— Дыма нет, — заключил Манденауэр. — Можете жить.

Я высвободила из шортов серебряную цепочку из звеньев в форме лилий.

— Я могла бы показать вам это.

— О, ну хорошо. — Он пожал плечами и бросил взгляд на Адама. — Вы тоже носите что-то подобное?

Адам фыркнул.

Старикан повел бровью в мою сторону.

— Не будете так любезны?

— Я уже его проверяла, — ответила я.

— Порадуйте меня.

Я прижала распятие к неокровавленному бицепсу Адама, а потом, обернувшись к Манденауэру, приподняла бровь.

— Ни дыма, ни огня, ни взрыва. Довольны?

Старикан опустил пистолет.

— В восторге. Ну и где чудовище?

— Какое чудовище? — спросила я.

— Вы установили клетку на болоте. Во время охоты укрывались на дереве. Знаете о серебре. Не будь я уверен, что это не так, принял бы вас за одну из своих.

— Своих кого?

— Ягер-зухеров.

— Я не говорю по-немецки.

— Охотников-следопытов, — перевел Адам.

Манденауэр прищурил глаза.

— Вы знаете о нас?

— Я немного знаю немецкий. Полагаю, вы охотитесь на тех, в кого никто не верит.

— Да.

— Здесь вы никого не найдете.

— Мне виднее. Даже если не брать в расчет вещественные доказательства, газетные статьи об исчезновениях и смертях, опасения по поводу бешенства, я знаю кое-что о ней.

— Обо мне? — пискнула я.

— Диана Мэлоун с момента безвременной кончины мужа одержима желанием найти доказательства существования сверхъестественных тварей и восстановить его репутацию. Последние четыре года вы, Диана, рыскали по свету в поисках чудовищ. И, сдается мне, наконец нашли одно. Напрашивается вопрос: почему вы не обращаетесь в СМИ? — Сжав губы, я промолчала. — Не потому ли, что влюбились в монстра? — Манденауэр перевел пристальный взгляд на Адама. — В человечьем обличье оборотни весьма умны. Они сделают и скажут что угодно, лишь бы сохранить себе жизнь.

— Намекаете, что меня прельстила темная сторона?

— Такое уже случалось, — пробормотал Манденауэр.

— Я только что продемонстрировала, что серебро ему нипочем.

— Возможно, болотный монстр отличается от тех, с которыми я имел дело. Возможно, тот, кто охотится под ущербной луной в Городе-Полумесяце, достаточно силен, и обычные средства на него не действуют.

Он поднял пистолет, и я снова загородила Адама.

— Нет, то есть да. Но… черт. Адам, по-моему, стоит ему рассказать.

— Нечего рассказывать.

— Несколько недель назад я направил в эти края одного из своих людей, — продолжил Манденауэр, словно мы ничего и не говорили. — Он заметил волков там, где они не водятся. Стаю возглавлял черный волк с чересчур человеческими голубыми глазами. Потом мой агент исчез. А теперь я узнаю, что его задушили неподалеку отсюда. Вам что-нибудь об этом известно?

Я начала потеть. На самом деле я потела от жары весь день, однако пот, стекавший по моей спине, стал холодным.

Хоть Адам ни о чем таком не рассказывал, я почти не сомневалась, что гибель следопыта — его рук дело. Как поступит Манденауэр, если узнает, что Адам убил его сотрудника, чтобы защитить злого кровожадного лу-гару? Могло показаться, что Эдвард Манденауэр слишком стар, чтобы учинить что-нибудь эдакое. Однако, разглядев в его глазах твердую решимость и отсутствие жалости, напомнившие о тварях, на которых он охотился, я занервничала. Ведь даже мой дед сумел бы выстрелить из пистолета. Может, Адам прав, и нам лучше помалкивать.

— Я могу излечить от ликантропии, — прошептал Манденауэр.

— Можете? — выпалила я, заглушив резкий вдох Адама.

— Сам — нет. Но я кое-кому позвоню.

Я повернулась к Адаму и с надеждой пролепетала:

— Возможно, это решение, которое ты искал.

— Или ловушка. — Он понизил голос. — Он назвался охотником. Он умеет только убивать.

И то верно. С чего бы нам доверять человеку, пришедшему с болота? Он может быть кем угодно. Я обмерла. Или чем угодно.

