До всех донесли, что Тайная комната — это большой террариум для василиска, и кроме огромной змеи больше там ничего интересного нет. Умывальники, кстати, оставили открытыми, на случай, если «у Поттера пропадёт его дар». Больше всех переживал Хагрид, что он в трубу не помещается — ему хотелось посмотреть на василиска. Правда Годрик всё равно по моей просьбе никому не показывался.

Туалет за прошедший месяц переоборудовали, как вход в комнату василиска, и закрыли на чары сразу всех четырёх деканов, чтобы детки не лезли. Даже повесили в тот проход кучу портретов для охраны, а Плакса Миртл должна была сообщить главным привидениям, если кто–то будет пытаться проникнуть к василиску.

По идее, комнату должны вскрывать раз в месяц, чтобы забрать ингредиенты и покормить василиска. По нашей с ним предварительной договорённости как раз в тот понедельник Годрик должен был сам сливать свой яд в придуманную сенсеем «собиралку», всё ставилось на школьный учёт, а с выползками уже разбирались сами.

Кстати, я нежданно–негаданно, благодаря своему уже адвокату Дэниелу, получил премию за обнаружение Тайной комнаты от Попечительского совета — тысячу галлеонов. Огромные деньги. Даже пришлось с разрешения МакГонагалл ехать в банк, чтобы положить их в сейф. Кстати, Снейпу–сенсею тоже дали такую же премию. И он поехал в банк со мной, чтобы завести свой сейф.

Всё за то, что мы такие честные оказались.

А ещё мне и ему, тоже благодаря Дэниелу и его отцу, теперь по контракту со школой полагалось по пять процентов от забранных у василиска материалов. О первой пинте яда мы умолчали, это на свои нужды, а так очень даже неплохо получается — фиал с унцией яда раз в месяц. Хранение у него весьма длительное, а яд василиска нынче очень в цене. То же Мунго сразу со школой подписало контракт на поставки яда для лекарств. Он, оказывается, во множество старинных рецептов входит, а аналогов нет.

Также нам достались «премиальные метры» выползка, который был в коридоре.

«Шкура василиска» могла использоваться в зельеварении и ритуальной магии, а также ценилась за свою редкость, но даже если содрать шкуру с живого василиска, она сильно уступала по прочности драконьей. В общем, часть выползка пополнила лаборатории Хогвартса, часть была распродана по кускам, деньги пошли на ремонт школы, закупку оборудования и прочее. Больше всего порадовало, когда купили новые мётлы на уроки полётов — последние модели «Чистомётов», а командам по квиддичу — двадцать восемь «Нимбусов 2000», по семь на каждую команду. Оливер Вуд меня из–за этого чуть ли не на руках носил, да и капитаны Райвенкло и Хаффлпаффа — тоже. А ещё в честь такого события, как «обретение школой древнего василиска», устроили Рождественский Бал для старшекурсников в следующую пятницу — перед отъездом на каникулы. За это меня пытались затискать все девчонки, даже со Слизерина.

Но были и не очень радужные моменты во всей этой истории. Мне пришлось поговорить с Джинни Уизли.

Наш разговор произошёл уже после того, как мы с сенсеем съездили в банк, в начале этой недели. Я подкараулил Джинни после ужина, когда она шла в башню факультета. Разговор состоялся в пустующем классе, без свидетелей. На парселтанге.

— Василиск мне всё рассказал, — сообщил я девочке. — Про тебя и о том, что ты попросила его убить Гермиону и Луну.

— Это неправда! — выдала она себя с головой, когда поддержала мой разговор тоже на змеином языке. Всегда так, когда знаешь больше двух языков, говоришь на том, на котором с тобой разговаривают.

— Я очень разочарован, — смерил я её взглядом с головы до ног. — Ты мне отвратительна, Джинни. Твой эгоизм и глупость, из–за которых могли пострадать невинные люди. Ты об этом подумала? Или твои сиюминутные желания превыше всего? Выше человеческих жизней?

— Я не понимала, что делаю, — закусила она губу и расплакалась. — Как будто какое–то помутнение нашло.

— Знаешь, я тебе верю, — кивнул я. — Возможно, что на тебя воздействовали ментальной магией. Это возможно.

— Значит, ты мне веришь? — всхлипнула Джинни.

— Да, верю. Мои родственники, как я понял, тоже были подвержены странному влиянию извне. Но я знаю ещё одну сторону такой магии.

