Человек с битой в руках упал, с ним упали, споткнувшись о тело, двое других молодчиков. Не дожидаясь ответной реакции, пилот перекатился на метр и выстрелил в новую порцию громил. "Кляуза" щёлкала легко и ладно, выуживая из потаённых глубин цивилизованного культурного мужчины радость обладания отличным оружием. Над ухом чирикнула пуля, на затылок посыпался град опилок. Нагнав гипертензию, Вук взмыл над кустом и, рассыпав в воздухе ворох снарядов, взобрался на клён, утонув в листве и ветках. Для постороннего взгляда танец пилота промелькнул краткой смазанной, словно убыстренной по времени картинкой.
Как Янко и предполагал, первой исчезла Алина. Детям до определённого возраста легче. Дети думают образами. Поэтому воображение шестилетнего ребёнка оказалось в выигрышной ситуации. Звездан пока ещё незримыми нитями связан с матерью, пройдёт Мила - пройдёт и малыш. Миле тяжелее всего. Волков - он писатель, он живёт во власти фантазии, ему несложно представить требуемое. А Мила - технарь. Строгие алгоритмы, чистый анализ. Словно услышав думы приятеля, Иван вскинул левую руку и уложил самого быстрого бегуна. А затем растворился. Вук скрипнул зубами - он предпочёл бы иной порядок.
Ногу обожгло болью, штанина вмиг стала липкой и влажной. Янко, багровея от натуги, перелетел на ветвь соседней сосны, вызвав у людей в тёмных одеждах настоящий ступор. Он вывел из строя ещё двоих, затем ещё одного. Он расстреливал всякого, кто добирался до скамьи, где по-прежнему сидела испуганная одинокая Мила с плачущим Звезданом на руках. Запела вдруг какая-то птаха, и щебет её переплёлся с посвистом пуль, порхающих вокруг Вука. Пилот, нагнетая давление до немыслимых триста на двести, диким зверем метался вокруг скамьи, накрывая её свинцовым куполом. Когда обожгло бровь и перед глазами заплясали огненные сполохи, скамья опустела. Мила и Звездан прибыли на Сильбато. Вук, чувствуя, как силы бурным ручейком утекают из раненного тела, перевёл "кляузу" на режим "М" - полный максимум - и разрядил не менее сотни зарядов в саму скамью. Лавка загорелась, пыхнула и разлетелась на сотню кусков. Цепляясь за ветви, Вук сполз на землю и отрубился от удара ботинком по виску.
Он не умер, потому что мозг отказался отпускать тело, покуда не будет решена задача. Задача, каверзная, смутная, зыбкая, как болотный туман, вдруг всплыла перед Вуком, зажужжав назойливым комаром. Вгрызаясь прямо в извилины, в серое вещество, летая по нейронам через аксоны и синапсы, она мельтешила и будоражила, не позволяя телу отпустить душу. Задача была проста по форме и невероятна по смыслу. Она казалась пилоту кулёчком с яркой надписью "пересборка", внутри которого барахталось пульсирующее нечто. Принцип пересборки, основанный на уравнении Белла-Клаузера-Шестаковского, описывал точки нелокальности и мгновенную связь между ними. Считалось, что в одной такой точке объект разбирался на элементарные частицы и, сопровождаемый нематериальным носителем информации, пересобирался мгновенно в другой точке. Нелокальность, упакованная в кулёчек, тряслась и вибрировала, и Вук позволил себе сжаться до жалкого нейтрино и проникнуть внутрь. Что находилось в бумажном конусе со скрученным хвостиком и подоткнутой крышечкой - вопрос, который ни с того ни с сего скрепочкой сцепил побитую плоть и рвущуюся на волю душу. Как и полагается добропорядочному нейтрино, Вук без труда одолел хрусткую преграду и пустился исследовать источник шевелений. Точка нелокальности, издалека показавшаяся ему светящимся шариком, вблизи выглядела как осьминог со множеством щупалец. Вук проскользнул по одному щупальцу и тут же наткнулся на новое разветвление на туннели-отростки, причём новые ответвления были точными подобиями первого, только более маленького размера. Нейтрино Янко просочился в очередной петляющий коридор, опять обнаружив точку разделения. Вук понял, что носиться по щупальцам-веткам пульсара он будет до бесконечности, посему, продравшись сквозь волны вибрации, взмыл над областью нелокальности, мысленно обрубил щупальца, плотно скрутил их, как скручивают пожарные шланги, и плотно приклеил к месту ветвления. Ветви остались вроде бы на месте, но лежали теперь компактно, занимая ограниченную область пространства. И сразу вдруг он заметил резонанс. Волны, которые до того хаотично рассеивались по щупальцам в пространстве, получили одно направление, отчего резко увеличили амплитуду. Мигнув несколько раз, волны смели кулёк и понеслись с безграничной скоростью. Оседлав гребень синусоиды, Вук помчался по ободу галактики, его несколько раз кидало на какие-то орбиты, мотало бильярдным шаром между звёздами, пока не швырнуло в спокойную сонную бухту какого-то жёлтого карлика, явного братца Земли. "Эге! - сказал себе Вук довольно. - Да это же гравитационный резонанс!". И очнулся. Над ним хлопотал кибер-лекарь, снимая ликворную гипертензию, как гласило его табло на боковой стенке.
