— Боже праведный! Этого не может быть… Не может быть!

— Да, Долли, это я. Гарри Роддни возвратился из своей водяной могилы, — мрачно произнес приезжий. — Возвратился, увы, без своей любимой жены, которая навеки похоронена под жестокими волнами. О, моя бедная красавица Елена!

Последние слова он произносил уже только для себя, ибо толстая леди в мехах и бриллиантах снова громко вскрикнула и упала в обморок.

Гарри Роддни поднял ее, перенес на диван и дернул за шнурок сонетки, призывая слугу. Дворецкий тут же привел служанку, которая бросилась к миледи и вскоре поднесла к ее ноздрям жженые перья. Долли тихо застонала, что-то пробормотала и открыла глаза. Ее хитрые вороватые глазки с ужасом смотрели из-под накрашенных ресниц на человека, который только что представился как Гарри Роддни. Долли вся тряслась, как в лихорадке, и беспрестанно повторяла:

— Гарри! О Боже праведный, Гарри!

— Прошу прощения, кузина, что привел вас в такое состояние, — проговорил он.

Сейчас Долли сидела, выпрямившись, на диване, ее лицо побагровело, глаза бегали из стороны в сторону. Она выглядела так, словно была смертельно напугана. Затем подняла на Гарри глаза, полные страха.

— Да, это он… со шрамами и поседевший, но это именно он. Чем внимательнее я гляжу на него, тем больше уверена в этом.

— Да, вы совершенно правы, это не обман, — тихо засмеявшись, проговорил Гарри Роддни. — Уверяю вас, я не призрак.

Долли дрожащими пальцами приложила к губам платочек.

— Но вы же утонули! — простонала она. — Три года назад вы погибли во время шторма, который обрушился на пароход, пересекавший Пролив!

Гарри уселся на диван и скрестил руки на груди.

— Нет, Долли, я не погиб. Погибли многие другие, а с ними и моя обожаемая жена. Я единственный, кто спасся…

— Тогда почему мы ничего об этом не знали? Где же вы пропадали все это время? Объяснитесь же, иначе я сойду с ума, по-прежнему считая, что вы какое-то привидение!

«О Небо, — подумала она, — если бы он только знал, какой ужас охватил мою грешную душу». Ибо теперь еще один призрак встал перед ее глазами, хотя он существовал только в ее воображении, — изящная фигурка юной девушки, которую Долли так подло предала. Перед ее мысленным взором возникла Флер, отданная ею в руки одного из самых жестоких людей. Она польстилась на деньги, обещанные ей ужасным женихом, чтобы расплатиться со своими грязными долгами. Начиная с того дня, когда Флер пошла под венец с Сен-Шевиотом, Долли, всякий раз лицемерно преклоняя колени в церкви перед Господом, испытывала горькие угрызения совести. Она ничего не знала о Флер, пока не родился тот злополучный ребенок. Что же все-таки произошло тогда? Она даже вспомнить боялась ту кошмарную сцену, когда Сен-Шевиот с яростью и ненавистью орал на нее. Она не осмеливалась вспоминать об этом, ибо из всего, что услышала от Сен-Шевиота, ей запомнилось лишь одно — что Флер надо отдать на растерзание собакам.

Она сидела, дрожа и обливаясь потом, и слушала историю своего кузена.

А случилось вот что. После того как пароход затонул, Гарри, оказавшись в воде, попытался спасти тонущую жену, но тщетно. Красивую головку Елены накрыло гигантской волной, и все попытки Гарри что-нибудь сделать пошли прахом. Потом он схватился за плывущий ему навстречу рангоут[8], несмотря на то, что был измучен и продрог в воде, умудрился продержаться несколько часов. Каждый раз, вспоминая эту страшную катастрофу, он вздрагивал; словно наяву пред ним возникал опрокинувшийся пароход, который увлекал с собой Елену. Ему слышались стоны раненых и тонущих людей, отчаянные крики тех, кто еще боролся с волнами. На его глазах людей поглощала вода, когда у несчастных иссякали силы.

