— Вы разочаровываете меня, мистер Панджоу, — заговорил капитан Хамблби, — по-моему, вы еще не поняли, сколько стоит эта девчонка.

Панджоу отпустил запястье Фауны. Она терла покрасневшее место, со страхом наблюдая, как судовладелец достает из кармана позолоченную табакерку, большим пальцем засовывает в каждую ноздрю по щепотке нюхательного табака, а затем оглушительно чихает.

— Эта вонь доконала меня, — пробормотал он. — Приведите девчонку в вашу каюту, капитан.

Первый помощник приблизился к Фауне и тихо, ласково сказал ей:

— Иди, милочка, делай, как говорят эти джентльмены. Так будет лучше для тебя.

Внезапно она осознала своим детским умом, что ее вот-вот разлучат с последним другом. Ей не очень нравился мистер О’Салливан, но по крайней мере он кормил ее, не очень обижал, да и вообще стал единственным близким человеком в этом чужом, пугающем мире, куда судьба так безжалостно забросила ее.

С жалобным воплем она бросилась к первому помощнику.

— Фауна останется с тобой! Она не пойдет с ними! — закричала девочка с ужасным акцентом, но понять ее английский все-таки было можно.

Бородач закашлялся от смущения и поверх детской головки глянул на остальных участников сцены. Капитан выругался сквозь зубы. Глаза мистера Панджоу злобно прищурились. Он медленно подошел к девочке, внезапным движением вцепился в прядь золотисто-рыжих волос и притянул Фауну к себе, приговаривая:

— Мерзкая девчонка, у меня ты научишься, как повиноваться тем, кто владеет твоим телом и душой!

Девочка вертелась и вырывалась, но мистер Панджоу крепко держал ее за волосы, и ей становилось все больней, казалось, что снимают скальп. Дикий инстинкт проснулся в ней, усилившись от страха и ненависти к этим людям, она резко нагнулась и изо всех сил укусила обидчика за большой палец.

Мистер Панджоу издал громкий вопль. Его лицо сначала побелело, затем побагровело от ярости. Он быстро обвязал укушенный палец носовым платком. Мистер О’Салливан затаил дыхание, вспомнив о ходящих по всему Бристолю слухах относительно вспыльчивого и крутого нрава мистера Панджоу. Не так давно разразился шумный скандал, когда он пришиб своего слугу только за то, что тот случайно пролил вино на его новый, украшенный цветочным узором атласный сюртук.

Пылая от стыда, какого он не помнил с самого детства, первый помощник перекрестился, увидев реакцию мистера Панджоу на дерзость Фауны. Длинными ухоженными пальцами Панджоу сорвал с девочки саронг, прикрывавший хрупкое тело, схватил трость и хлестал несчастную по спине до тех пор, пока на нежной коже цвета белой магнолии не выступили ярко-красные полосы. Фауна пронзительно кричала от невыносимой боли. Мистер О’Салливан закрыл руками уши. Даже Сэмюэль Хамблби наблюдал за этим садистским зрелищем скорее угрюмо, чем с удовольствием. Каюта наполнилась резкими звуками рассекающей воздух трости и воплями избиваемого ребенка. Обезумев от страха и боли, девочка вырывалась, пытаясь увернуться от ужасных побоев. Наконец мистер Панджоу устал и, похоже, успокоился. Отбросив трость в угол каюты, он смахнул воображаемую пылинку со своего украшенного вышивкой манжета и, вытерев пот со лба, поправил чуть сбившийся набок парик.

— Вот так-то вот, моя тигровая кошечка, теперь ты отучишься кусаться, как дикое животное, — медленно проговорил он. — А сейчас живо поднимайся и ступай за мной.

С этими словами он направился к двери.

Капитан Хамблби удалился в свою каюту, снедаемый мрачной мыслью, что могущественный судовладелец находится в сквернейшем настроении и что он, Хамблби, видимо, уже не получит за квартеронку тех больших денег, на которые он рассчитывал.

А Фауна лежала ничком на полу, содрогаясь от боли, горя и стыда. Она была унижена, гордость ее сломлена. О’Салливан, проклиная на чем свет стоит мистера Панджоу, поднял девочку, заботливо укутал ее в саронг и понес в капитанскую каюту. Он все сильнее сожалел о случившемся, понимая, что для нее было бы лучше никогда больше не встречаться с Руфусом Панджоу.

Фауна, лежа на руках первого помощника и ощущая тяжелый чесночный запах из его рта, боролась с тошнотой. И снова повторяла в отчаянии:

— О дедушка… Дедушка!

