От непогоды настолько похолодало, что и в доме тоже стало прохладно. В затопленных каминах начали потрескивать дрова. Казалось, осень окончательно вступила в свои права.

Как ее светлость и ожидала, все прибывшие на прием оживленно и взволнованно обменивались первыми впечатлениями от знакомства с молодой женой Вивиана Чейса.

Доброжелательно настроенные гости с пониманием приняли объяснение причин столь стремительной свадьбы и то, что она произошла в тайне, поскольку врачи опасались за жизнь ее светлости. Но злые языки нашептывали, что для столь поспешного бракосочетания могли иметься иные причины.

Все знали о воспитаннице леди Чейс, но мало кто был с нею знаком. И как это необычно, думали многие, что богатый и высокородный лорд Чейс вдруг женился на девушке столь низкого происхождения. Тем не менее все соглашались с тем, что Элеонора Чейс души не чаяла в Шарлотте, находя ее весьма умной и образованной. И хотя девушка не была высокого происхождения, она, безусловно, производила впечатление. Она выглядела леди до мозга костей и вела себя с исключительной светскостью. Ее манеры были утонченными и даже рафинированными. Правда, она выглядела старше семнадцати лет из-за своей немного полной груди. Дамы бросали завистливые взгляды на ее платье, ибо на этот прием (по выбору свекрови) она надела одно из самых красивых, хотя и неброских платьев, что соответствовало самой последней парижской моде. Сделанное из белого муслина с шитьем, оно имело глубокий вырез в корсаже и множество оборок из шуршащего материала на турнюре. К ее высокому шиньону были приколоты белые цветы, а длинные локоны каскадом ниспадали на затылок. Шарлотта была бледна, но ее огромные глаза сверкали под тоненькими дугами бровей. На лице — выражение невинной юности и непорочности, которую Вивиану не удалось испортить.

— А она необычайно красива, — перешептывались мужчины.

— И не так наивна, как выглядит, — говорили более проницательные из женщин, когда все расселись по углам гостиной с чашечками чая.

Несколько почтенных матрон, весьма разочарованные тем, что так и не сумели заполучить Вивиана в мужья своим дочерям, были менее снисходительны.

Какая чепуха, говорили они друг другу, вся эта интеллектуальность. Интеллектуальные женщины всегда подозрительны. Истинное назначение женщины в доме — командовать прислугой и (осторожное покашливание) детской.

Одна проницательная дама, которая глубоко чтила вдовствующую леди Чейс и никогда не доверяла Вивиану, уже почти склонялась к предположению, что, поскольку молодой Вивиан «настоящий повеса», возможно, его мать задумала его брак с молодой невинной девушкой, чтобы заставить его остепениться.

Тем не менее многие из тех, кто явился на прием, чтобы найти в невесте какие-нибудь недостатки, вынуждены были признать, что Шарлотта очаровательна и интересна. Казалось, она могла говорить на любую тему, равно как была необыкновенно красива. И все засылали молодоженов поздравлениями.

Однако гости единодушно опасались за состояние вдовствующей миледи. Она выглядит совсем больной, говорили они. Все отлично понимали, что ей недолго осталось пребывать на этом свете! И из-за этого обстоятельства, по словам миледи, и произошла столь поспешная свадьба ее сына с Шарлоттой Гофф.

Мисс Ида и Мэри Фоук, которым было немногим за шестьдесят, с ног до головы одетые в траур, который никогда не снимали со времени смерти принца Альберта, «на радость» Вивиану задавали очень много всяких неудобных вопросов. Раз или два ему пришлось с трудом изворачиваться, ибо это были и вправду непростые мгновения. Сидя по бокам от него, пожилые леди, прямые, как кочерга, ерзали на краях своих стульев и писклявыми голосами без конца обращались к молодому человеку, которого обе беспредельно обожали.

Почему произошел этот внезапный брак с женщиной, которая ничего из себя не представляла?

Почему их не поставили об этом в известность?

Что склонило леди Чейс дать свое согласие на этот брак, когда Вивиан еще находился в Оксфорде?