Какое-то время Гарри, держась за рангоут, качался на волнах и был уже на грани гибели, как вдруг заметил вдалеке судно, которое, несмотря на жесточайшую качку, похоже, прорывалось через шторм. Впоследствии он узнал, что это было греческое торговое судно, направлявшееся из лондонского порта в Афины. О своем спасении он ничего не помнил, ибо незадолго до этого момента получил страшный удар по голове, который изуродовал его лицо, изменил внешность и лишил памяти.

Подробности его спасения поведал один из офицеров корабля, немного говоривший по-английски. Он рассказал, как вахтенный случайно заметил голову Гарри, барахтавшегося в волнах, и как ему бросили спасательный канат. Гарри удалось успешно обвязаться канатом, но, когда его вытягивали, судно качнуло жестоким ветром, и он сильно ударился о борт корабля. Он помнил лишь пронизывающую боль, кровь, заливавшую ему лицо, а потом, когда греческие моряки вытаскивали его на палубу, все померкло у него перед глазами. Он не приходил в сознание почти неделю. Как раз за это время судно успешно добралось от берегов Англии до Греции. Крепкое здоровье и на сей раз помогло Гарри быстро поправиться, но шрамы на лице остались, а из-за сотрясения мозга он ничего не мог вспомнить из прошлого… ни своего имени, ни того, что случилось с ним.

Вот такой удар судьбы во второй раз обрушился на этого умного и славного человека. Один раз — в молодости, когда на него напал бандит и с разумом Гарри произошла такая же прискорбная история. Как и прежде, он словно блуждал в тумане. При нем не было ни денег, ни документов, ибо все утонуло, когда он пытался спасти жену. И посему никто не знал, кто он и откуда родом. Только когда Гарри начинал произносить какие-то слова, всем становилось ясно, что он англичанин.

Ему предложили, если он захочет, остаться на корабле и работать на нем, поскольку почти вся команда судна вымерла от оспы. Так приблизительно на два месяца Гарри стал матросом и проработал с греческой командой на этом ветхом суденышке да в таких условиях, что он вполне мог бы умереть, однако судьба распорядилась иначе, И он остался жив.

Он сильно страдал, в основном от лихорадок и болезненных галлюцинаций. Тем не менее оправился и постепенно привык к морю и жизни на корабле. Ему даже стало нравиться его новое положение, и он продолжал служить под командой греческого капитана. Поскольку Гарри был хорошо образованным человеком, его в основном использовали в качестве переводчика в англоязычных странах, куда иногда заходило судно.

Так пролетел год. В Англии считали, что он погиб во время шторма на Проливе, однако Роддни находился на борту греческого судна. Оно заходило в Ботани-Бей, порт Джексон и наконец зашло в порт Сиднея. На берегу Гарри познакомился с неким австралийским врачом, который весьма заинтересовался этим покрытым шрамами, загорелым англичанином, потерявшим память. Он уговорил Гарри остаться в Сиднее. Славный доктор надеялся, что сумеет помочь своему пациенту. Таким образом, Гарри остался в Сиднее и очень привязался к великодушному врачу и его супруге.

Однако совсем незадолго до Рождества судьбе было угодно, чтобы еще одно происшествие снова полностью изменило жизнь Роддни. Вместе с доктором они ехали в двуколке по улицам Сиднея. Внезапно лошадь, чего-то испугавшись, встала на дыбы. Двуколка перевернулась. Несчастный врач мгновенно скончался, но его пассажиру удалось избежать смерти — он отделался переломом ключицы и легким сотрясением мозга. Когда же Гарри пришел в себя, он обнаружил, что вспомнил прошлое. Это был радостный и одновременно шоковый момент. Он вспомнил, что является сэром Гарри Роддни.

Вскоре Гарри окончательно оправился от шока, хотя вначале долго и мучительно страдал, вспоминая, как потерял Елену, обожаемую жену. Однако он вновь почувствовал себя счастливым, когда вспомнил, что на свете существует человек, ради которого стоит жить, его дорогая, любимая дочка Флер. Его томило страстное желание вернуться к ней и в имение Пилларз — их родной дом. Он даже вообразить себе не мог, какое, должно быть, горе испытала она, узнав о гибели любимых родителей. Бедная, несчастная сирота! Но пройдет еще несколько месяцев, прежде чем он совершит кругосветное путешествие и наконец снова достигнет берегов Англии.