопроса, как поклоняться ли четырёх- или восьмиконечному кресту, где своих же единоверцев замуровывают в «каменные мешки» и сжигают заживо, — такая церковь ещё смеет возмущаться абортами!
Но, говорят мне православные, хоть церковь и виновата (что почему-то не мешает авторам этих слов принадлежать к ими же осуждаемой церкви), но зато истинная вера, как и деньги, не пахнет. Если не смешивать её с идеологией.{64}
Не знаю почему, но такой лозунг особенно любим и попами, и сектантами, и антиклерикалами. Однако мало сказать, будто православная вера не имеет ничего общего с православной идеологией, необходимо ещё и провести демаркационную линию. Кто должен решать, что в поступках и высказываниях православных христиан обусловлено «сакральной» верой, а что — тиранической идеологией?
Ответ напрашивается сам собою: судить поступки верующих имеют право православные святые. Ведь поводом для возведения кого-нибудь в боги председательствовавший в Синодальной комиссии по канонизации святых Ювеналий Крутицкий-Коломенский признал, среди всего прочего, и «безукоризненную православную веру». Следовательно, что бы православные святые ни делали и ни говорили бы, они этим самым демонстрируют правильную веру, которой по безукоризненности обязан придерживаться всякий христианин, чтобы называться православным.
Спасительность этого тезиса для выбеления православия сложно переоценить. К примеру, если злой атеист станет порицать верующего грехами патриарха Иоакима, РПЦ-шник может стать в позу и сказать:
— Зато канонизированный «Питирим полагал разумным освободить женщин»[262], истязаемых Иоакимом. Следовательно, православные святые против насилия над еретиками, а безукоризненная вера исключает жестокость.
Ошарашенный атеист не успевает собраться с мыслями, а грамотный РПЦ-шник наносит ещё один удар:
— Вот вы нас, православных, поносите, что нами еретики-стригольники «были сброшены с моста в Волхов в 1375 году», что «в продолжение XV века еретики не раз подвергались преследованию во Пскове и Новгороде», что «их умерщвляли, запирали в тюрьмы». А ведь канонизированный «митрополит Фотий, в 1427 году, хотя и повелевает не есть и не пить с еретиками, но сдерживает фанатизм псковичей и порицает их за то, что они казнили смертью»[263]. Следовательно, за проявление религиозного фанатизма верующий не имеет права называться православным!
После таких слов безбожник побежит в храм принимать крещение и лобызать сусальное гузно Иисуса. Ведь православие признаёт, что святые, такие как Питирим и Фотий, «соединились с богом» и «сделались… тем, что сам он есть по естеству». Получается, что сам Иисус Христос устами этих святых осудил православных инквизиторов и так спас честь Русской церкви.
На самом деле, апелляция к авторитету святых только усугубляет бесчестье православных. Если глянуть на св. Фотия не глазами Костомарова, а раскрыть послания первого во Псков, то читаем, как святой признаётся, что и «по моей грамоте, тех стриголников обыскали и показнили… и благословляю и непреложне и крепце тако о том стояти». Еретики вообще «внешнеми казньми и заточении… да будут в познание и обращения к богу, и никако да будут тие попущени в вас»! Сам св. Фотий равняется на некоего «Аликия-епископа, местодержателя Нумидийскыа страны», который «рече:[264]
„…Аще убо некый прозвитер от своего епископа осужен и надмением некыим и гордынею превозношаяся възнепщует лепо особне святая богови приносит или иный воздвзати олтарь противу церковныя веры и чина, таковый без казни да не изыдет“».
Что касается св. Питирима, защитника Морозовой, то он «в 1706 г. подробно разработал программу по борьбе с антицерковным движением», то есть, с раскольниками, где «предлагал хватать их, наказывать смертью, а деревни уничтожать». Также св. «Питирим составил в 1718 г. особое руководство по борьбе с расколом, назвав его „Духовной пращицей“», где «доказывал право церкви на физическое уничтожение её врагов.
„В новой благодати, — писал он, — подобает наказанию и смерти предавать непокоряющихся восточной церкви“.
Он ссылался при этом на евангельские тексты и „творения“ Иосифа Волоцкого, причём не гнушался и подлогом…
Питирим лично вёл допросы раскольников с пристрастием, пытал их в архиерейской тюрьме, подвергал „градскому“ наказанию с вырезыванием ноздрей… Спасаясь от гонений этого инквизитора, 12701 человек бежали, 1585 — не выдержали пыток и истязаний и умерли, 598 были сосланы и отправлены на каторгу. По инициативе Питирима раскольничьи поселения, скиты и монастыри разорялись». Недаром Иисус Христос остался довольным и сотнями вершил чудеса у Питиримова трупа, чтобы доказать святость изверга.[265]
Сказано мимоходом, что св. Питирим не смог бы достичь «безукоризненной православной веры» без интеллектуального наследия св. Иосифа Волоцкого. Под обложкой «Просветителя» лютый вдохновитель Питирима собрал множество доводов в оправдание православного насилия — его примерами пересыпана и моя книга. Недаром вся православная Русь молится на Иосифа словами:
