19 ноября 1919 Коктебель «Выйди на кровлю… Склонись на четыре…» Выйди на кровлю… Склонись на четыре Стороны света, простерши ладонь. Солнце… вода… облака… огонь… Всё, что есть прекрасного в мире… Факел косматый в шафранном тумане, Влажной парчою расплесканный луч, К небу из пены простертые длани, Облачных грамот закатный сургуч. Гаснут во времени, тонут в пространстве Мысли, событья, мечты, корабли… Я ж уношу в свое странствие странствий Лучшее из наваждений земли. <11 октября 1924
Коктебель> Каллиера По картам здесь и город был, и порт. Остатки мола видны под волнами. Соседний холм насыщен черепками Амфор и пифосов. Но город стерт, Как мел с доски, разливом диких орд. И мысль, читая смытое веками, Подсказывает ночь, тревогу, пламя, И рдяный блик в зрачках раскосых морд. Зубец над городищем вознесенной Народ зовет «Иссыпанной Короной», Как знак того, что сроки истекли, Что судьб твоих до дна испита мера, Отроковица эллинской земли В венецианских бусах – Каллиера! 18 ноября 1926 <Коктебель> «Фиалки волн и гиацинты пены…» Фиалки волн и гиацинты пены Цветут на взморье около камней. Цветами пахнет соль… Один из дней, Когда не жаждет сердце перемены И не торопит преходящий миг, Но пьет так жадно златокудрый лик Янтарных солнц, просвеченных сквозь просинь. Такие дни под старость дарит осень. 20 ноября 1926 <Коктебель> III. Облики «В янтарном забытьи полуденных минут…» В янтарном забытьи полуденных минут С тобою схожие проходят мимо жены… В душе взволнованной торжественно поют Фанфары Тьеполо и флейты Джиорджьоне. И пышный снится сон: и лавры, и акант По мраморам террас, и водные аркады, И парков замкнутых душистые ограды Из горьких буксусов и плющевых гирлянд. Сменяя тишину веселым звоном пира, Проходишь ты, смеясь, средь перьев и мечей, Средь скорбно-умных лиц и блещущих речей Шутов Веласкеса и дураков Шекспира… Но я не вижу их… Твой утомленный лик Сияет мне один на фоне Ренессанса, На дымном золоте испанских майолик, На синей зелени персидского фаянса. 1 февраля 1913 <Москва> «Ты живешь в молчаньи темных комнат…» Ты живешь в молчаньи темных комнат Средь шелков и тусклой позолоты, Где твой взгляд несут в себе и помнят Зеркала, картины и киоты. Смотрят в душу строгие портреты… Речи книг звучат темно и разно… Любишь ты вериги и запреты, Грех молитв и таинства соблазна. И тебе мучительно знакомы Сладкий дым бензоя, запах нарда, Тонкость рук у юношей Содомы, Змийность уст у женщин Леонардо… 12 февраля 1910 Коктебель «Двойной соблазн – любви и любопытства…» Двойной соблазн – любви и любопытства… Девичья грудь и голова пажа, Лукавых уст невинное бесстыдство, И в быстрых пальцах пламя мятежа… В твоих зрачках танцуют арлекины… Ты жалишь нежно-больно, но слегка… Ты сочетала тонкость андрогины С безгрешностью порочного цветка. С тобой мила печаль земного плена И верности докучливо ярмо… Тобой звучат напевы Куперена, Ты грусть огней на празднествах Рамо. В твоих глазах зубчатый бег химеры: Но их печаль теперь поймет ли кто? Так смотрит вдаль на мглистый брег Цитеры Влюбленный паж на барке у Ватто. Декабрь 1911 Париж «Не успокоена в покое…» Не успокоена в покое, Ты вся ночная в нимбе дня… В тебе есть темное и злое, Как в древнем пламени огня. Твои негибкие уборы, Твоих запястий бирюза, И строгих девушек Гоморры Любовь познавшие глаза. Глухой и травный запах мирры – В свой душный замыкает круг… И емлют пальцы тонких рук Клинок невидимой секиры… Тебя коснуться и вдохнуть… Узнать по запаху ладоней, Что смуглая натерта грудь Тоскою древних благовоний. 14 декабря 1916 <Коктебель> «Пламенный истлел закат…»
Пламенный истлел закат… Стелющийся дым костра, Тлеющего у шатра, Вызовет тебя назад. Жду тебя, дальний брат, – Брошенная сестра… Топот глухих копыт Чуткий мой ловит слух… Всадник летит, как дух, Взмыленный конь храпит… Дышит в темноте верблюд, Вздрагивают бубенцы, Тонкие свои венцы Звезды на песке плетут… Мысли мои – гонцы Вслед за конем бегут. |