Вивиан отвечал на все эти вопросы свободно, причем давая весьма убедительные объяснения. Мисс Ида и Мэри Фоук цокали языками, выражая неодобрение, но в конце концов подсластили пилюлю своего подозрения, неохотно признав, что молодая супруга милорда восхитила их. Хотя обе старухи по-прежнему считали, что он мог сделать партию и лучше.

Шарлотта до смерти боялась этих зловещих женщин. Она чувствовала, что они видят ее насквозь и наверняка догадываются о ее состоянии. Когда они подошли к ней, она смертельно побледнела. Однако положение спасла ее светлость, подозвав обеих кузин к себе. С очень серьезным видом и весьма тактично миледи направила острие их критической атаки на Вивиана.

— Мой сын влюбился, — спокойно проговорила она. — Короче говоря, дорогие кузины, очень скоро меня призовут к Судейскому Креслу. И перед уходом из этого бренного мира мне хотелось увидеть сына женатым на девушке, которую он избрал. Шарлотта очень милая девочка и сделает его счастливым.

Ближе к вечеру Шарлотта почувствовала нестерпимую усталость. Иногда она ощущала небольшое головокружение. «О Боже, — в ужасе думала она, — только бы не упасть в обморок! Ведь никоим образом нельзя привлекать внимание к моему состоянию. Если я лишусь чувств, Вивиан придет в ярость». Она подошла к нему и прошептала:

— Как вы думаете, я могу найти повод, чтобы на короткое время удалиться? Тут такая сильная духота. У меня кружится голова.

На что Вивиан прошипел ей на ухо:

— Будьте любезны, возьмите себя в руки. Вы должны остаться. Не хотите же вы, чтобы кто-нибудь догадался, вы, маленькая идиотка?!

И она осталась, встав как можно ближе к окну, нервно сжимая в руках ридикюль, сплетенный из искусственных незабудок. Она чувствовала удушье. «Надо прекратить носить корсет», — подумала она и с силой прикусила губу, чтобы хоть как-то одолеть слабость, тяжким грузом наваливающуюся на нее.

Тут она почувствовала, что до ее плеча дотронулась чья-то ласковая рука, и, повернувшись, увидела одно из самых красивых лиц, какое когда-либо видела в жизни. Лицо принадлежало женщине старше ее, одетой в серое кружевное платье и мантилью. На ней была маленькая шляпка с плюмажем.

— Я заметила, что вам немного нездоровится, — проговорила женщина мягким ласковым голосом. — Эти приемы всегда так утомительны для невесты. Могу я попросить вас показать мне портреты, находящиеся в вашей галерее? Не сомневаюсь, что там вам станет намного лучше. Ведь в галерее куда прохладнее.

— Это так любезно с вашей стороны, — отозвалась Шарлотта.

И, благодарная этой проницательной леди, она пошла вместе нею через душную, заполненную людьми гостиную.

В галерее стояла позолоченная парчовая софа эпохи Людовика XV. Новая знакомая настояла на том, чтобы Шарлотта села, и протянула ей изящный флакончик с нюхательной солью.

— Вы так добры ко мне, — прошептала Шарлотта, нюхая соль и закрывая глаза. — Должна признаться, чувствую я себя прескверно. Пожалуйста, назовите мне ваше имя, а то, боюсь, я запамятовала.

— Меня зовут миссис Марш… Флер Марш. Я приехала сюда с нашими добрыми друзьями, сэром и леди Гловер. Мы сейчас гостим у них в Хэмфилд-Корте.

— Ну конечно же, — проговорила Шарлотта, постепенно оправляясь. — Ваш муж — знаменитый художник.

Миссис Марш улыбнулась.

— Не знаю, как насчет знаменитого художника, но человек он прекрасный, по крайней мере на мой взгляд.

Как Шарлотта позавидовала этой женщине! Ведь она ясно видела, что миссис Марш обожает своего мужа. Любовь так и светилась в ее глазах, и каких волшебных глазах, подумала Шарлотта. Какие у них необычные форма и цвет! Фиалково-синие глаза… Наверное, ей по меньшей мере пятьдесят, ибо ее золотисто-рыжие волосы кое-где тронула седина, а на красивом лице заметны морщинки. Но все же она обладала какой-то неземной красотой, и что-то в ее поведении было таким, что сразу привлекло к ней Шарлотту.