Однако на какое-то время Вивиан решил затаиться, к этому его вынуждала и сломанная нога, которая плохо заживала.

Но ему были необходимы какие-нибудь свежие впечатления, и поэтому он уже примерно две недели разрабатывал план грандиозного бала в честь собственного выздоровления.

А почему бы его не сделать костюмированным, предложил он Шарлотте. Таким образом, ему будет на что посмотреть. Дамы в платьях…

— Сам же я наряжусь бродягой с костылем, а один глаз перевяжу черной лентой и буду выглядеть в этом наряде весьма зловеще, — сказал Вивиан.

Шарлотта возразила, что не хочет, чтобы ее красавец муж превратился в какого-то презренного разбойника с большой дороги, однако он считал, что это развлечет его. А она должна будет нарядиться в самое очаровательное платье, чтобы произвести наилучшее впечатление на присутствующих. Почему бы ей не переодеться в мадам Помпадур, что ей будет очень к лицу: светлые локоны, огромные глаза цвета меда, черная мушка на щеке… это было бы восхитительно! Сесил тоже должен надеть парик и костюм восемнадцатого века. Они откроют бал менуэтом и поведут за собой остальных.

Шарлотта с головой окунулась в замыслы Вивиана, разделяя их с огромной радостью. Ей нравилось ребяческое настроение мужа. Денег жалеть не будут. Откроют огромный буфет со всевозможными винами и изысканнейшими деликатесами на любой вкус. Из Лондона доставят оркестр. А приглашения они вышлют немедленно.

Дом наполнится прекрасными цветами, если вечер выдастся теплым, повсюду, даже на деревьях, будут развешены японские фонарики, так чтобы танцующие смогли разместиться на лужайках.

— О, с каким нетерпением я жду всего этого! — воскликнула Шарлотта искренне. — Кстати, есть еще один повод для праздника. Певерил Марш наконец завершил ваш портрет, Вивиан. Он будет повешен в вестибюле. Вы не хотите водрузить его на месте портрета вашего угрюмого двоюродного дедушки? Тогда все смогут полюбоваться им и оценить его!

— Превосходно, — откликнулся Вивиан, позевывая.

Однако в течение этих нескольких недель иногда наступали мгновения, когда Вивиан начинал сомневаться, а не слишком ли долго он носит личину святого. Шарлотта, к своему ужасу, поняла это, и прежние чувства начали подкрадываться к ней. Небольшие припадки раздражения, упадническое настроение, дурное расположение духа… Но не только этого боялась Шарлотта: похоже, с ногой у Вивиана не все обстоит так, как хотелось бы доктору Кастлби.

Почти в конце девятой недели после несчастного случая Вивиану разрешили встать на костыли. Он сразу же начал скакать на здоровой ноге, поддерживаемый Шарлоттой и Вольпо, при этом ворча на обоих. А однажды грубо прикрикнул на Шарлотту в присутствии слуги.

Вивиан делал усиленные попытки побороть всевозрастающее раздражение. Оставаясь наедине с Шарлоттой, он вновь целовал ей руку и просил прощения за грубость, а она тем временем утирала пот с его лба.

— Я все понимаю, дорогой, не волнуйтесь, — говорила она.

Но ей не удавалось забыть зловещее выражение его холодных бирюзовых глаз. Снова она не видела перед собой того Вивиана, который стал ее обожаемым супругом. Она могла только молиться и надеяться, что в один прекрасный день он, отбросив прочь костыли, снова придет в себя.

Костыли были отброшены, но ни к чему хорошему это не привело, ибо появилась новая причина для дурного настроения: Вивиан обнаружил, что навсегда останется хромым. До этого момента доктор Кастлби боялся сообщать ему об этом.

— Хромой… Вивиан Чейс с хромой ногой… это чудовищно и отвратительно!

Он был вне себя.

Они с Шарлоттой находились в библиотеке, и доктор Кастлби счел своим долгом поспешно удалиться. Да, Вивиан всего лишь сможет передвигаться, как краб, — через комнату к креслу, стоящему возле окна. Он чуть не поскользнулся на отполированном до сверкающего глянца полу. Шарлотта поддержала его всем своим весом, но он оттолкнул ее, снова грубо закричав. А потом свирепо сказал:

— Можно подумать, что ранены вы, а не я. Так не будете ли вы столь любезны принести мне бокал шерри, вы, немощное создание.

