- Если следовать определению донны Каталины, то да, ваша светлость, - тихо ответила ей Валерия.

- Молодец! Хвалю! Безнравственна и непотребна! Он точно приедет с предложением руки и сердца. Так, идёмте все одеваться. Мы должны быть ослепительны и убивать своей красотой наповал. Надо же хоть каким-то образом прикрыть безнравственность творящуюся в Инкермане! Правда? Пусть это будет хоть каким-то оправданием бедного маркиза. Красота, валящая с ног, полная непотребства и безнравственности! Главное, чтобы старая герцогиня с герцогом ничего не узнали. Вы поняли меня донна Каталина?

- Да, ваша светлость. Такое нужно скрывать и стыдиться. Никто не узнает, поверьте моему слову.

- Верю, донна. Вам я верю безоговорочно. Вы уж постарайтесь! А то я ещё очень сильно подумаю, отдавать ли вам в руки моих ненаглядных детишек, таких светлых, чистых ангелочков?

- Я приложу все усилия, ваша светлость.

- Приложите. Ну, пошли моя безнравственная будущая родственница. Буду делать из тебя благопристойную аркадийскую невесту. Адский труд! Ну, просто адский труд, донна Каталина.

- Совершенно с вами согласна, ваша светлость. Совершенно.

Валерия сидела на низком мягком диване, вся закутанная в шелка, как гусеница. Оставалось одно узкое отверстие для глаз. Её нарядили дорогими побрякушками, словно новогоднюю ёлку. Пронырливая донна Каталина, как в воду глядела, когда называла примерное время прибытия маркиза. Он приехал. И не один. Приехала целая процессия незнакомых благородных и очень-очень благородных аркадийских донов. Среди всей массы проходящих мимо и пялящихся на неё мужчин, она узнала старого герцога Фернандес Очоа де Альмодовар и Бласа. Молодой герцог Альмодовар выступал со стороны невесты, то есть Лериной, отстаивая её интересы в увлекательном процессе сватовства по-аркадийски. У невесты кружилась голова от духоты, благовоний и огромного количества чужих людей. Ей было всё равно. Она плевала на все обычаи, традиции, обряды и прочие особенности национальной охоты за невестой. Она сидела, как гусеница тутового шелкопряда, кивала головой, когда ей велел молодой герцог Альмодовар и молилась всем богам, чтобы всё это представление закончилось побыстрее и её уже оставили в покое. Единственная радость во всём этом бедламе для неё была, как бальзам на сердце - период помолвки длился полгода. Здесь они с Кановой не ошиблись. Валерия тихо радовалась и мстительно злорадствовала зная, что Блас не получит от неё ни единого знака внимания, выходящие за рамки договора. И слава богу, как говорится! А всё остальное её мало интересовало. Она сидела со стеклянными глазами и понимала, что потихоньку теряет смысл происходящего вообще. Внезапно ей стало дурно и она, в очередной раз, провалилась в темноту.

Очнулась она от сильного порыва свежего ветра. Валерия лежала на подушках на своей веранде и ей было хорошо. Все шелка и украшения с неё были сняты. На ней был одет обычный простой домашний наряд из дорогущего шёлка золотистого оттенка и баснословно дорогой органзы с золотой вышивкой. Массивные золотые браслеты украшали руки и ноги. "Золото... Как вокруг много золота! Настоящая золотая клетка. А ты сидишь на этой веранде, высоко над землёй, чтобы не сбежать и любуешься на небо, как несчастная канарейка на жёрдочке. Придёт твой господин и повелитель и будет тискать тебя на этих подушках. И, если ему всё понравится, подарит тебе ещё четыре таких браслета. Радость и счастье! Ненавижу Аркадию!" Вдруг она услышала чьи-то шаги, приближающиеся к ней. Она лениво повернула голову на звук. "О, нет! Только не сейчас, пожалуйста!" Её жених, собственной персоной, тихо подошёл и сел на подушках возле неё. Она не двинула даже мизинцем, чтобы хоть как-то показать, что заметила его.

- Блас? Зачем пришёл? - она первой не выдержала тишины.

- Я пришёл увидеть тебя, моя донна, и узнать, как ты себя чувствуешь, - почтительно произнёс он.

- А так можно? Это не безнравственно?

