Весна 1909 Коктебель Дэлос Оком мертвенным Горгоны Обожженная земля: Гор зубчатые короны, Бухт зазубренных края. Реет в море белый парус… Как венец с пяти сторон – Сизый Сироc, синий Парос, Мирто, Наксос и Микон. Гневный Лучник! Вождь мгновений! Предводитель мойр и муз! Налагатель откровений, Разрешитель древних уз! Сам из всех святынь Эллады Ты своей избрал страной Каменистые Циклады, Дэлос знойный и сухой. Ни священных рощ, ни кладбищ Здесь не узрят корабли, Ни лугов, ни тучных пастбищ, Ни питающей земли. Только лавр по склонам Цинта Да в тенистых щелях стен Влажный стебель гиацинта, Кустик белых цикламен. Но среди безводных кручей Сердцу бога сладко мил Терпкий дух земли горючей, Запах жертв и дым кадил. Дэлос! Ты престолом Фэба Наг стоишь среди морей, Воздымая к солнцу – в небо Дымы черных алтарей. 1909 Дельфы Стеснили путь хребтов громады. В долинах тень и дымка мглы. Горят на солнце Федриады И клекчут Зевсовы орлы. Величье тайн и древней мощи В душе родит святой испуг. Безгласны лавровые рощи, И эхо множит каждый звук. По руслам рвов, на дне ущелий Не молкнет молвь ручьев седых. Из язв земли, из горных щелей, Как пар, встает туманный дых. Сюда, венчанного лозою, – В долину Дельф, к устам земли Благочестивою стезею Меня молитвы привели. Я плыл по морю за дельфином, И в полдень белая звезда Меня по выжженным равнинам Вела до змиева гнезда. Но не вольна праматерь Гея Рожать сынов. Пифон умолк, И сторожат пещеру змея Священный лавр, дельфийский волк. И там, где Гад ползою мрачной Темнил полдневный призрак дня, Струей холодной и прозрачной Сочится ископыть коня. И где колчан с угрозой звякал И змея бог стрелой язвил, Вещает праведный оракул И горек лавр во рту Сивилл. И ветвь оливы дикой место Под сенью милостной хранит, Где бог гонимого Ореста Укрыл от гнева Эвменид. В стихийный хаос – строй закона. На бездны духа – пышность риз. И убиенный Дионис – В гробу пред храмом Аполлона! 1909
Призыв У излучин бледной Леты, Где неверный бродит день, Льются призрачные светы, Веет трепетная тень, В белой мгле, в дали озерной, Под наметом тонких ив, Ты, гранатовые зерна Тихой вечности вкусив, Позабыла мир наш будний, Плен одежд и трепет рук, Темным золотом полудней Осмугленный, знойный луг. Но, собрав степные травы – Мак, шалфей, полынь и чобр, Я призывные отравы Расточу меж горных ребр. Я солью в сосуде медном Жизни желчь и смерти мед, И тебя по рекам бледным К солнцу горечь повлечет. Время сетью легких звений Оплетет твой белый путь, Беглым золотом мгновений Опалит земную грудь, И, припав к родному полю – (Все ли травки проросли?), – Примешь сладкою неволю Жизни, лика и земли. 1908 Полдень («Звонки стебли травы, и движенья зноя пахучи…») Звонки стебли травы, и движенья зноя пахучи. Горы, как рыжие львы, стали на страже пустынь. В черно-синем огне расцветают медные тучи. Горечью дышит полынь. В ярых горнах долин, упоенных духом лаванды, Темным золотом смол медленно плавится зной. Нимбы света, венцы и сияний тяжких гирлянды Мерно плывут над землей. «Травы древних могил, мы взросли из камней и праха, К зною из ночи и тьмы, к солнцу на зов возросли. К полдням вынесли мы, трепеща от сладкого страха, Мертвые тайны земли. В зное полдней глухих мы пьянеем, горькие травы. Млея по красным холмам, с иссиня-серых камней, Душный шлем фимиам – благовонья сладкой отравы – В море расплавленных дней». 1908 «Сердце мира, солнце Алкиана…» Сердце мира, солнце Алкиана, Сноп огня в сиянии Плеяд! Над зеркальной влагой Океана – Грозди солнц, созвездий виноград. С тихим звоном, стройно и нескоро, Возносясь над чуткою водой, Золотые числа Пифагора Выпадают мерной чередой. Как рыбак из малой Галилеи, Как в степях халдейские волхвы, Ночь-Фиал, из уст твоей лилеи Пью алмазы влажной синевы! |
