Но этот человек не замечал ее слез. Ибо его натуре было чуждо сострадание. Он был охвачен лишь одним желанием — коснуться губами нежного рта Флер. Это было мгновение, которое могло бы стать победоносным для него, но он все испортил, внезапно заключив ее в страстные объятия.

— Вы не откажете мне, — бормотал он. — Ваша родственница дала мне слово, что вы примете мое предложение.

Впервые в жизни Флер целовали с какой-то животной страстью. Это не только потрясло ее. Она поняла, что не сможет пойти на эту жертву даже ради Долли. Задыхаясь, она резко оттолкнула Сен-Шевиота от себя и машинально ударила его своим маленьким кулачком по лицу.

— Я ненавижу вас! Как вы осмелились так оскорбить меня! — выдохнула девушка и, прежде чем он успел что-либо сказать, подобрав платье, устремилась от него прочь, словно за ней гнался сам дьявол. Флер бегом поднялась к себе и заперлась в своей комнате.

Сен-Шевиот стоял, тяжело дыша, бледный и глубоко оскорбленный. Ярость переполняла его. Он отправился на поиски хозяйки и, найдя ее, произнес всего несколько кратких слов:

— Очаровательная Флер отказала мне и ударила меня по лицу. Или вы заставите ее изменить свое решение и немедленно выйти за меня замуж, или вы не получите от меня ни гинеи, мадам!

С этими словами он покинул дом. Долли что-то пронзительно кричала ему вслед, пытаясь задержать его, но тщетно. Теперь наступила ее очередь испугаться. Она устремилась наверх и застучала в дверь комнаты Флер, но дверь была заперта.

— Пусти меня немедленно, ты, злая, неблагодарная девчонка! — шипела разъяренная Долли.

В ответ ни звука. Флер даже не плакала. Лежа, вытянувшись, на огромной кровати с наполовину задернутым пологом, она то и дело вытирала губы платочком до тех пор, пока не стало больно, словно старалась начисто стереть отвратительный след поцелуев Сен-Шевиота. Она слышала разъяренные вопли Долли за дверью, угрозы выставить ее на улицу, но не отвечала. Она знала лишь одно: ее никто не сможет заставить оказаться в объятиях Сен-Шевиота, и не важно, что сделает с ней Долли. Наконец Долли оставила свои попытки войти в комнату Флер, боясь, что молодые офицеры и ее дочери, веселящиеся внизу, услышат ее крики и о скандале станет известно всему Лондону.

— Очень хорошо, мой милый друг, посмотрим, кто выйдет победителем из этой схватки, — прошипела она в замочную скважину. — Ты ведешь себя как ненормальная. Я отправлю тебя в сумасшедший дом, и ты закончишь свою жизнь там, среди таких же сумасшедших, как ты сама.

Флер молчала, хотя хорошо слышала угрозы Долли и дрожала с головы до ног. Она не знала, как ей вести себя со взбешенной женщиной. Когда Долли наконец ушла, Флер разразилась горькими слезами, беспомощно взывая к своим покойным родителям. Она рыдала: «Мама, папа! Ну почему я не умерла и не воссоединилась с вами? О, посмотрите же вниз и защитите меня! Будьте же вместе со мной в моем непоправимом горе!»

Спустя некоторое время Долли снова, на этот раз с обеими близняшками, пыталась войти в ее комнату, но Флер отказывалась впустить их. Последними словами Долли была угроза, что она силой увезет ее в Кадлингтон и оставит там. От этого кровь застыла в жилах девушки. Она не могла уснуть, лишь молча ходила по комнате, молясь и пытаясь выкинуть ужасные мысли из головы.

Поздно ночью, когда де Виры уснули, Флер со свечой в руке осторожно отперла дверь и на цыпочках пробралась по коридору к маленькой лесенке, ведущей в помещение для слуг. Она разбудила свою служанку Молли. Девушка вышла сонная, в ее растрепанных волосах торчали папильотки, розовое личико стало испуганным, когда она увидела молодую хозяйку. Она с изумленным видом куталась в кашемировую шаль.

— Что… что случилось, мисс?.. — начала она.

Приложив палец к губам, Флер поманила Молли к себе. Молли повиновалась и последовала за ней. Спустя несколько секунд они уже шептались в комнате Флер.

— Я должна положиться на тебя. Ведь у меня больше никого нет во всем мире, — жалобным голосом произнесла Флер.