- Нет. Так можно. Мы теперь жених и невеста. Нам можно, - усмехнулся он и несмело улыбнулся Лере. - Ты совсем утомилась сегодня, Аурэлис. Прости. Совершенно дурацкая процедура, но без неё никак. Помолвку в аркадийских традициях сложно вынести такому нежному созданию, как ты, моя донна.

- Я так устала, Блас. Очень устала. У меня голова совсем пошла кругом от духоты и множества людей. Я упала в обморок?

- Да, моя донна. Я принёс тебя сюда. Служанки позаботились о тебе. Так, как ты себя чувствуешь сейчас?

- Прекрасно! Как птица в клетке, - горько усмехнулась она. - Скажи, мой обморок фраппировал многих? Это, наверное, жутко неприлично?

- Нет, что ты! Это нормально, когда девушка падает в обморок на своей помолвке. Это значит, что она хрупка и женственна, что её надо любить и баловать, что она, как редкий волшебный цветок, который надо беречь от ветров и невзгод. Нет здесь ничего неприличного, одни сплошные комплименты в адрес невесты. В твой адрес, Аурэлис.

- Блас, зачем всё это?

- Что ты называешь - всё? - он заглянул ей в глаза и улыбнулся. - Всё так быстро? Или всё так долго? А быть может - всё так грустно, потому что не спросили тебя?

- Нет. Зачем тебе это всё?

- Мне нужна ты. Это всё, что мне нужно.

- А мне ты зачем нужен, Блас? - тихо спросила она, глядя ему в глаза.

- Я нужен тебе. У тебя есть полгода, чтобы окончательно убедиться в этом и привыкнуть ко мне. Я буду нежен и терпелив с тобой, моя Аурэлис, и ты полюбишь меня.

- Правда? А, если нет? - усмехнулась она.

- Другого не дано. Ты полюбишь меня. Я уже проверил... - он смущённо опустил глаза, но через секунду снова посмотрел в лицо Валерии. Его клокочущий вулкан бурлящей безудержной страсти полыхал в глазах, широкие ноздри начали раздуваться и губы расползлись в мерзкой улыбке влюблённого фавна. Лера испугалась и дёрнулась на подушках, во что бы то ни стало, решив встать. Вся эта южная нега и некоторая фривольность в лежании на подушках, перед малознакомым мужчиной, начали ей досаждать. О чём вообще можно думать и говорить с женщиной, так мало и прозрачно одетой, да ещё и возлежащей на подушках в призывных позах? Уж точно не об экономическом устройстве королевства! Блас заметил её испуг. В его глазах проскользнула боль и сожаление.

- Нет! Прошу, моя донна, не бойся меня. Я не прикоснусь к тебе и пальцем. Меньше всего мне бы хотелось видеть страх в твоих глазах, когда я рядом. Прости меня. Я имел глупость напугать тебя, но такого больше не повториться, поверь мне. Поверь мне!

Валерия, уже неоднократно наученная жизнью в Мелории, не верила никому, особенно мужчинам. Всем. Кроме, дракона, конечно. Как часто ей приходилось слышать отчаянные просьбы и убедительные обещания, брошенные на ветер. Слова мужчины так мало значат, если они не подтверждены поступками. Слова, слова... Как ветер над Лазурным морем. Ветер вообще самый богатый на свете. Люди бросают на него слова, деньги, надежды, любовь. Иногда даже не задумываясь. Она улыбнулась милорду и поднялась с подушек. Лера решила было подойти к ограждению и подставить лицо ветру и солнцу, но вспомнив о последствиях такого времяпровождения с Бласом, решительно села на низкий диван. Выбора у неё не было. В Аркадии место женщине было чётко определено - всё что ближе к полу, как домашнее животное, и ей оно не нравилось.

- Милорд... - начала она светскую беседу.

- Блас. Когда мы наедине зови меня Блас. Пожалуйста.

- Блас, - она кивнула головой в знак согласия. - Полгода помолвки - это большой срок...

- Огромный... - хрипло выдохнул маркиз, поднимая на неё глаза. Он остался сидеть на коленях, опираясь на мягкость шёлковых подушек, возле Лериных ног.

- Смотря какими мерками судить, Блас! - улыбнулась она, прекрасно понимая, что у маркиза могут быть свои сожаления по этому поводу. Её они совсем не интересовали. - Но, срок большой. И чем я буду занята всё это время? Сидеть на веранде и смотреть на море? Чем вообще занимаются помолвленные аркадийки?