8 февраля 1910 Коктебель «К налогам гор душа влекома…» К налогам гор душа влекома… Яры, увалы, ширь полей… Всё так печально, так знакомо.. Сухие прутья тополей, Из камней низкая ограда, Быльем поросшая межа, Нагие лозы винограда На темных глыбах плантажа, Лучи дождя, и крики птичьи, И воды тусклые вдали, И это горькое величье Весенней вспаханной земли… 12 февраля 1910 Коктебель «Солнце! Твой родник…» Солнце! Твой родник В недрах бьет по темным жилам.. Воззывающий свой лик Обрати к земным могилам! Солнце! Из земли Руки черные простерты… Воды снежные стекли, Тали в поле ветром стерты. Солнце! Прикажи Виться лозам винограда. Завязь почек развяжи Властью пристального взгляда! 14 февраля 1910 Коктебель «Звучит в горах, весну встречая…» Звучит в горах, весну встречая, Ручьев прерывистая речь; По сланцам стебли молочая Встают рядами белых свеч. А на полянах влажно-мшистых Средь сгнивших за зиму листов Глухие заросли безлистых Лилово-дымчатых кустов. И ветви тянутся к просторам, Молясь Введению Весны, Как семисвечник, на котором Огни еще не зажжены. 16 февраля 1910 Коктебель «Облака клубятся в безднах зеленых…» Облака клубятся в безднах зеленых Лучезарных пустынь восхода, И сбегают тени с гор обнаженных Цвета роз и меда. И звенит, и блещет белый стеклярус За Киик-Атламой костистой, Плещет в синем ветре дымчатый парус, Млеет след струистый, Отливают волны розовым глянцем, Влажные выгибая гребни, Индевеет берег солью и сланцем, И алеют щебни. Скрыты горы синью пятен и линий – Переливами перламутра… Точно кисть лиловых бледных глициний, Расцветает утро. 21 февраля 1910 Коктебель «Над синевой зубчатых чащ…» Над синевой зубчатых чащ, над буро-глинистыми лбами, июньских ливней темный плащ клубится дымными столбами. Веселым дождевым вином, водами, пьяными, как сусло, и пенно-илистым руном вскипают жаждущие русла. Под быстрым градом звонких льдин стучат на крышах черепицы, и ветки сизые маслин в испуге бьют крылом, как птицы. Дождь, вихрь и град – сечет, бьет, льет и треплет космы винограда, и рвется под бичами вод кричащая Гамадриада… И пресных вод в песке морском встал дыбом вал, ярясь и споря, и желтым ширится пятном в прозрачной прозелени моря. 13 июня 1913
Коктебель «Сквозь облак тяжелые свитки…» Сквозь облак тяжелые свитки, Сквозь ливней косые столбы Лучей золотистые слитки На горные падают лбы. Пройди по лесистым предгорьям, По бледным полынным лугам, К широким моим плоскогорьям, К гудящим волной берегам, Где в дикой и пенной порфире, Ложась на песок голубой, Все шире, всё шире, всё шире Развертывается прибой. 18 ноября 1919 <Коктебель> «Опять бреду я босоногий…» Опять бреду я босоногий, По ветру лоснится ковыль. Что может быть нежней, чем пыль Степной, разъезженной дороги? На бурый стелется ковер Полдневный пламень, сух и ясен, Хрусталь предгорий так прекрасен, Так бледны дали серых гор. Соленый ветер в пальцах вьется, Ах, жажду счастья, хмель отрав Не утолит ни горечь трав, Ни соль овечьего колодца. 16 ноября 1919 Коктебель «Твоей тоской душа томима…» Твоей тоской душа томима, Земля утерянных богов! Дул свежий ветр… мы плыли мимо Однообразных берегов. Ныряли чайки в хлябь морскую, Клубились тучи. Я смотрел, Как солнце мечет в зыбь стальную Алмазные потоки стрел, Как с черноморскою волной Азова илистые воды Упорно месит ветр крутой И, вестник близкой непогоды, Развертывает свитки туч, Срывает пену, вихрит смерчи, И дальних ливней темный луч Повис над берегами Керчи. Август 1912 Коктебель «Заката алого заржавели лучи…» Заката алого заржавели лучи По склонам рыжих гор… и облачной галеры Погасли паруса. Без края и без меры Растет ночная тень. Остановись. Молчи. Каменья зноем дня во мраке горячи. Луга полынные нагорий тускло-серы… И низко над холмом дрожащий серп Венеры, Как пламя воздухом колеблемой свечи… |
