19 июля 1916 <Коктебель> «В эту ночь я буду лампадой…» В эту ночь я буду лампадой В нежных твоих руках… Не разбей, не дыши, не падай На каменных ступенях. Неси меня осторожней Сквозь мрак твоего дворца, – Станут биться тревожней, Глуше наши сердца… В пещере твоих ладоней – Маленький огонек – Я буду пылать иконней – Не ты ли меня зажег? Июль 1914
Коктебель «То в виде девочки, то в образе старушки…» То в виде девочки, то в образе старушки, То грустной, то смеясь – ко мне стучалась ты, То требуя стихов, то ласки, то игрушки, И мне даря взамен и нежность, и цветы. То горько плакала, уткнувшись мне в колени, То змейкой тонкою плясала на коврах… Я знаю детских глаз мучительные тени И запах ладана в душистых волосах. Огонь какой мечты горит в тебе бесплодно? Лампада ль тайная? Смиренная свеча ль? Ах, всё великое, земное безысходно… Нет в мире радости светлее, чем печаль! 21 декабря 1911 Париж «Безумья и огня венец…» Безумья и огня венец Над ней горел. И пламень муки, И ясновидящие руки, И глаз невидящий свинец, Лицо готической сивиллы, И строгость щек, и тяжесть век, Шагов ее неровный бег – Всё было полно вещей силы. Ее несвязные слова, Ночным мерцающие светом, Звучали зовом и ответом. Таинственная синева Ее отметила средь живших… …И к ней бежал с надеждой я От снов дремучих бытия, Меня отвсюду обступивших. Декабрь 1911 Париж «Альбомы нынче стали редки…» Альбомы нынче стали редки – В листах, исписанных пестро, Чертить случайные виньетки Отвыкло беглое перо. О, пушкинская легкость! Мне ли, Поэту поздних дней, дерзать Словами, вместо акварели, Ваш милый облик написать? Увы! Улыбчивые щеки, Веселый взгляд и детский рот С трудом ложатся в эти строки… И стих мой не передает Веснушек, летом осмугленных, Ни медных прядей в волосах, Ни бликов золота в зеленых, Слегка расставленных глазах. Послушливым и своенравным В зрачках веселым огоньком Вы схожи и с лесным зверьком, И с улыбающимся фавном. Я ваш ли видел беглый взгляд, И стан, и смуглые колена Меж хороводами дриад Во мгле скалистых стран Пуссена? И мой суровый Коктебель Созвучен с вашею улыбкой, Как свод руин с лозою гибкой, Как с пламенем зари – свирель. <Июль> 1912 Коктебель «Над головою подымая…» Над головою подымая Снопы цветов, с горы идет… Пришла и смотрит… Кто ты? – Майя. Благословляю твой приход. В твоих глазах безумство. Имя Звучит, как мира вечный сон… Я наважденьями твоими И зноем солнца ослеплен. Войди и будь. Я ждал от Рока Вестей. И вот приносишь ты Подсолнечник и ветви дрока – Полудня жаркие цветы. Дай разглядеть себя. Волною Прямых лоснящихся волос Прикрыт твой лоб, над головою Сиянье вихрем завилось, Твой детский взгляд улыбкой сужен, Недетской грустью тронут рот, И цепью маленьких жемчужин Над бровью выступает пот. Тень золотистого загара На разгоревшихся щеках… Так ты бежала… вся в цветах… Вся в нимбах белого пожара… Кто ты? Дитя? Царевна? Паж? Такой тебя я принимаю: Земли полуденный мираж, Иллюзию, обманность… – Майю. 7 июля 1913 Коктебель «И будут огоньками роз…» И будут огоньками роз Цвести шиповники, алея, И под ногами млеть откос Лиловым запахом шалфея, А в глубине мерцать залив Чешуйным блеском хлябей сонных В седой оправе пенных грив И в рыжей раме гор сожженных. И ты с приподнятой рукой, Не отрывая взгляд от взморья, Пойдешь вечернею тропой С молитвенного плоскогорья… Минуешь овчий кош, овраг… Тебя проводят до ограды Коров задумчивые взгляды И грустные глаза собак. Крылом зубчатым вырастая, Коснется моря тень вершин, И ты изникнешь, млея, тая, В полынном сумраке долин. 14 июня 1913 Коктебель «Любовь твоя жаждет так много…» Любовь твоя жаждет так много, Рыдая, прося, упрекая… Люби его молча и строго, Люби его, медленно тая. Свети ему пламенем белым – Бездымно, безгрустно, безвольно. Люби его радостно телом, А сердцем люби его больно. Пусть призрак, творимый любовью, Лица не заслонит иного, – Люби его с плотью и кровью – Простого, живого, земного… Храня его знак суеверно, Не бойся врага в иноверце… Люби его метко и верно – Люби его в самое сердце. |