Где-то вдали заголосили сирены, вспарывая тишину спящего города. Янко, отмахнувшись от лекаря, встал на ноги и, пошатываясь, побрёл к Светлановскому проспекту, перешагивая через скорченные тела, в обилии разбросанные у взорванной скамьи. Стайки лекарей колдовали над ними, двоих же реанимационные мероприятия уже не касались - значит, Волков, отбывая на Сильбато, навсегда уложил наиболее наглых. Вук, еле сдерживая слёзы, прячась по кустам, дотопал до проспекта, а там махнул рукой, дежурному такси-беспилотнику. Первый луч солнца несмело выглянул из-за крыши дома по другую сторону улицы, и Вук сказал себе, что день уже начался, а, значит, он имеет право кое-кого потревожить.
Плавучий офис компании с многозначительным названием "Белл", курсировавший в свободном порядке между Кронштадтом, Сосновым Бором и Приморском, он застал где-то между Котлином и Зеленогорском. Беспилотник сел на парковочную площадку, навстречу Янко из каюты-ресепшена выдвинулся лохматый парень в просторном балахоне и очках-трансляторах. Молодой человек жевал баблгам и смачно щёлками пузырями. "Гордость мировой науки, мать их за ногу", - горько усмехнулся Вук, но тут же запретил себе зудеть по-стариковски. Он перекинулся парой слов с встретившим его лохмачом, тот в изумлении скинул очки и почти бегом устремился в каюты. Пилот, ковыляя, припустил за ним. В дверях парень остановился, виновато глянув на шкандыбающего Вука и, дождавшись, пропустил того перед собой.
Вук покинул "Белл" чуть более ожившим - помог штатный реставратор, обнаруженный им в комнате отдыха. Пока Янко зализывал раны в чудо-агрегате, десяток молодых людей, схожих ликом с первым лохматым парнем, сновали по этажам "Белла" и собирали срочное совещание. Последующее двухчасовое обсуждение его несколько утомило, однако утомление было приятным. Вернее, было бы приятным, кабы не мысль не Миле и её спутниках. Вук сжимал в ладони половину изумрудного сердца и старательно отгонял приступы отчаянья. Потому что не всё ещё сделано.
Город, подпитываемый самыми невероятными слухами о нападениях на Концессию, Интерпол и Мариинский дворец, волновался. Сообщения о странном побоище с двумя трупами и полсотней раненых в парке Сосновка подогревало ажиотаж, порождая предположения-пророчества о грядущем бунте и беспорядках. Вука на подлёте к зданию родной конторы остановили три раза и три раза тщательно обыскали. Пилот мысленно поблагодарил себя за дальновидность насчёт пистолета -"Кляуза", предусмотрительно оставленная в "Белле", могла бы вызвать ненужные вопросы.
Сотрудник Иванов, бледный, с чёрными кругами под глазами, гонявшийся некогда за Вуком в коридорах Концессии, на входе вновь просканировал Янко, ощутимо огрев его прибором меж лопаток. Мелкую месть пилот незамедлительно простил, спросив с самым невинным выражением лица:
- А где же Сидоров?
Разбитый, разгромленный холл, в котором копошились полицейские и кибо-уборщики, наглядно поведал о ночных событиях.
- Сидоров умер, - зло бросил Иванов. - Защищал вас, умников с толстыми кредитками. Защищал вашу сраную концессию... Гори оно всё пропадом!