— Вы служили в армии, Рюэлль, — продолжил Манденауэр. — Элитное спецподразделение. Команда «Зет» — последняя надежда, убийцы.

— Как вы узнали? — спросил Адам. — Считается, что это никому неизвестно.

— Большую часть жизни я работал на правительство, — ответил Манденауэр. — И даже теперь, когда я заведую собственным подразделением, оно оказывает мне поддержку. — Он вынул телефон из-за пояса и кинул Адаму. — У вас наверняка есть источник информации, друг, служащий Дяде Сэму. Позвоните ему.

— Если вы тот, за кого себя выдаете, никто мне ничего не скажет.

— Скажет, с моего позволения. Позвоните другу. Попросите найти мой файл и при запросе пароля набрать Я-И-Р-А-М. После того как он снабдит вас сведениями, вы решите, рассказывать мне правду или нет. Но помните: неважно, кого я здесь отыщу, я его либо убью, либо излечу. Выбор за вами.

Адам встретился со мной взглядом. Я пожала плечами. Хуже не будет.

Он выполнил указания, после чего его источник зачитал содержание файла Манденауэра. Закончив разговор, Адам выглядел слегка потрясенным.

— Он тот, за кого себя выдает. Командует неким спецподразделением охотников на чудовищ.

— То есть, охотников на оборотней?

— По данным моего источника, мир населяют не только оборотни.

Я затаила дыхание.

— Саймон был прав.

— И часто весьма полезен, — добавил Манденауэр. — Мы отслеживали его запросы в Интернете, материалы, которые он брал в библиотеке или покупал…

Я прищурила глаза. Закон о борьбе с терроризмом был той еще головной болью. Хотя, казалось бы, монстры не входили в сферу интересов мнительных спецслужб США. Какой такой властью обладал Манденауэр?

— Ваш муж прекрасно отличал правду от вымысла, — продолжил он. — Частенько мы следовали за ним и не раз уничтожали тех, кого он находил.

— Всякий раз, когда он говорил, что обнаружил кого-то, но по моему приезду там никого не оказывалось?

Всякий раз, когда я размышляла, в здравом ли он уме.

— Мы уничтожали чудовищ, прежде чем они убили бы кого-то еще.

— А как насчет той ночи, когда Саймон погиб?

Меня всегда интересовало, что в действительности произошло. Не то чтобы это меняло дело. Мертв — значит мертв. Или нет?

Саймон скончался от переломов и разрывов, полученных при падении с высоты. Его тело было изуродовано. Тогда я не догадалась поискать следы укусов. Если хоть один был…

Я одеревенела. Саймон, которого я видела в окне лачуги Адама, вполне возможно, бегает по болоту на четырех лапах. И если у Манденауэра правда имеется лекарство…

Сердце исполнилось надеждой. Я перевела взгляд на Адама. Что же мне тогда делать? Я люблю их обоих.

Я повернулась к Манденауэру.

— Той ночью поблизости находились ваши агенты? Они видели, что случилось с Саймоном? Он не…

— Слонялся по округе, убивая людей? Нет. Мы убедились, что он не воскреснет.

— Его укусили?

— Да.

Я вздрогнула.

— Но вы же сказали, что можете излечить от ликантропии.

— Лекарство появилось совсем недавно. Мне жаль.

— Мне тоже.

Я взглянула на Адама. Он нежно улыбнулся. Он понял.

— А вы не могли спасти Саймона до нападения? — спросил Адам. — Что вы за армия такая?

— Лучшая из лучших. Но даже лучшие иногда запаздывают. Все, что могут ягер-зухеры, — продолжать сражаться, как сражаются со времен войны.

— Войны? — переспросила я.

— Второй мировой войны.

Мы с Адамом переглянулись. Мысль, что монстры множились на протяжении шестидесяти лет, по меньшей мере будоражила.

— Вам лучше объяснить, что вы имеете в виду, — приказал Адам.

Старикан осел на пень, который до недавнего времени занимал Фрэнк.

— Меня направили в Берлин выяснить, что задумал Гитлер.

— Гитлер, — пробормотал Адам.

— Ненавижу этого парня, — вставила я.

Губы Манденауэра дернулись. Мне подумалось, что он редко улыбается и никогда не смеется, но я уже ошибалась в людях. Я взяла Адама за руку. Когда он ее не вырвал, а наоборот, сжал мои пальцы, я слегка расслабилась.