— Какую?

— Невозможно воздействовать на человека, если в нём нет ни капли зависти, злости или обиды. Иногда стоит только подтолкнуть на плохой путь, и человек с радостью пойдёт по нему, потому что он — самый простой и лёгкий. Я даю тебе шанс, Джинни. Я не стал рассказывать всем о том, что именно мне рассказал василиск. Я очень надеюсь, что ты всё осознаешь. И поймёшь, что поступила неправильно и что твои поступки могли привести к серьёзным последствиям.

— Но я всё равно тебе противна? — всхлипнула Джинни.

— Да. Ты сильно упала в моих глазах. Такие люди мне неприятны. Чтобы изменить это мнение о тебе, если ты захочешь его изменить, придётся сильно постараться и измениться самой. Внутри измениться.

— Я постараюсь, Гарри, — тихо кивнула Джинни.

Но я не был уверен, что измениться ей будет легко.

— Так что у вас за новость? — спросил я Дэниела и Драко, отвлекаясь от воспоминаний.

— Сириуса Блэка выпустили, — сказал Дэниел.

— Завтра об этом будет в газетах, — добавил Драко.

— Мистер Поттер, — к столу подошла МакГонагалл, — я хотела бы с вами поговорить насчёт того, где вы планируете провести Рождественские каникулы…

19 декабря, 1992 г.

Шотландия, ст. Хогсмид — Англия, Лондон, вокзал «Кингс — Кросс»

— Гарри, можно тебя на минутку? — в купе к нам заглянул Колин Криви.

— Колин? Заходи, говори, что хотел, — я махнул ему рукой. — Присаживайся.

На Рождественские каникулы мы ехали впятером: Драко, Невилл, Блейз, Луна и я. Родители Келлы жили в Хогсмиде, Гермиона решила остаться, чтобы позаниматься и посидеть в библиотеке, все Уизли, кстати, тоже остались в замке. Кажется, всё из–за Петтигрю — то ли мистер и миссис Уизли подали на него в суд, то ли их самих постоянно вызывают в аврорат по его делу, непонятно. Мы знали лишь слухи, часто — противоречивые. Рон отмалчивался и ничего не рассказывал, первым записавшись в списки тех, кто останется на каникулах. Но зато он всё же довольно искренне извинился и перед Луной, и перед Гермионой, и девчонки его простили. К тому же все срезы, которые провели перед каникулами, у него вышли на «выше ожидаемого». Если бы не прокол близнецов, то контракт был бы закрыт.

Луна улыбнулась Колину и похлопала по сидению рядом с собой. Наш штатный фотограф немного смутился, но вошёл к нам и сел на предложенное место.

— Гарри, я это… Я хотел. В общем, ту фотографию, которую я в Тайной комнате с тобой и профессором Снейпом сделал, которая с василиском. Ну ты в курсе, что её у меня купил «Ежедневный пророк»?..

— Ага, но не уговаривай меня или профессора Снейпа дать автограф, а то мы потом не отобьёмся, — усмехнулся я.

В прошлую субботу, как раз после того, как МакГонагалл «предупредила» меня о том, что мой вышедший из заключения крёстный жаждет видеть меня на каникулах, и я не могу особо взбрыкивать, мы втроём: Снейп–сенсей, Колин и я отправились в Тайную комнату. Общественность хотела «хоть чего–то». Слухи и рассказы, это, конечно, хорошо, мётлы и балы — здорово, но любопытство студентов неистребимо. Наверное, Слизерин нарочно распустил слух о том, что Годрик — злобное и кровожадное существо, специально спрятанное в Тайной комнате, чтобы откусывать головы. Только дай слабину — затискают же, несмотря на зубы в тридцать сантиметров длиной.

Старосты теребили деканов, те — директора, кажется, письма приходили от волнующихся родителей, и, в общем, коллегиально решили отправить нас за доказательствами, которые может потрогать каждый, то есть сделать фотки.

Колин был очень горд и рад, лучился счастьем, и пока мы шли до официального прохода, возле которого нас уже торжественно ждали МакГонагалл, Флитвик и Спраут, успел прожужжать все уши, что всё будет в лучшем виде. Впрочем, Снейп–сенсей, который и героем умудрился остаться «плохишом» и не испортить себе репутацию «Ужаса Слизерина», только раз зыркнул, чтобы наадреналиненый парень заткнулся и собрался.