Молли была на пять лет старше ее и, безусловно, намного опытней, поскольку ей постоянно приходилось сталкиваться с дворецким и другими слугами мужского пола. Она была весьма решительной молодой особой и души не чаяла в своей хозяйке. Всем сердцем она ненавидела и презирала миссис де Вир и весь ее дом. Единственным исключением был Ноггинз, заставлявший трепетать ее романтически настроенное сердце.

Когда Флер поведала Молли, что хочет убежать и Молли должна отправиться с ней, молодая служанка сначала заколебалась.

— О мисс, а как же будет с деньгами? — выдохнула она.

— Милая Молли, у тебя есть немного денег, чтобы одолжить мне? — застенчиво спросила девушка. — К тому же я могла бы продать кое-какие мои драгоценности. У меня есть жемчужное ожерелье, которое принадлежало моей дорогой маме. Мне известно, что каждая жемчужина стоит несколько фунтов.

Молли задумчиво почесала за ухом.

— А у меня есть жалованье за последний месяц, и я его еще не тратила. Так что мы будем делать?

— Уйдем из дома, пока не проснулась Долли, найдем экипаж и уедем в маленькую Бастилию, — ответила Флер.

Молли глубоко вздохнула. Она знала все о маленькой Бастилии. Ведь это место стало легендой у домочадцев Роддни. Бастилия — это похожее на крепость сооружение на краю скалы, окнами выходящее на пустынные воды залива, — была построена маркизом де Шартелье вскоре после его бегства от Французской революции.

Елена провела в Бастилии несколько лет своего первого замужества. Из-за чрезвычайной мрачности этого места Елена, став леди Роддни, не приезжала туда, но постоянно держала Бастилию запертой и охраняемой смотрителями, потому что сокровища Люсьена де Шартелье по-прежнему содержались там.

Только однажды родители привозили Флер в маленькую Бастилию. Она смутно помнила узкие, похожие на бойницы, окна, толстые каменные стены, отчего здание походило на миниатюрную крепость-тюрьму, которая угрюмо нависала над морем.

Бежать в имение Пилларз было бы бесполезно. Ведь совершенно очевидно, что Долли бросится на поиски прежде всего туда. Флер не сомневалась, что если она скроется за неприступными стенами Бастилии, то сможет рассчитывать на защиту тамошних смотрителей. Она была уверена, что даже ее опекун Кейлеб Нонсил не посмеет сунуть туда свой нос.

— Как только я буду в безопасности в Бастилии, ты сможешь оставить меня и вернуться к своей лондонской жизни, дорогая Молли, — сказала Флер служанке, которой явно не по душе была мысль надолго уединиться в этом странном доме, выстроенном по капризу старого чудака француза. Но Флер так жалобно умоляла сопровождать ее в этой поездке, что Молли не могла отказать молодой хозяйке. Увы, бедняжка Флер выглядела так, словно сейчас умрет, как позже заметил Ноггинз. Девушку и вправду до смерти перепугала догадка, что Долли хочет насильно выдать ее замуж за его светлость лорда Сен-Шевиота.

Флер, почувствовав прилив сил, быстро собирала небольшой саквояж. Она брала с собой только самое ценное, только самое необходимое. Они с Молли, крадучись, выскользнули из ненавистного дома. Молли захватила с собой корзинку, полную продуктов, которые она бесцеремонно взяла на кухне.

Прежде чем де Виры проснулись, а телеги с овощами загрохотали по булыжной мостовой, ведущей из Ковент-Гардена, и лавочники, зевая, начали открывать двери своих лавок, беглянки были уже очень далеко от Найтсбриджа.

И вот Молли, частично заинтригованная, частично напуганная этим приключением, взяла инициативу на себя в организации поездки до Сент-Полз. Флер знала, что Сент-Полз находится по пути в Эссекс. Ноггинз, будучи лондонцем, сообщил Молли, что неподалеку от Патерностер Роу есть платные конюшни. Там беглянки, без всякого сомнения, смогут нанять частный экипаж, и их довезут до побережья.

Они и вправду нашли две такие конюшни и кучера, который охотно вызвался довезти их — за определенную плату. На это ушла большая часть денег Молли и маленькая брошь, которую предложила кучеру Флер. Стояло яркое и теплое летнее утро, когда они наконец достигли главной улицы Эссекса.