Потом был спуск, который эльфы надраили до блеска, в конце ещё что–то вроде тормозящих чар профессор Флитвик придумал сделать. Снейп–сенсей спускался первым и поймал Колина, который чуть не разбил свой фотоаппарат. Мы прошлись тёмным коридором, через зал с колоннами–артефактами. А потом я позвал Годрика… Криви крепким парнем оказался, побледнел только, ну, я и заранее предупредил, что василиск очень большой, вообще–то.

В этом потом все смогли убедиться, так как на фотографиях мы со Снейпом–сенсеем с серьёзными минами стоим рядом с мордой Годрика и всей остальной его тушей. Маленькие такие, почти незаметные, как муравьи рядом с ужиком. И Годрик в конце ещё пошалил и, раскрыв пасть, меня кончиком языка коснулся. Получилось почти как в цирке, когда дрессировщик в пасть льву голову суёт. Только пасть чуть побольше раза в два. Колин чуть камеру не выронил. Зато фотка зачётная получилась, и все вскрикивали, когда впервые её видели.

Это фото повесили в Зал Славы, каждый студент Хогвартса купил себе по три штуки, наверное.

Колин сначала хотел продавать их за стоимость бумаги и плёнки, но я посоветовал брать хотя бы на пару кнатов больше, чтобы ему было на его увлечение денег. В итоге Колин сказал, что у него теперь хватит специальную колдокамеру купить, о какой он мечтал. Хотел мне половину своего заработка отдать, но я не взял, сказал, что это ему за мужество. Не каждый бы смог пойти фотографировать двадцатипятиметрового василиска, который легко овцу заглатывает. Да и потом пацан безвылазно сидел в лаборатории и печатал эти фотки для всех не разгибаясь. Это же тоже работа: там и зелья, и химикаты, и магия, да и оборудование не бесплатное же тоже.

Про фотографии очень быстро узнала редакция газеты «Еженедельный пророк», и у Колина купили их для субботнего выпуска — как раз сегодня вышел целый разворот с несколькими фотографиями насчёт тайной комнаты Хогвартса и короткими ремарками от Министра, директора и Люциуса Малфоя, как представителя Попечительского совета школы. Все рады, горды, престиж школы и всей Британии и всё в таком духе.

Заплатили Колину за «эксклюзив» сорок галлеонов сразу, его даже к директору вызывали для этого. Так он тоже порывался мне половину заработанных денег отдать. Я отказался, сказал, что у него ещё могут быть мечты, кроме новой колдокамеры, да и Колин говорил, что у него брат, скорее всего, тоже волшебник. Это значит, платить за школу, вещи купить, книги, ту же палочку волшебную.

— Да нет, я не про автограф, — смутился Колин, который ещё не оставил мысль получить его у меня. — Просто той фотографией с василиском заинтересовались другие газеты с континента. Они тоже хотят её купить и я… Гарри, там одно издательство крупное, оно мне целых пятьсот галлеонов предложило за все плёнки. И как бы права на историю. Я не знаю, правильно ли это. Ну и ещё если я уговорю тебя дать мне интервью, ещё двести галлеонов.

Драко присвистнул.

— Ничего себе, на тебя какая–то крупная рыба вышла. Деньги большие.

— Да, но если я отдам им все плёнки, значит, не смогу напечатать их ещё кому–нибудь, — сказал Колин. — И как–то очень много денег. И я не могу. Это же Гарри и профессор нашли василиска. Это не по–товарищески. Вот я и пришёл, посоветоваться и узнать мнение Гарри.

— Ты ещё первокурсник, тебя вообще могут обмануть, — почесал затылок я. — Давай сходим до Дэниела Шафика. Посоветуемся с будущим адвокатом. А то тебя могут какой–нибудь хитрый контракт заставить подписать или ещё что. А ты к тому же магглорождённый, у тебя и родители ничего в волшебном мире и его законах не знают. Ну, и если они так хотят интервью и платят за это такие деньги, мы можем сначала в нашем «Пророке» всё узнать, верно? Вообще сколько что стоит хотя бы.

— У отца в редакции точно есть знакомые, — подключился Малфой. — Кстати, да, может, это дороже стоит. Или наши захотят перекупить. Они интервью взяли только у директора Дамблдора. А у Гарри и профессора — нет. Профессор отказался давать интервью, а у Гарри сейчас есть магический опекун. Это только с его разрешения. А Гарри и профессор Снейп — главные участники событий. Ты так сможешь себе первоначальный капитал сделать, Криви, так что не тушуйся, — с покровительственными нотками заявил он. — Да и очухается Локхарт, отобьётся от всех обвинений, и ещё так вывернет, что он всех спас, но его неправильно поняли. И ему деньги за интервью заплатят огромные, а вы с носом останетесь.