У Шарлотты подпрыгнуло сердце. С опущенными глазами она направилась к серванту. А Вивиан закричал вслед:

— Принесите вина и себе, лентяйка! Или за эти дни вы так освоились с ролью знатной леди Чейс, что уже не способны прислужить вашему мужу?

Шарлотта окончательно упала духом. Она побледнела. «О, Святые Небеса, — подумала она. — Пусть это будет неправдой, не дайте Вивиану стать таким, как прежде! Я не вынесу этого!»

Она была так счастлива с ним! Он казался таким добрым и внимательным после злосчастной аварии. И она все больше любила такого великодушного, добросердечного, милого мужа! С радостью сидела у его постели, читала ему вслух, играла на фортепьяно — делала все, чтобы показать, какая она любящая жена. Неужели на изменение в его поведении повлияло какое-то нервное расстройство? Когда она подошла к нему с вином, слезы струились по ее щекам. Но он сидел молча, переживая сделанное открытие и думая о своей хромоте, которая так сильно испортит его осанку, весь его облик. Ведь раньше он так гордился своей легкой и изящной походкой.

Когда он увидел расстроенное лицо Шарлотты, ее заплаканные глаза, то попытался взять себя в руки. Ведь еще не настало время, когда ему неудержимо захочется восстановить прежнюю атмосферу взаимной ненависти.

— Полно, полно, я не хотел быть таким грубым. Поцелуйте же меня, глупое дитя, — произнес он.

Ее лицо сразу прояснилось. Она приблизила свои губы к его лицу.

— Дорогой Вивиан, не горюйте так сильно по поводу неприятности с вашей ногой. Вот лорд Байрон покорял сердца всех женщин, имел огромный успех, а ведь он хромал намного сильнее вас, разве вы не знаете об этом?

Вивиан пожал плечами. Он отпил глоток вина, которое она принесла ему, и они заговорили о предстоящем бале. Все уже уточнено, приготовления почти завершены. Все спальни Клуни будут заняты гостями. На ночь останутся и Марши, ибо Певерил должен быть здесь, чтобы получить свою долю похвал, когда с портрета Вивиана сдернут покрывало. Также на ночь останутся две или три супружеские пары, которые прибудут со своими дочерьми. Слуга только что доставил Вивиану письмо из Глостершира от Сесила.

— Передайте миссис Макдугал, чтобы приготовили две холостяцкие комнаты для Марчмонда и его родственника, который прибудет вместе с ним, — сказал Вивиан жене.

Шарлотта, стараясь успокоиться и убедить себя, что скверное настроение мужа продержится недолго, поднялась и помогла ему встать.

— Кто же приедет с Сесилом, дорогой Вивиан? — осведомилась она.

Вивиан бросил ей письмо. Она прочитала его. Сесил писал, что почтет за огромную честь, если Вивиан разрешит ему прибыть вместе с неким Домиником Ануином, его приемным братом, внеся его тоже в список приглашенных. Сесил также писал, что будет очень рад проделать долгое путешествие из Глостершира вместе с Домиником.

Мистеру Ануину было лет тридцать пять, и он слыл в обществе страстным последователем Дизраэли[31]. Год тому назад мистер Гладстон[32] потерпел поражение, и пост премьер-министра занял Дизраэли. Доминик, остановивший на нем свой выбор, вернулся на свой пост от избирательного округа Глостер. Он был холост, и Сесил писал о нем с юмором: Доминик станет лакомым кусочком для молодых леди.

Шарлотта подняла взгляд от письма.

— Вы знали, что у Сесила есть приемный брат? Вы никогда мне о нем не рассказывали.

— Я как-то не думал об этом. Сесил редко упоминает о нем, — небрежным тоном отозвался Вивиан. — Однако Доминик Ануин значительно старше Сесила и редко бывает у Энгсби. Сейчас я припоминаю, что маркиза сама рассказывала мне, когда я гостил на их яхте, как они усыновили мальчика, поскольку детей у них долго не было, и как спустя пять лет на свет появился Сесил.

— А ведь он мог родиться старшим ребенком, — заметила Шарлотта.