Капитанская каюта была меблирована без всяких претензий на комфорт. Всю обстановку составляли ковер, рундук красного дерева, несколько стульев и койка. Сэмюэль Хамблби налил своему работодателю стакан вина, но тот брезгливо отказался пить. Он и так уже слишком много времени потратил на эту маленькую тварь. К тому же сильно болел укушенный палец. А главное, в коляске сидела молодая женщина, которая в данный момент была его любовницей. Он не хотел заставлять ее ждать — им предстояло ехать на петушиные бои. Панджоу и так пришлось отодвинуть эту поездку, поскольку пришел «Мореход». Причиной же скверного настроения мистера Панджоу стало сообщение капитана о том, что три четверти груза «пропало», не достигнув и Вест-Индии.

— Почему их так много подохло? — угрюмо вопрошал он.

Капитан прочистил горло и ответил:

— Во всем виноваты условия в трюме, сэр. Как я вам уже говорил, надо что-то предпринять, ведь такой жары не вынесет ни человек, ни животное. Добавьте к этому скверное питание. Я делал все, что мог, сэр, но до сих пор удивляюсь, как еще дышат оставшиеся в живых двадцать пять процентов.

— Если дела и дальше пойдут так, я разорюсь, — проговорил мистер Панджоу, нервно подрагивая пальцами.

Капитан Хамблби закашлялся. Он прекрасно знал, что разорение никак не грозит мистеру Панджоу. Его денежные сундуки были переполнены, к тому же он владел не одним лишь «Мореходом».

— А что вы думаете по поводу этой девчонки? — нерешительно спросил капитан. — Она на три четверти белая, мистер Панджоу, и вы весьма удивите меня, если не согласитесь, что у нее очень даже товарный вид.

Руфус Панджоу провел языком по зубам. Наблюдая за тем, как первый помощник усаживал на стул Фауну, завернутую, словно кокон, в саронг, судовладелец прищурился. Девочка больше не плакала, хотя по-прежнему сильно дрожала и лицо ее было белым как мел. Мистер Панджоу снова окинул ее взглядом. Он не собирался выслушивать претензии капитана, пусть тот и раздобыл такой ценный трофей. Не капитану же придется продавать девчонку. Хозяин-то он, Панджоу. Хотя в настоящее время рабство не очень-то популярно здесь, в Англии. Идеи мистера Фокса получают все большую и большую поддержку. Какому же работорговцу это понравится? Наверное, девчонку вообще нельзя продавать. Вдруг, к примеру, Церковь узнает, что в рабство продается белокожий ребенок, который умеет читать Библию?! Однако следует успокоить капитана, предложив ему приличный куш. Хитроумный мистер Панджоу строил свои планы насчет будущего девочки. Ей-Богу, теперь, когда его раздражение прошло и ярость нашла свой выход, он почти восхищался той, что стояла перед ним. Черт возьми, да еще каких-нибудь три-четыре года, и эта девчонка превратится в молодую женщину сказочной красоты! Редко встретится такая великолепная кожа, цветом напоминающая мягкие оттенки камелии, да и фигура просто потрясающая. А эти огромные черные глаза, так резко выделяющиеся рядом с огненным золотом волос! Маленький бесенок! А какая горячая и своенравная! И пока ей всего десять лет, надо выбить из нее эту своенравность, чтобы потом овладеть ею самым изощренным образом. Мистер Панджоу зловеще усмехнулся своим похотливым мыслям.

Фауна угрюмо смотрела на него, дрожа от страха. Он перевел взгляд на капитана и довольно мягко произнес:

— По-моему, я знаю, кто мог бы заплатить за квартеронку прекрасную цену, капитан Хамблби. Сегодня вечером этот человек приедет в Бристоль, чтобы нанести визит своей тетушке, герцогине Перитор.

Капитан облизнул губы.

— Племянник герцогини… гм, кто же эта благородная особа, мистер Панджоу?

— Некий лорд Памфри, тонкий ценитель искусств. А миледи, его жена, наверняка одобрит такое прибавление к богатствам супруга. Он как-то упомянул в разговоре, что, если у меня найдется на продажу подходящий маленький мальчик, это могло бы заинтересовать миледи. Однако маленькая квартеронка такой красоты, да еще и рыжеволосая, может доставить гораздо больше удовольствия ее светлости. Итак, сегодня вечером вы привезете ее ко мне домой… скажем, часам к восьми. Да как следует отмойте ее, мне не нужны вши в моем доме.