— Спасибо за совет, Драко, — закивал Колин.

— Интервью надо тщательно подготовить, это не так просто, — подала голос Луна, — лучше всего подавать интервью в письменном виде, а в контракте закреплять, чтобы было всё опубликовано без изменений. И чтобы всё согласовано было. А то есть в «Пророке» некоторые журналисты, которые всё перевирают и так искажают факты, что просто ужас. Думаю, что в других газетах такие тоже есть. А в «Придире», которую папа делает, всё по–честному. Но у нас всё равно нет денег, чтобы покупать интервью. Поэтому нам пишут те, кто хочет опубликоваться.

— Ох, ничего себе, как всё сложно, — вздохнул я, припомнив, что Гарри жаловался, что журналисты печатали про него какие–то выдуманные истории и сплетни.

— Если это слишком затруднительно, то… — застеснялся Колин.

— Нет, это не трудно. Но Драко прав и Луна права. И всё же надо посоветоваться с более старшими товарищами, кто в этих тонкостях разбирается, — протянул я. — Да и ты слышал, что я не могу давать интервью без согласия своего опекуна. Но я с ним поговорю. Во время каникул ты можешь накидать примерный план и вопросы. Мы успеем это обсудить в письмах. Я Ураги с собой взял, — я показал на клетку с совой, которая сидела наверху и выглядела очень недовольно. Ну ещё бы, к тёте Петунье–то я её не отпустил. Хотя всё ещё надеюсь, что Сириус Блэк разрешит мне отправиться к родным на Рождество. Я отправил письмо в Литтл — Уингинг и написал о сложившейся ситуации.

Тётя Туни этого Сириуса помнила по своей свадьбе, он с отцом Гарри веселились и «шутили над магглами», превращая всё в фарс. Чуть не испортили весь праздник. Дядя до сих пор вздрагивает. Мне тётя написала, что они всё равно будут ждать меня и Ураги в гости, хотя бы на несколько дней. Возможно, мне удастся договориться с крёстным.

Я не знал, как к этому относиться, собственно.

Не очень понравилось, что наша деканша сказала, что распоряжение опекуна она проигнорировать не может. Это с магглами она могла себе позволить взять и оставить меня в Хогвартсе на все каникулы против моей же воли. А вот с магом такое не прокатит, как я понял.

Немного напрягло, что этот Сириус не написал мне письма, словно не сомневается, что я хочу к нему на каникулы. Наверное, Гарри бы хотел. Но это потому, что в доме Дурслей его не ждали и не любили. Ну и из письма тёти я понял, что Сириус у них не появлялся, ничего не спрашивал, как я вообще жил.

Конечно, можно было списать это на то, что после тюрьмы он уже всё нафантазировал себе. Бывает такое. Людям вообще свойственно думать за других. Особенно за детей. А ещё, что после того, как его выпустили, был всего один день до подачи окончательных списков, кто останется в школе. Вот он и успел «отдать распоряжение».

Я вообще–то опять не записывался никуда ни в какие списки. Драко, который практически уговорил отца «сходить к магглам» за разрешением для того, чтобы я провёл каникулы в Малфой–мэноре, обломался, так как с опекуном опять переиграли, и на время суда Дурсли перестали вообще считаться мне кем бы то ни было. Я вообще офигеваю над магическими законами.

Так что если бы Сириус не успел, то я бы снова остался в Хогвартсе, и я, в принципе, уже был настроен на это. И запланировал кучу времени со Снейпом–сенсеем. И посетить Мир Чёрных Пещер, и опыты. И вообще…

Но всё вот так сложилось.

Драко пригласил к себе Блейза. И было видно, что все мои друзья переживали за меня и старались подбодрить.

Мы болтали, обсуждая интервью, последние срезы и контрольные. Даже деревья Невилла, за которыми он попросил ухаживать хогвартского эльфа и очень переживал, что тот что–нибудь забудет. Серебристые ростки начали довольно шустро расти, я даже заподозрил, что они растут по своему времени, как–то подозрительно быстро они стали высотой почти в двадцать сантиметров и отрастили боковые веточки. Да и тоненький ствол начал медленно грубеть и потемнел. Впрочем, Невилл сказал, что растёт нормально и это какая–то магическая разновидность, так как чувствуется фон и циркуляция магии. Ему видней, конечно. Весной он уже планирует пересадку в горшки побольше.